Агент Тартара

Иванов Борис

Частный детектив Ким Яснов подписывает несколько необычный контракт, по которому он должен вести наблюдение за своим клиентом Клаусом Гильде, даже если тот будет настаивать на разрыве. По словам нанимателя, с ним начали происходить некие изменения, и Киму Яснову предстоит как раз выяснить, что произошло и что будет... происходить. Как и следовало ожидать, едва приступив к своим обязанностям, Ким получил уведомление о разрыве контракта. В поисках исчезнувшего клиента Ким оказывается на борту пассажирского лайнера «Саратога», направляющегося на сожженную атомными войнами планету Чур. Параллельным с лайнером курсом следует крейсер Объединенного Космофлота, направленный на уничтожение базы Нелюди на Чуре...

ПРОЛОГ

СНЕГ

Ничего не было вокруг — только снег. Снег равнины, простершейся в бесконечную даль. И снег пурги — здешней, сухой и злой пурги, заполнившей все пространство стремительным, мелким и редким снегом. Снегом, точно так же непохожим на снег безумно далекой Земли, как не было похоже на земное небо этого мира, превратившееся сегодня в равномерно подсвеченное лучами Звезды слепое бельмо.

Снег, впрочем, только казался редким — в десятке метров уже нельзя было различить хищную поросль заграждения из колючей проволоки.

Он знал, что и тогда, когда пройдет пурга, оно не станет похожим на земное — это небо сожженной планеты. Он вообще не похож на небо — тот опрокинутый колодец прозрачной тьмы, что накрывает этот мир сверху.

Чужие звезды неровно подрагивают на его дне. Или одна — беспощадная Звезда встает в нем.

Ее называют здесь Солнцем. Только она — не Солнце...

ЧАСТЬЯ ПЕРВАЯ

УКУС ОСЫ

ГЛАВА 1

АГЕНТ НА КОНТРАКТЕ

— Так больше продолжаться не может! — с чувством произнес Ким Яснов. Это свое умозаключение он доверил тому единственному собеседнику, который мог всецело разделить его чувства, — лысому попугаю Джерико. Собственно, полное имя птицы было Лорд Иерихонский, и было птичке на вид не менее ста одного года от роду. Других собеседников в пыльной полутьме тесноватого офиса агентства независимых частных расследований «Ким» попросту не было.

Что и говорить — ни сам Лорд Иерихонский, ни его клетка причудливой конструкции не сообщали интерьеру агентства должного респекта. Лорд достался Киму в качестве своего рода наследства от его почти единственного на Констансе друга и бывшего арендатора офиса. Достался, кстати, вместе с неискоренимым табачным духом, впитавшимся, кажется, в самое естество каждого предмета в этом помещении. Не избежал этой участи и весь скарб, принесенный сюда Кимом — человеком если не безгрешным, то по крайней мере некурящим. Теперь от его пиджака, бумажника и даже от любимой записной книжки — да что там от книжки, от подметок, и то! — исходил аромат не вычищенной пепельницы. «Неудивительно, что птичка-то и облысела», — частенько говорил себе по этому поводу Ким.

В дополнение к табачной вони и облезлому попугаю Ник Стокман (а именно так звали бывшего обитателя неуютного кабинета) оставил в распоряжение Кима уймищу всякой дребедени, от многочисленных разрозненных колод карт (и Таро и просто игральных) до украшавшей одну из стен уникальной коллекции портретов великих сыщиков двадцатого, кажется, столетия. Вымышленных и реальных.

Еще в ящиках стола отыскалась внушительная связка ключей неведомо от каких дверей, синий блокнот с не понятными никому, кроме самого Ника, записями и пачка банкнот толщиной с толкиеновского «Властелина Колец» вместе с «Хоббитом» и «Сильмариллионом» в придачу. Ким так и не выяснил, в какой части Обитаемого Космоса эти банкноты имеют хождение. Или имели когда-либо. Хотя и много бы дал за то, чтобы это узнать. В остальном содержимое стола и всех других, для того пригодных, мест в офисе было заполнено невероятным количеством пакетиков с кормом для Джерико. Корма было до отвращения много. Чертовой птице отнюдь не угрожала голодная смерть.

