Евгений Кискевич (1891–1945) в эмиграции оставался практически безвестен в эмиграции; лишь однажды его стихотворение появилось на страницах парижского («столичного») журнала. Его творческое наследие — два тонких сборника и несколько стихотворений в альманахах «Зодчий» и «Литературная среда». Кискевич, в отличие от многих других, не уехал из Белграда во время Второй мировой войны и был расстрелян без суда и следствия при вступлении советских войск в столицу Югославии. Настоящее издание включает всё сохранившееся поэтическое наследие Евгения Кискевича.
ЕВГЕНИЙ КИСКЕВИЧ. НОКТЮРН ДУШЕ: СТИХОТВОРЕНИЯ
СОБРАНИЕ СТИХОВ 1923–1928. СЕМИГЛАВЫЙ СБОРНИК (Белград, 1929)
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Художественное творчество — долг перед собою, до конца выполняемый лишь в процессе служения людям.
Но одичавшее русское общество не нуждается в поэзии. Его духовные интересы удовлетворяются ненужным безумием политической склоки.
Историки литературы, заменяющие отсутствующих критиков, твердят о «потоке стихов», кризисе прозы и пытаются всучить социальный заказ.
Огромная русская эмиграция, поблескивая крупными именами, сама лишена величия. Ее командные высоты заняты далеко не лучшими, а хозяйственно-культурные очаги зависят от введенных этими деятелями в заблуждение иностранных правительств.
Литераторы с громкими именами сидят без издателя, или печатаются, точно «молодые», на свой риск. Ибо издателям ни к чему платить авторские, раз можно бессудно перепечатывать покойных классиков и выпускать бульварные романы. Это очень нужно лицам, знающим 35 букв алфавита: надобно, чтобы их не трогали, чтобы волновали в них лишь примитивные ощущения, и льстили! Свой спрос на легкое чтение эти грамотеи оправдывают отсутствием в современности… Пушкина!
I
ГЛ.VI, СТ. 12, 13
ЗЕМЛЕ! ЗЕМЛЕ!
21-26-Х— 27 г.
ТУЧИ
II
РОЖДЕННОМУ
31-Х-26
REQUIEM
1924
ТИРАДА
23-III—27 г.
ПРОФЕССОРСКИЙ ГОРОДОК
19-IV—27 г.
ВЕНОК
Янв. 27 г.
III
КАК БОЛЬНО
1924
РУИНЫ
17-IX—26 г.
РАКЕТА
Янв. 28 г.
СИРЕНЬ
XII—21 г.
РАССТАВАНИЕ
6-III—26 г.
IV
ЗМИЙ (Текст к сонате художника Н.К. Чурляниса)
май 1927
ОТРЫВОК СИМФОНИИ
май 1927
СОКРОВИЩЕ
23-IV—1925 г.
БЛОНДИН
27-II/ 4-V-26
НАДПИСЬ НА ФРОНТОНЕ
23-III—26 г.
СТИХИ О ПОГОДЕ. Пиесы 1930–1940 гг. (Белград, 1940)
«Хочу тебя отговорить…»
РАВНИНЫ
«Солнце заходило за леса…»
ПАХАРЬ
РОЖЬ
СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ
СИЗИФ
ПОЦЕЛУЙ
ЗВЕЗДНЫЙ ГОРОД
МОЛЕНИЕ О ЧУДЕ
УТВЕРЖДЕНИЕ
ПЕРЕВОДЫ С СЕРБСКОГО
МИЛОШ ВИДАКОВИЧ (1891–1915)
ПЛАЧ МАРГИТЫ
СКАДР
Алексей Арсеньев. «НАРОДЫ И МЕРИДИАНЫ ПЕРЕМЕСТИЛИСЬ НА ЗЕМЛЕ…». Послесловие
Перед внимательным читателем стихи поэта приподнимут темную завесу, прикрывающую его личность и думы, однако скрытым останется жизненный путь русского беженца-эмигранта. Очень мало уцелело пестрых камушков, чтобы восстановить мозаику — жизнь этого поэта и чудака. Поэтому" нам остается показать лишь то, что сохранилось в документах и в памяти современников, — схематично, хронологически разложить «камушки». И да не осудит нас читатель за кажущуюся их незначительность. Всё это собиралось на протяжении нескольких десятков лет, просеивать и отбрасывать было жалко…
Евгений Михайлович Кискевич родился в 1888 году (в некоторых источниках указан 1891 г.
[2]
). Окончил гимназию в Смоленске. По всей вероятности, получил неполное юридическое образование. Служил чиновником в провинциальном департаменте. С юношеских лет писал стихи. В Добровольческой армии состоял агентом отдела пропаганды. Временно судьба забрасывала его в Царицын, в Ростов-на-Дону. В феврале 1920 г. Кискевич выехал из Новороссийска в Королевство сербов, хорватов и словенцев. Первые месяцы находился в «русской колонии» в городке Сурдулица на юге Сербии («по железной дороге Ниш-Вранье ехать до станции Владичин-Хан, а до Сурдулицы добираться на телеге»). Там Кискевич избирается членом комитета по ежемесячному размену рублей на динары — своеобразному виду государственной помощи прибывшим из России беженцам. Русские постепенно покидают это глухое место но продолжают переписываться с Евгением Михайловичем, обращаются к нему с просьбами. Несколько таких писем сохранилось и в 1926 г. попало в Русский заграничный исторический архив в Прагу
[3]
. Они наглядно иллюстрируют быт и заботы беженцев.
В письме от 9 ноября 1920 г. полковник Николай Павлович Стасенко из Земуна (пригород Белграда) пишет Кискевичу в Сурдулицу: «Ваша симпатия платит 150 динар за комнату. Она хорошо зарабатывает, шьет <…> Часы Ваши я скоро починю, вероятно привезу их сам, ибо там будет одно дело»
[4]
.
С начала апреля 1921 г. Кискевич уже постоянно проживает в Белграде, один. В своем письме от июля 1921 г. полковник Стасенко в шуточном тоне отмечает: «Вы пишете, что столуетесь у попадьи, великолепно! Это на Вас похоже. Теперь развращаете духовенство. Воображаю, что сталось с попадьей».
Екатерина Семенова, знакомая Кискевича по Сурдудице, проживавшая в городке Турски-Бечей, в своем письме от апреля 1921 г. просит его содействовать в посмертной публикации в Белграде «Борюшкиных записок» — воспоминаний своего первого мужа. Во втором, недатированном письме она выражает огорчение, что Кискевич хворает, находится в больнице и даже собирается в санаторию.
