Лев Корсунский — писатель по призванию и врач-психотерапевт по образованию. Именно поэтому герои его плутовского романа, посвященного любовным похождениям наших современников, так достоверны, парадоксальны и остроумны.
ИГРЕК ПЕРВЫЙ
Глава первая
Покушение на Засекина, кандидата в мэры города, произошло в самое неподходящее время: вечером в пятницу. Весь уик — энд майору Коробочкину предстояло рыть носом землю. Только за это Станислав Сергеевич возненавидел покусителя, хотя обычно относился к преступникам спокойно: как врач к микробам.
Случившееся произвело на сыщиков сильное впечатление своим идиотизмом.
Неизвестный беспрепятственно проник на дачу кандидата в мэры, вежливо поздоровавшись с охранниками. Затем он приблизился к Засекину, который, покачиваясь в гамаке, читал газету, и тюкнул его молотком по затылку.
После содеянного преступник, сердечно простившись с секьюрити, неторопливо покинул дачу.
Глава вторая
Обычные бандиты, вооруженные пистолетами и автоматами, не способны были внушить страх майору Коробочкину. Сумасшедшая мафия обладала другим оружием — нематериальным. Против него старенький «Макаров» сыщика был бессилен.
Когда Станислав Сергеевич по неосторожности поделился с коллегами своими страхами, те подняли его на смех. Будучи материалистами, они признавали только оружие, которое можно пощупать.
«Человеческий мозг — самое мощное оружие!» — дурачился Коробочкин.
«Хук справа — и мозги всмятку!» — в таком духе слышал ответы пытливый майор от простых оперов. Может быть, поэтому его тянуло к интеллигентному Ознобишину.
Глава третья
Той же ночью сделался пожар в четырехэтажном особняке Службы безопасности. Огонь занялся сразу с двух сторон, что исключало неисправность в проводке. Ничем не примечательный прохожий заметил с улицы пробивающийся в окнах огонь и побеспокоил охрану здания.
Очумевшие со сна охранники, осмыслив случившееся, впали в транс. Непритворное одурение снимало с них подозрение в злом умысле.
О том, что без поджигателя не обошлось, говорили во весь голос. Прохожий, разбудивший охрану, естественно, был арестован. В то, что он Герострат, никто не верил, но для предотвращения кривотолков следовало действовать, даже совершая при этом ошибки. Полковник Судаков принял решение совершить еще одну ошибку — арестовать всех охранников.
Городские обыватели сразу утихомирились. Поняли, что чекисты ушами не хлопают.
Глава четвертая
Причина пожара особняка Службы безопасности была названа с пугающей определенностью: поджог. Преступление, квалифицированное как особо опасное, повесили на подотдел майора Коробочкина.
Сыщик не сомневался, что тем же поджогом занимается и сама погоревшая контрразведка. Неизвестный поджигатель легкомысленно столкнул лбами майора Коробочкина и полковника Судакова — то, чего они всячески избегали долгие годы. После столкновения дороги неприятелей вновь разошлись в разные стороны.
Полковник Судаков затребовал из архива дела всех диссидентов, которые проходили по Управлению за последние двадцать лет. Особенно его интересовали те дела, что завершились посадкой или психушкой. У них, злопамятных антисоветчиков, мог быть зуб на чекистов.
Глава пятая
Чуткая Кукушка согласилась покемарить на диванчике в отделении буйных шизофреников, несмотря на угрозу надругательства. Лишь бы Аля осталась на ночь наедине с Игреком. Сама ясновидящая с удовольствием осталась бы в палате, но Ведьма почему-то не терпела соглядатаев.
— Любовью я занимаюсь без свидетелей! — говаривала она.
— Почему? Разве любовь — это преступление?
— Ку-ку… ку-ку… ку-ку…
АМЕРИКАНСКИЙ ДЕДУШКА
С Георгием Антоновичем Гоголевым с некоторых пор стали происходить странные вещи. Душа его на время как бы покидала тело и возносилась белым облачком в неведомые выси. Тело между тем делало все, что было ему предназначено: вставало по утрам, принимало душ, отправлялось в министерство…
Душа в это время трудилась, вспоминала до мелочей, а вернее — проживала заново всю одиннадцатилетнюю супружескую жизнь с Зоей Сергеевной.
Когда по вечерам душа Гоши Гоголева вновь впрыгивала в его усталое тело, он пытался припомнить, чем занимался весь день. И не мог. Расспрашивать же об этом посторонних считал неприличным.
Причина отделения души Гоши Гоголева от тела крылась в том, что Зоя Сергеевна предпочла ему другого человека.
