…И никаких версий. Готовится убийство

Кашин Владимир Леонидович

Владимир Кашин — автор многих произведений, повествующих о работе сотрудников уголовного розыска. За цикл романов «Справедливость — мое ремесло» В. Кашин был удостоен премии МВД.

В книгу вошли романы: «…и никаких версий», «Готовится убийство»,

«Вдогонку за жизнью»

.

― …И НИКАКИХ ВЕРСИЙ ―

1

Труп уже увезли в морг. Следователь Спивак, судмедэксперт и эксперт-криминалист уехали из этого дома по бульвару Давыдова. А полковник Коваль все не уходил из квартиры погибшего. Чего-то ему не хватало, не давало полностью погрузиться в решение задачи, которая возникла перед ним. Не было нужных данных в условии, точки отсчета, какого-то толчка, чтобы напряженно заработал его мозг.

Вопрос пока был очень общим: что в этой квартире произошло? Несчастный случай, самоубийство или преступление?

Перед ним на широкой тахте, расчерченной мелом по контуру тела умершего, словно еще лежал задохнувшийся от газа молодой мужчина со светлыми кудрями и лубочно-красивым лицом, черты которого даже, смерть не смогла исказить — казалось, уснул и вот-вот проснется и спросит: а что вы здесь делаете, граждане? Только глубоко запавшие глаза, тени под ними, побледневшая кожа да начавший заостряться нос свидетельствовали, что это — увы! — не сон.

Чем же вызвана трагедия?

В чем настоящая причина смерти этого красивого парня?

2

Когда Коваль постучал в соседнюю дверь, на пороге появилась чернявая женщина выше среднего роста. Дмитрий Иванович одним взглядом окинул ее ладную крепкую фигуру в дешевом клетчатом, совсем не зимнем, пальто. Черные как смоль волосы ее были гладко зачесаны назад и тщательно затянуты тесемкой, оставляя на свободе недлинную косу. Четко очерченное лицо со сдвинутыми черными бровями и строгим ртом казалось одновременно и красивым и волевым, если бы не слезы, еще не высохшие на глазах. Коваль догадался, что у подъезда ей уже рассказали о трагедии, случившейся в доме.

Женщина растерянно посмотрела на незнакомого человека.

— Я вас слушаю.

— Полковник Коваль, — представился Дмитрий Иванович. Он понял, что шаги на лестничной площадке, которые он слышал, принадлежали этой женщине.

— Павленко Варвара Алексеевна, — в свою очередь назвалась она. Лицо женщины приняло отрешенное, жесткое выражение.

3

Провожая полковника, Варвара Алексеевна выглянула на лестничную площадку. Коваль заметил, как вдруг загорелись ее глаза. «Вот одна, — пробормотала Павленко. — Эта самая Нина».

Дмитрий Иванович увидел худощавую женщину в пальто с дешевым, из искусственного меха, воротничком, вышедшую из лифта. Варвара Алексеевна, очевидно не желая встречаться с ней, буркнула полковнику: «До свидания», — и прикрыла за ним дверь. Дмитрий Иванович был уверен, что она осталась стоять в прихожей, прислушиваясь к тому, что происходит на лестничной площадке.

Молодая женщина подняла взгляд на незнакомого мужчину и остановилась. Лифт тем временем, загудев, ушел.

Коваль, сделав вид, что не обращает на нее внимания, не стал вызывать лифт, а начал спускаться по ступенькам. Увидев, что незнакомец уходит, Нина приблизилась к квартире Журавля и нажала на кнопку звонка.

В этот момент Коваль, словно что-то вспомнив, пошел обратно.

― ГОТОВИТСЯ УБИЙСТВО ―

1

По случаю приезда в Выселки Коваля ужин Пидпригорщуки накрывали рано, на воздухе, на деревянном столике под старой ветвистой акацией. С этого двора начинался обрывистый спуск к Ворскле и открывался прекрасный вид: желто-зеленая долина, простиравшаяся до горизонта, где ее пересекала темная гребенчатая полоска бора; белые облака над ней — отсюда, сверху — казались рядышком — рукой дотянуться; и бескрайнее, еще хранящее румяные отблески солнца небо.

После дневной жары здесь можно было прийти в себя: от заречной долины веяло легкой прохладой. Дмитрий Иванович с горечью подумал, как задыхаются сейчас его друзья киевляне среди нагретых каменных зданий, испарений асфальта.

