Авантюристка: Да хватит уже рассказывать истории. Не верю я в настоящее искреннее желание отдать что-то нужное.

Соль: Ну почему же? Ты же не станешь отрицать, что благотворительность существует?

Авантюристка: Не стану. Но это же именно благотворительность. Да и то, жертвуют в основном деньги или что-то ненужное.

Ветер: Почему это? Вот детским домам ведь жертвуют.

Я расстроилась по поводу своего неожиданного приобретения, погоревала чуток, а потом решила, что реалии жизни никто не отменял. И я с самого начала знала, что богатую виллу мне просто так никто не подарит, а потому и горевать нечего. Может, когда-нибудь в старости, когда смогу восстановить доставшуюся мне рухлядь, я буду пить чай с внуками на террасе и рассказывать им эту историю.

На этом приятности закончились, но не неожиданности. Первая неприятная новость была от квартирной хозяйки, которую она принесла мне на следующий день. Ну, вот хоть бы раз что-то хорошее сообщила, например, что ставит сюда ванну джакузи, или посудомоечную машину, мол, пользуйся квартирантка во все свое человеческое удовольствие. Но, увы… Квартплата поднималась со следующего месяца, и теперь сумма ее равнялась моей зарплате. Новость была сногсшибательной в прямом смысле. Я плюхнулась на табуретку, долго печально и укоризненно моргала глазами на мою квартирную хозяйку, но она была непреклонна. А посему, мы договорились, что я доживаю май месяц, в оплату которого уходят деньги, оплаченные авансом в залог в самом начале нашего сотрудничества. А с первого июня квартира должна освободиться.

Следующая новость, не менее сногсшибательная, но гораздо более разрушительно повлиявшая на мою неокрепшую психику, была от моего начальства. Наша контора закрывалась, а нам надлежало срочно писать заявления об уходе. И с завтрашнего дня мы были вольны как птицы. После нее захотелось кинуться на директора с подвываниями: «Шеф! Усе пропало!»

Нет, можно было, конечно, и поспорить, пригрозить, потребовать компенсацию за сколько там полагается по закону за сокращение, но… Но все прекрасно все понимали. И всем были нужны деньги и новая работа. А потому мы написали заявления об уходе, воспользовались пока что еще имеющимся доступом к интернету, разослали резюме куда только можно, и направились в ближайшее кафе на прощальный кофе.

Так вопрос о хлебе насущном и месте обитания встал ребром. Поэтому сразу после кофе с бывшими уже коллегами я поехала смотреть, а владелицей чего же я теперь являюсь. Вдруг мне повезет, и можно въехать в этот дом уже сейчас? Тогда можно попросить квартирную хозяйку вернуть мне деньги за май и успеть переехать за оставшиеся три дня апреля. Благо вещей у меня мало и ничего крупногабаритного.

БОМ!!! ХРЯСЬ!!!

— Великая матерь! — возглас фальцетом.

Я вскинулась, судорожно пытаясь очухаться ото сна и проморгаться. Голова соображать пока отказывалась, сфокусироваться тоже удалось не сразу, а когда все-таки удалось…

— Ты чего подкрадываешься? — возмутилась я, глядя на Тимара.

А этот крендель сидел на полу напротив раскладушки, держась одной рукой за лоб.

И вот, все открытые помещения были отмыты и радовали глаз пустотой. Ведь как говорили древние римляне:

Industriae nil impossible

— для прилежного нет невозможного.

Но ключ от последней двери на втором этаже мы так до сих пор и не нашли. Более массивная, чем прочие, она и внешне выглядела иначе. Более темное дерево, покрытое резьбой, тяжелая круглая ручка.

— Тим, как думаешь, тут есть что-нибудь интересное? — я стояла, прислонившись к стене коридора на втором этаже.

Мы только что закончили отдраивать последнюю открытую комнату, и сейчас пугали друг друга встрепанными волосами и грязной одеждой. На полу устало остывали пылесос и пароочиститель.

— Думаю, что есть. Дверь другая, видишь? — Тим, повертел в руках бутылку с «Мистером Проппером».

Ответа от Дома я никакого не получила, а потому, вспомнив кое-что, побежала к Тимару. Какой газон, когда нам забор должны ставить? Истопчут же все. Да и насколько я знала, даже траву сеять надо было на почву, которую перед этим хорошо вскопали, разрыхлили и выдрали сорняки. Вот все это я сообщила Тиму, который обнаружился в сарае, задумчиво разглядывающим пачку с семенами.