О себе этого Ким сказать не мог.

ГЛАВА 2

ПОСЛАНИЕ

Мне было не по себе в этом месте, — рассказывал он. — Не то чтобы я ощущал какую-нибудь угрозу или что-нибудь в этом роде — вовсе нет. Уж скорее наоборот: быть приставленным шпионить за таким беспечным козлом, каким был или казался Рой Хайлендер, означало просто курортное времяпрепровождение, угрожающее разве что полной дисквалификацией человеку, зарабатывающему на жизнь добычей конфиденциальной информации... Нет, просто я не привык работать вот так — с ничем. До сих пор, какое бы ремесло ни служило мне «крышей», я имел дело хоть с чем-то материальным. Металл звенел и ломал сверла. Электрический ток бил. Собаки или какие другие твари — чаще все-таки собаки — норовили цапнуть за палец. Револьвер — дать осечку.

И только здесь, в «Лексингтон Грир Лэбораторис», вы имели дело с э-э... С некими нечувственными сущностями. Все, ну, скажем, практически все реактивы — бесцветные порошки. Прозрачные растворы. Невидимые глазу осадки на белоснежных дисках фильтров. Потусторонний, бесстрастный свет бактерицидных ламп. Химия призраков. Генетическая инженерия нейронных сетей.

Старинное, в два этажа здание, набитое очень дорогой аппаратурой. Доброжелательное, въедливое внимание шефа к мельчайшим деталям работы. Дюжина высочайшей квалификации специалистов, расписание работы которых составлено столь искусно, что, кроме пары слов за чашкой кофе, о личном общении и речи нет. Стремительные пятиминутки и четко расписанные по времени семинары. Стенды с текущими результатами в комнате отдыха. Простенькие сейфы и почти полное отсутствие бумаги — зачем она, если только в сортире нет лишнего терминала компьютерной сети? Простенькие замки на почти никогда не запирающихся дверях. Простенькие телекамеры наблюдения и бестолково бдящие в застекленных загончиках охранники.

Только вот никакой возможности подняться на второй этаж. Можете два года беспрепятственно бродить по коридорам, лабораториям и кабинетам первого или по мастерским, складу или агрегатной подвала, но никаких лифтов или лестниц, ведущих на второй, не найдете. И никаких поводов туда стремиться — тоже.

И еще — звенящий гул, что мерещится тебе время от времени.

ГЛАВА 3

МИССИЯ «ЦУНАМИ»

Предписание было коротким.

«С МОМЕНТА ОЗНАКОМЛЕНИЯ С НИЖЕИЗЛОЖЕННЫМ,

— гласили его скупые строки, —

ВЫ НАХОДИТЕСЬ В НЕГЛАСНОМ ПОДЧИНЕНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО КОМИССАРА СЕРГЕЯ Д. ГОРСКОГО ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО ПЛАНОМ «СИКОРСКИ». ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ КОМИССАР ОЗНАКОМИТ ВАС С НЕОБХОДИМЫМИ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ МАТЕРИАЛАМИ В ОТВЕТ НА ПАРОЛЬ «ИЗВЕСТНЫЙ ВАМ СИНДРОМ». ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА ДЕЛАТЬ КАКИЕ-ЛИБО ЗАПИСИ, СВЯЗАННЫЕ С ПРОЕКТОМ «СИКОРСКИ», НА ЛЮБОМ НОСИТЕЛЕ. ДАННЫЙ ДОКУМЕНТ ПОДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННОМУ УНИЧТОЖЕНИЮ ПО ПРОЧТЕНИИ

»

.

Следовала дата и подпись директора Отдела секретных операций Объединенного Космофлота-2.

