Вадим медленно ехал по улицам родного города. Ныло за грудиной, боль отдавала в ключицу. Это его даже радовало: при вскрытиях патологии не находили. И ему уже сорок, теперь вероятность умереть в следующие пятьдесят лет приближалась к нулю. Вадим внимательно всматривался в провалы подворотен, открытые двери подъездов, притормаживал около скверов и аллей. Никого. Изредка видел одиноких мужчин в ярких жилетах — обходчики. Они заглядывали под лавочки, кусты, шли едва заметными тропинками, осматривали дом за домом от подвалов до чердаков. Везде было очень тихо, неуютно и грязно. Любимый город стал серым и враждебным.
Вадим вспоминал совсем недавнее прошлое, когда веселые и жизнерадостные горожане семьями заполняли беговые дорожки по утрам, а вечерами прохаживались по этим улицам. Тогда яркие витрины магазинов, цветные столики ресторанов, веселая музыка — все поднимало настроение. Гуляли долго, за полночь, ходили в парк на аттракционы, на ипподром, где сами же и участвовали в заездах, совершали морские прогулки на парусниках, плескались в теплом заливе, любили потанцевать и попеть.
И вдруг! Радость и веселье сменили скорбь и похороны. Друзья уходили один за другим, неожиданно, здоровые, красивые. Первые два месяца этих странных смертей было до пяти в сутки. Затем количество неуклонно увеличивалось. Не успевали хоронить. Пришлось запустить давно забытый крематорий. Патологоанатомы разводили руками. Причину смерти определить не удавалось, и тогда вспомнили о синдроме внезапной смерти. Вадим опять вздрогнул: "Почему? Этот диагноз обычно такая редкость, а у нас за шесть месяцев выкошено им две трети населения — критическая цифра!" Умирали лучшие, в самом деятельном возрасте: от двадцати пяти до сорока. Сначала это казалось наваждением. Еще немного — и все пройдет, все закончится, но смерть набирала обороты. Город парализовало. Пришлось вызывать пенсионеров, отрывать от учебы студентов. Людей в возрасте от двадцати пяти до сорока становилось все меньше и меньше.
Город вымирал. Вымирал мир. Эта же проблема и в других странах. С той разницей, что там, где живут похуже, и смертей поменьше. Вадим притормозил: "Уровень жизни — это важно! К эпидемии смертей привело что-то, что стоит немалые деньги!" — подумал он и продолжил объезд своей части города.
"Внимание! Внимание! — раздалось из динамика. — Жители города, если у вашего ребенка, кроме вас, никого нет, сообщите свой адрес, приготовьте детские вещи, документы, объясните ребенку, что делать в случае вашей гибели, помните: никто не застрахован! Позаботьтесь о своих детях!" При первых же словах у Вадима опять закололо за грудиной. Обращение транслировалось пять раз в день последние четыре месяца. Тогда оставшиеся без родственников беспризорники заполонили ночные улицы. Они громили магазины, угоняли машины, многие разбивались в них. Из небытия возникли кражи, насилие, убийства. Все это было давно забыто, и вот — слегка покачнулся мир и тут же полетел в пропасть. Совсем маленькие дети, лишившись родителей, прятались по подвалам и подворотням и погибали. Их надо было защитить. Это они — нынешние малыши и подростки, в будущем все исправят. Почему именно исправят, Вадим не знал, но был уверен в допущенной кем-то и где-то ошибке. Надо только найти ее.