Он осматривался. Большой одноэтажный дом Пидпригорщуков стоял на просторном дворе, на взгорье, испещренном тропинками, которые вели вниз к реке. На холмистых склонах приткнулось еще несколько домов на довольно большом расстоянии друг от друга, окруженных садами и огородами.

В доме Пидпригорщуков, который делился на равные половины, имевшие отдельные входы, жили два брата со своими семьями: старший — Василь и младший — Петро. Сейчас их жены хлопотали, накрывая стол, и полковник Коваль с интересом наблюдал за ними. Быстрая, порывистая в движениях чернявая Лида, жена младшего Пидпригорщука — Петра, быстро расставляла тарелки, гремела вилками и ножами, и Дмитрию Ивановичу казалось, что вилки и ножи чем-то рассержены. В это же время миловидная толстушка, жена Василя, — Оля, которая приезжала к полковнику в Киев и позвала в гости, переваливаясь как уточка, сновала между хатой и столом и каждый раз что-нибудь приносила из хаты: то тарелку с нарезанным хлебом, то помидоры и огурцы, то холодец или курятину… Когда полковнику надоедало наблюдать за женщинами, он отводил от них взгляд и снова любовался приятным пейзажем, открывавшимся со взгорка.

Он чувствовал себя немного неловко из-за того, что вся эта суета вызвана его приездом.

2

Старый Ковтун — «итальянец», как его дразнили в Выселках, — жил недалеко от Пидпригорщуков, на соседнем холме, ближе к Полтавской дороге.

Дмитрий Иванович решил с ним познакомиться и, поразмыслив, нашел для этого предлог. Коровы у Пидпригорщуков не было — молоко для детей брали в колхозе, и Коваль подумал, что проще всего пойти к Ковтунам за молоком, ведь дачники, которые селились с детьми вблизи Ворсклы, покупали именно у них. Да и правду сказать, Дмитрий Иванович любил перед сном выпить стакан свежего молока, которого последнее время был лишен. Несмотря на заверения газет, что в Киеве и теперь, спустя год после чернобыльской трагедии, молоко проверяют и в магазин попадает только чистое, годное к употреблению, Ружена не покупала его.

До дома Ковтунов добраться было не просто. Идти вокруг далековато, а напрямик, по пригорку, который круто обрывался у реки, миновав небольшой овражек, можно было сразу вскарабкаться к подворью и зайти, так сказать, с тыла. С трех сторон от асфальтированного большака и соседей старый Ковтун отгородился высоким забором, и калитка открывалась не сразу. Сначала чужак должен нажать кнопку на косяке. Тогда в хате хозяев слышался звон и Иван Ковтун не спеша выходил во двор и, с подозрением посматривая на свою же калитку, гадая, кто же там стоит, крадучись шел к ней.

Полковник преодолел овражек и вдруг обнаружил, что от реки Ковтун тоже отгородился. Пожалев досок на четвертую сторону двора, он натянул над самой кромкой обрыва, на двух столбцах, не сразу заметную глазу проволоку и насадил кусты колючего боярышника. «Настоящая крепость!» — подумалось Дмитрию Ивановичу.

Ковалю пришлось возвратиться и идти к калитке вдоль забора по нетоптаному, достигавшему пояса бурьяну.

3

Когда полуденная жара спала, Дмитрий Иванович пошел в сельсовет познакомиться с председателем. Хотел, не раскрывая своих карт, выведать, кто из жителей села имеет огнестрельное оружие. Он не знал, что за человек выселчанский председатель сельсовета Полищук и как с ним придется разговаривать, но полагался на свое умение находить общий язык с разными людьми. И в данном случае ему было достаточно того, что немолодого председателя, хотя тот и был человеком пришлым, Пидпригорщуки в один голос хвалили.

В дверях невысокого аккуратного домика, обсаженного молодыми липками, Коваля чуть не сбил с ног шарообразный раскрасневшийся толстяк. Глаза его горели.

— Одна компания! — закричал он, огибая Коваля, чтобы не столкнуться. — Одна шайка-лейка! Кого хотят — судят, а кого хотят — милуют! Но я выведу их на чистую воду! Запомнят меня, ох как запомнят! — И вдруг, поняв, что апеллирует к чужому, незнакомому человеку, оборвал свои угрозы и бросился на улицу.

Дмитрий Иванович проводил его взглядом и вошел в здание. Увидев в коридоре дверь с табличкой «Председатель сельсовета», постучал.

За полированным столом сидел пожилой — Ковалю показалось, еще более седой, чем он, — мужчина. Он тер ладонью лоб — очевидно, не пришел в себя после бурного разговора с толстяком.