Джес потуже затянул гравитационный пояс и взмыл вверх. Вылетев из дверного проема шестидесятого этажа, он смешался с толпою на высоте двух тысяч футов.

Через несколько минут показалось овальное здание, в котором размещалось главное правление Супер-Контролекса. Джес оторвался от общего потока уличного движения и помчался вниз по строго заданной спирали под подозрительным взглядом полисмена в золотистом панцире. Он приземлился у проема восьмидесятого этажа и по широким коридорам пробрался в огромный зал, центр которого занимала цилиндрическая стена, почти целиком покрытая множеством распределительных щитков, контактов и дисков с цифрами.

За широким стеклом кабины главного управляющего виднелась фигура Дирдона. Здесь, на виду у всех, он принимал жалобы на цели и смысл закона о реестре. Такова была традиция Супер-Контролекса: жалобщики сразу же попадали в самую высшую инстанцию, а твердая позиция шефа оказывала благотворное влияние на дальнейшее столь же непримиримое поведение мелких сошек — контролеров, которые в настоящее время присутствовали в зале.

На экране видеофона шефа маячила фигура в мундире чиновника Бюро брачных союзов.

— Вы желаете подать нам жалобу? — спросил фигуру Дирдон. — Глаза бы мои вас не видели, — возопило Бюро супружеских союзов. — Это какое-то узаконенное жульничество! Это же какая-то дичь с этим новым законом. Я понимаю, что можно запатентовать какое-нибудь произведение искусства или изобретение. Но распространять это на разговорную речь, на самые обычные обороты речи...