Вся эта кровь, теплая, брызжущая, сочащаяся из разрезанной плоти, живой и чувствующей, весь этот сок тела, красный, алый, вишневый, карминный, проникающий всюду — удивляет его. Он испытывает странное чувство детского удивления, когда мажет йодом обнаженное, обездвиженное наркозом тело и бледная кожа окрашивается в цвет меди, в цвет червонного золота, и когда, занося скальпель над животом, еще не оскверненным сталью, уже мысленно видит, как брызнет кровь тонкими тугими струйками, и когда зажимами, почти не глядя, он ущемляет плоть, останавливая алые фонтанчики, и когда невесомыми движениями натренированных рук затягивает лигатуры на сосудах.
Остальное делает спокойно. Он быстро находит пораженный орган, легко ориентируясь во всем этом мягком, горячем, влажном, живущем своей скрытной жизнью, что наполняет человеческое чрево; и так же легко и чисто удаляет поврежденное и щадит здоровое.
В детстве, орудуя перочинным ножом, он нечаянно полоснул по левому запястью и, замерев он неожиданной острой боли, впервые увидел свою преображеннную плоть. Там, где только что была тонкая загорелая кожа — разверзлась глубокая белая рана, быстро наполняющаяся красным, жгучим, рвущимся на свободу соком. Он смотрел на нее отчужденным взглядом, словно боль была не его, словно не из него истекала кровь, разливаясь на полу зыбкой лужицей. Он был до того удивлен странным своим открытием, что даже не догадался закричать. И только когда лужица потемнела и сгустилась, и кровотечение утихло, он встал и пошел искать маму, чтобы разделить с ней великую тайну. Оказывается, в нем, как в помидоре, как в гранате, под тонкой кожицей таится красный красивый сок, неизвестно для чего заключенный в его теле. И стоит только рассечь оболочку, как он освободится, брызнет фонтаном, преобразит и удивит.
У него и сейчас на левом запястье тонкий бледный шрам — знак первого удивления и первого причастия к тайне.
Он хирург. Зовут его Сергей Панков. Его ценят коллеги и уважают больные. Но он никому не признаётся, что его до сих пор удивляет вид красной горячей крови. Он стыдится своего чувства, считая его детским и глупым.