Так что для начала мы обследовали беседку и решили, что нужно для ее реанимации. Морилка для дерева, лак, возможно краска для скамеек. Место, куда мангал поставить. А тут и машины с кирпичами подъехали. Дяденьки заборостроители поцокали языками, глядя на дом, снесли старый деревянный забор, и понеслось.

Вновь я вернулась в дом только к вечеру, когда в животе уже бурчало от голода, как-то мы и про обед забыли с такой суетой. И столкнулась в холле с котом.

— Хозя-а-у-йка? — тот как-то очумело подергивал ушами. — Там это…

— Что? — я притормозила.

Первое же утро после «стройки века» началось весьма неожиданно. Проснулась я от каких-то многоголосых криков и грохота, доносящихся откуда-то с улицы. С трудом оторвав голову от подушки, я осторожно, стараясь не побеспокоить Филю, села и попыталась сообразить — где я, и что происходит. Судя по всему время еще было очень раннее, и что вообще случилось, было не ясно. Так что я, зевая во весь рот, накинула халат и пошла к выходу.

Ну… Пошла — это, конечно, сильно сказано — побрела, пытаясь вспомнить дорогу со второго этажа вниз и понять, в какую из дверей выходить во двор. Откуда шум-то был? А шум у нас был со стороны Ферина. У ворот обнаружился Назур, который с кем-то переругивался через приоткрытую створку, не позволяя войти внутрь. Спасибо дверной цепочке…

Я стала тихонько приближаться, вслушиваясь в громкие мужские голоса, чтобы понять, что случилось.

— Открывай, изверг проклятущий! Куда госпожу нашу дел? — сердитый мужской голос из-за ворот.

— Да в порядке все с вашей госпожой, — это сердитый Назура, которого тоже подняли ни свет ни заря. — Спит она, рань-то какая!

В эту ночь я собралась с мужеством и, оставив Филю в своей комнатке, легла в постель без нашего обмена снами. Надо все же повидаться с Ивом. Филя прав. Да я и сама понимала, что нехорошо поступила. Уже переодевшись в ночную рубашку, я собралась лечь, когда Филя меня отвлек:

— Вик, ты бы волосы спрятала, — он невозмутимо лежал поверх одеяла и рассматривал меня.

— Зачем?

— Но вы же не хотите друг другу сознаваться, откуда вы оба, — пояснил кот. — А в Ферине непринято так окрашивать волосы и подстригать их вот так неровно. Наши женщины носят волосы одной длины, ты же видела. Да и такой сложный окрас недоступен ни магией, ни прочими подручными средствами.

— Да? — я невольно посмотрела в зеркало на свое отражение. — И что, мне их все время так и прятать?

Утром следующего дня я встала совершенно разбитая. Как-то умоталась за последние несколько дней. Сначала вся эта суета с перепланировкой, селянами, организацией быта, затем гости, которых пришлось развлекать и сопровождать именно мне. И хотя шоппинг и прогулки по Земле дело вроде и не сложное, но крайне выматывающее. Да еще постоянная необходимость следить за своими манерами и речью. Все же граф и графиня… Одно дело с селянами или со своими домочадцами общаться, а совсем другое пытаться соответствовать, в меру своих скромных сил, навязанному мне титулу и статусу. Как-то это оказалось тяжело. И вот сегодня утром я чувствовала, что все — сдулась, и мне срочно нужен хотя бы один день растительного образа жизни. Спать, есть, лежать, почитать что-то легкое и необременяющее мозг или послушать музыку, загорать и плавать в море. И вообще, хотя бы на несколько часов почувствовать себя амебой или инфузорией туфелькой, необремененной ни мозгами, ни проблемами.

Вяло выпив кофе с кексами, которые с утра успела испечь Алексия, я уронила голову на стол и замерла.

— Вики? — с беспокойством окликнула меня Арейна.

— Все нормально, Ари, — я подняла голову и подперла ее кулачком. — Устала я что-то. Совсем сил нет.

— Так отдохните. Давайте вы сегодня выходной себе устроите? Хотите на море сходить? Я Назура позову, он покараулит вас, — она переглянулась с Лекси.

