Она умерла как леди

Карр Джон Диксон

Повествование ведется от лица доктора Люка Кроксли. Он рассказывает о развитии романа между женой своего друга — Ритой Уэйнрайт и молодым американцем Барии Салливаном. Это изначально ни к чему хорошему привести не могло, а результатом стало наихудшее из всех возможных развитие событий — двойное убийство. Или двойное самоубийство? Шеф полиции Крафт довольно скептично подходит к данному делу и не хочет без веских доказательств раздувать скандал. По счастливому стечению обстоятельств неподалёку сломал палец на ноге великий Генри Мерривейл и его участие в этом деле неминуемо! Участие будет сопровождаться гонками на инвалидной коляске, спасательной операцией над обрывом и явлением бедному пьянице императора Нерона.

Джон Диксон Карр (под псевдонимом Картер Диксон)

«Она умерла как леди»

Глава 1

Рита Уэйнрайт была моложавой привлекательной женщиной тридцати восьми лет. Алек, ее муж, вероятно, был старше ее лет на двадцать. На этом опасном этапе своей духовной и эмоциональной жизни Рита встретила Барри Салливана.

Что касается меня, должен с сожалением признать, что я последним обратил внимание на происходящее.

Семейный врач занимает одновременно привилегированное и трудное положение. Он знает почти все и может читать любые проповеди, но только в том случае, если к нему обращаются за советом. При этом он не имеет права обсуждать проблему с кем-то еще. Врач-сплетник — кошмарное явление, которое даже наш век пока еще не навлек на нас.

Конечно, сейчас я уже не так активен. Мой сын Том — он доктор Том, а я доктор Люк — взял на себя большую часть практики. Я уже не могу вскакивать среди ночи и вести автомобиль добрую дюжину миль по скверным дорогам Северного Девона, в то время как для Тома это радость и гордость. Он прирожденный сельский врач общей практики и любит свою работу так, как любил ее я. Осмотрев пациента, он сообщает ему диагноз в сложных медицинских терминах, что впечатляет больного, сразу внушая ему доверие.

— Боюсь, — серьезным тоном говорит Том, — что мы столкнулись с… — Далее следует поток латинских слов.

Глава 2

Вечером в субботу 30 июня я отправился в дом Уэйнрайтов играть в карты.

Погода была предгрозовой, и события во многих отношениях приближались к кульминации. Франция капитулировала, фюрер был в Париже, дезорганизованная, безоружная и истощенная британская армия отступала зализывать раны на побережье, где ей вскоре, вероятно, придется сражаться. Но мы все еще сохраняли бодрость — и я в том числе. «Нам надо держаться вместе, — говорили мы. — Так будет лучше». Один Бог знает почему.

Даже в маленьком мирке Линкома нависающая трагедия ощущалась так же четко, как стук в дверь. Я узнал больше об отношениях Уэйнрайтов и Салливана, когда на следующий день после визита Риты поговорил с Томом.

— Может вызвать скандал? — эхом отозвался Том, застегивая саквояж перед утренним обходом. — Да скандал уже полыхает вовсю!

— Ты имеешь в виду, что об этом говорят в деревне?

Глава 3

Мотор автомобиля заглох, и я завел его снова. Алек казался не столько сердитым, сколько озадаченным и встревоженным. Хотя от него пахло виски, он был вполне трезв.

— Перерезал телефонные провода?

— Наверняка чертов Джонсон, — без особой враждебности заявил Алек. — Это наш садовник. Он не выполнял свои обязанности — по крайней мере, так говорила Рита, — поэтому мне пришлось его уволить. Вернее, это сделала Рита — я ненавижу конфликты.

— Но…

— Джонсон сделал это, чтобы досадить мне. Он знает, что я каждый вечер звоню Эндерсону в редакцию «Газетт» узнать, есть ли у них какие-нибудь новости, которые еще не сообщала Би-би-си. Телефон не работал, а когда я приподнял аппарат выше, провода вылетели из коробки. Их перерезали и засунули туда.

Глава 4

«Вы слушали радиопостановку «Ромео и Джульетта» по пьесе Шекспира, адаптированной для радио Кеннетом Мак-Вейном. Роли исполняли…»

Дождь прекратился, и в гостиной был слышен только голос диктора, перечисляющий имена. Эмоции были напряжены до такой степени, что я вздрогнул, когда в громкоговорителе послышался гулкий вибрирующий звук Биг-Бена, медленно бьющего девять.

«Слушайте новости Би-би-си. У микрофона Брюс Белфрейдж».

Алек, сидевший в полуступоре, опустив подбородок на грудь, сразу встрепенулся. Придвинув к приемнику кресло, чьи колесики громко заскрипели, он склонился вперед, напрягая слух.

«Во второй половине дня вражеский самолет-разведчик летал над…»

Глава 5

В тот день я впервые встретил сэра Генри Мерривейла при обстоятельствах, которые долго будут помнить в Линкоме.

Война или нет, деревня говорила только о самоубийстве по сговору Риты Уэйнрайт и Барри Салливана. Это сердило меня, поскольку им выражали мало сочувствия — особенно Рите. Общую тенденцию можно было выразить фразой: «Разве вы не знали, что от нее следовало ожидать именно такой глупой напыщенной выходки?»

Впрочем, Алеку тоже не слишком сочувствовали.

— Ему надо было вздуть ее как следует, — говорил Харри Пирс в «Карете и лошадях». — Тогда бы она так не поступила.

Я не видел в этом никакой логики. Кроме того, разговоры об избиении жен вели те, кому не хватало духу даже прикрикнуть на собственную сварливую супругу вроде миссис Пирс. Положение осложняло то, что обморок Алека привел к более серьезным последствиям, чем я думал. Медсестра дежурила у его постели днем и ночью, а Том приходил к нему дважды в день.