Капитан криво усмехнулся. Формально никакие предписания никаких директоров не могли быть ему указом. «Цунами» не входил в состав ОКФ. «Цунами» вообще не был ни кораблем Федерации Тридцати Трех Миров, ни кораблем людей. Его арендовала у Директората для нужд своей обороны Дружественная Цивилизация корри. Правда, самих корри на борту крейсера было раз-два и обчелся, но почти полтысячи человек, составляющих его команду, честно следовали духу и букве контрактов, подписанных ими с арендаторами корабля. Точно таких же, каким был контракт, подписанный самим капитаном Манцевым.

Скажи кто капитану хотя бы с год назад, что на пороге присвоения очередного звания он подаст рапорт об отставке и пойдет в наемники к «плюшевым мишкам», он немало посмеялся бы над подобным бредом. Но после пары бесед за закрытыми дверями Отдела Манцеву стало не до смеха. Капитан вполне осознавал, что корри — только подставные фигуры в игре, которую затеяли верхи Федерации, и ему надлежит под видом честного служения Дружественной Цивилизации на деле исполнять тайную политическую волю Директората. Волю, воплощением которой на борту «Цунами» являлся милейший толстяк — чрезвычайный комиссар Федерального Директората Сергей Дмитриевич Горский.

ГЛАВА 4

ПАССАЖИРЫ «САРАТОГИ»

Они ничем не выделялись бы на фоне безликой армии облаченных в деловой камуфляж (темный дорогой костюм, галстук, атташе-кейс) странствующих бизнесменов — эти двое. Но среди наряженной в свитера и немодные джинсы оравы научных сотрудников, заполонивших «Саратогу», смотрелись белыми воронами.

Один из них — тот, что был помоложе на вид, — неусыпно бдил у предназначенного к погрузке на борт лайнера багажа — шести невеселого вида контейнеров.

Второй — тот, что выглядел постарше, — сразу же обратился к дежурному офицеру с просьбой о немедленном конфидансе с капитаном лайнера.

Ответственный за погрузку мичман Денис Глебов не слишком хорошо знал смысл сего старинного слова, но чисто практическим умом сообразил, что кэпу Хеновесу сейчас — в разгар подготовки к рейсу — только разных фиглей-миглей и не хватает. И переадресовал назойливого пассажира к старпому Звонареву. Тот провел четверть часа в грузовом отсеке, наедине с обоими строго одетыми господами и их полудюжиной здоровенных ящиков, после чего посоветовал господам использовать оставшееся до старта время для того, чтобы получше обустроиться в своих каютах, а сам, с чуть перекошенной физиономией, проследовал прямиком в кабинет к кэпу.

ГЛАВА 5

НОВОСЕЛЬЕ ЛЫСОГО ПОПУГАЯ

К особняку профессора Кобольда Ким подъехал точно к шести часам утра. И все-таки опоздал на встречу с ним. Он все равно опоздал бы на эту встречу, даже если бы выехал сразу после звонка Ветрова. Впрочем, это он понял позже.

А сейчас у него просто неприятно засосало под ложечкой, когда он увидел припаркованные у входа кары. Сразу три. Бросающийся в глаза чопорной белизной и красными крестами фургончик «скорой помощи», раскрашенный в цвета Колонии Констанс полицейский джип и стального окраса «Линкольн», из приоткрытой дверцы которого ему помахал усталого вида мужчина в немного помятом строгом цивильном костюме — майор госбезопасности Лесных.

Ким аккуратно припарковал свой «Сириус» рядышком, вылез из машины и на ставших слегка ватными ногах двинулся к майору. Тот молча подвинулся на сиденье и похлопал по освободившемуся месту, предлагая Киму сесть рядом. Тот не стал противиться.

— Я говорил вам, что нам суждено все-таки встретиться... — задумчиво констатировал майор, протягивая Киму помятую пачку сигарет. — Ах да — вы же не курите. Совсем запамятовал...

И майор изобразил виноватую улыбку. Его лицо было серым, словно после бессонной ночи. Впрочем — почему «словно»?