Как только они подошли к крыльцу, вперед выступил граф Мавэ:

— Баронесса Виктория Лисовская, хозяйка замка, — представил он меня, а я сделала легкий книксен.

— Его светлость князь Кирин, — а князь мне вежливо кивнул.

Не дождавшись, пока мне представят остальных, я просто бегло их осмотрела. Охранники сосредоточенные, с внимательными настороженными глазами, руки в таком положении, чтобы в любую секунду быть готовыми выхватить меч. Трое молодых блондинов хоть и разные, но чем-то неуловимо схожи между собой. Все трое красивы каждый по-своему. Идеальные, точеные черты лица. Двоим, на Земле была бы прямая дорога в фотомодельный бизнес. А вот третий поражал такой нереально эффектной внешностью, что оторопь брала. Просто-таки мечта девичьих грез. У меня в мозгу невольно всплыла фраза из юношеского лексикона, которая сама на язык просилась — «кавайная няшка». Нет, ну честно. Настолько хорош, что уже перебор, аж скулы сводило. Я даже невольно поморщилась, когда смотрела на него. Пауза затянулась, граф молчал, князь тоже, так что пришлось мне брать все в свои руки.

— Проходите, ваша светлость, — я чуть посторонилась, отступая от открытой входной двери.

После этих слов князя я задумалась. Отторжения, впрочем, как и симпатии, Эрилив у меня не вызывал. Как-то я к нему совершенно индифферентно относилась. Но в его пользу говорило несколько пунктов. Во-первых, раз у него есть девушка, он не угрожает мне в плане каких-то личных поползновений. Во-вторых, дрессура щенка — это было бы замечательно, сама я дрессировать собак не умею. В-третьих, он из лилового мира, значит, может многое о нем рассказать. Ну и напоследок, телохранитель мне и вправду не помешает. А он внешне не отличается от обычного человеческого мужчины практически ничем. По крайней мере, нет ни хвоста, ни рогов, ни крыльев, ни длинных ушей. То есть, если что, я могу его даже к родителям взять в качестве сопровождающего. А то мама уже недвусмысленно намекала, что пора бы мне снова приехать их навестить и посмотреть на свежеотремонтированную квартиру. А брать Эйларда я по многим причинам не хотела. Да и в Керисталь мне нужно бы съездить. А Эйларда, опять-таки, лучше не забирать из замка, должен же хоть кто-то за ним приглядывать в мое отсутствие.

— Хорошо. Господин Эрилив, если вы сами не возражаете против этого, я согласна, — посмотрела я на улыбчивого блондина. — Только у меня есть некоторые уточняющие вопросы. А лично вам, зачем это нужно?

— Простите, леди? — он непонимающе приподнял брови.

А я вздрогнула от звука его голоса. Он так же не вязался с его внешностью, как и манеры. Внешне, как я уже упоминала, он выглядел эдаким Аполлоном, с идеальными точеными чертами лица, большими яркими глазами, длинными белыми волосами. Ну, может, конечно, и не «няшка», как я его окрестила в первую секунду, но уж никак он не смотрелся воином, бойцом или охотником. Рост высокий, как и у Эйларда, ну, может на пару сантиметров пониже, но более стройный и изящный. Движения плавные, выверенные, отточенные. Если Эйларда можно было сравнить с большим медведем, быстрым и опасным, то этот белобрысый тип, скорее, напоминал снежного барса. Черт, да не бывает телохранителей с такой внешностью! Не верю! Таких как он разбирают в качестве красивых игрушек романтически настроенные принцессы. Выходят за них замуж и, глядя на них, млеют, пуская слюни. Так вот, голос у него был низкий, бархатистый и немного хрипловатый. С чуть тягучими интонациями.

— Эмм, — очнулась я, отойдя от первой реакции. — Я хочу понять, зачем вам лично нужно оставаться здесь и становиться моим телохранителем. У всех, кто живет в этом замке, есть определенные причины, тут пребывать. Точнее они были поначалу, до того, как мы подружились и сжились вместе. И все они получают жалование, пусть небольшое, в силу моей невозможности пока платить много, но получают. А вот что сподвигло вас на это решение, я пока не понимаю. Уж явно не то скромная сумма, которую я могла бы выделить из своего бюджета. Вы все-таки княжеский родственник. Да и жить в этой глухомани для вольного охотника и исследователя…