2025 год. Район нейтрального агломерата

Машина еще раз подпрыгнула на очередной кочке и понеслась дальше. Водитель, молодой парень по имени Денис, но все его звали Дэн, поморщился и буркнул:

– Начальство только и может на гуков гонять, дегенераты, хоть бы дорогу подправили. У меня уже задний амортизатор полетел, после каждой ямы такое ощущение, что ты едешь дальше, а колесо у тебя там осталось!

– А ты попробуй залатать дорогу, когда вся область этими соловьями-разбойниками кишит, – хмыкнул сверху, из своего гнезда, здоровенный пулеметчик Стас. – Тебе для чего этот люк? Смотри в него, объезжай ямы и не ворчи.

– В этот люк кошка не пролезет! – зло рявкнул Дэн и рванул передачу. – Не знаю, как вам, а мне эта дополнительная броня только мешает. Андрей, хоть ты ему скажи! Ну какой толк от этих пластин?! От «летучек» все равно не спасет.

Патрульный еще раз ударил дубинкой сопротивляющегося КППшника и вытащил из вагона. Четыре здоровенных молодчика в черном камуфляже забежали уже на «Кантемировской». Глава патруля, кряжистый мужчина лет сорока, просмотрел мои удостоверение и паспорт, недоверчиво спросил:

– Ты студент, что ли, бывший? Прописка у тебя не московская, а, насколько мне известно, иногородние добровольцы обязаны жить в казарме при корпусе.

– Я раньше в приборостроительном универе учился, сам из бывшего Татарстана, ну, Татаро-Башкирской Орды. – Я глубоко вздохнул и посмотрел в проницательные глаза офицера. – После Кризиса и беспорядков я решил остаться здесь. Ордынский агломерат сейчас на пике сепаратизма живет, так что возвращаться мне, по сути, некуда. Унтер-офицерскому составу иррегулярных войск разрешено дома ночевать, за исключением осадного положения и непосредственной близости врагов, так что живу я у тетки двоюродной. Сами понимаете, что на казарме жить не сахар.

– Да я знаю, – почесал голову патрульный и перевел взгляд на закованных в наручники рядовых службы КПП. – А с этими как все произошло? Не твоя же служба, зачем полез?

– Да один из этих дураков стал пистолетом размахивать, к девушкам из внутренней службы приставал, в русскую рулетку играть в одиночку начал. – Мне порядком надоела задержка из-за этих трех пьянчуг, хотелось быстрее все закончить. – Я, считай, одному из них жизнь спас, застрелился бы запросто... Потом оставшиеся двое подлетели, у одного нож был, второй шокером щелкал. А мне же по регламенту холодное оружие положено, шашка боевая, я только замахнулся – эти двое, как сайгаки, рванули, забились в конец вагона и полицию звать стали.

В 6.55 я уже подходил к воротам корпуса, сотни других вольноопределяющихся двигались к центру вместе со мной. Похоже, что сегодня будет массовая облава. В основном казачьи сотни использовались для патрулирования территории, теперь же, после обстрела новейшим оружием, появившимся у гуков, у нас серьезные проблемы. Ракета, выпущенная из LT-500 с пятидесяти метров, пробивает броню танка Т-80, о чем тогда говорить, если такая штуковина попадет в наш «Патриот»? Да пыли от нас не останется! И я вполне понимаю беспокойство руководства, если агенты США сейчас делают все, чтобы не дать подняться нашему раненому государству. А что, неплохо: не нужно самим воевать – отдал оружие недоразвитым гукам и спокойно жди, пока эти обезьяны вытянут последние силы из настрадавшегося агломерата. Все зависит от того, сколько единиц вооружения им предоставили. Я сильно сомневаюсь, что обстрел нашей колонны был единичным случаем.

Пройдя через будку охраны, я услышал за спиной громкий голос:

– Андрей! Постой!

Обернулся и увидел подбегающего старого друга. Пашка Воробьев оставался моим единственным знакомым из прошлого. Я встретил его относительно недавно: месяца три назад заметил на плацу на очередном построении. Раньше мы учились в одной группе в приборостроительном, теперь, оказалось, служим в одном корпусе. Пашка за прошедшее время почти не изменился, так и живет в Медведкове со своей семьей. Он всегда был обстоятельным и правильным во всем, казаки из его сотни отзывались о нем как об одном из самых отважных и храбрых бойцов в корпусе.

– Здорово, Воробей! – Я улыбнулся и протянул руку. – Рад видеть тебя в добром здравии!

После очередного выстрела танка дом буквально развалился на куски, давя обломками бетонных блоков засевших в нем гуков. Здоровенный Т-80 повернул башню и, заскрежетав гусеницами, двинулся вперед. Треск автоматных очередей раздавался отовсюду, перемежаясь с гулкими залпами бронетехники. В самом начале операции, после недолгого обстрела артиллерией, в бой пошла элита чистильщиков. База гуков была разгромлена за несколько минут, их неорганизованные отряды смяты и отброшены на другой конец города. Большую часть гуков в Чехове чистильщики вырезали.

Казачьи сотни были направлены на зачистку города. Выжившие в мясорубке бандиты прекрасно понимали, что выбора у них нет и бежать им некуда. Поэтому каждый стремился подороже продать свою жизнь. Тем не менее через несколько часов все было кончено, десяток гуков оказался в плену. Это довольно много даже на тысячу трупов: чистильщики вообще плюют на приказы о пленных, они их принципиально не берут.

Наша сотня выступала на этот раз не на технике. После того как один из районов Чехова был взят в кольцо, часть гуков пыталась сбежать через лес, где мы их и встречали.

После короткой очереди один из бандитов пробежал еще несколько шагов и вдруг, резко изогнувшись, рухнул на траву. Стас с безразличным лицом пожевал травинку:

– У меня третий. Я слышал, их в Чехове было около косаря, а тут что-то совсем кисло. Сдается мне, это не те зверьки, которые нашу колонну порешили.

В казарме меня уже поджидал конверт с информацией о сборе добровольческой сотни. Быстро подсуетились. Всех добровольцев отпустили раньше, поэтому я тоже двинулся домой.

Когда я уже подошел к станции метро, за спиной раздался визг тормозов и противный гудок. Обернувшись, я увидел буквально светящегося Дэна за рулем своего драндулета. Друг приветливо помахал рукой и подъехал поближе, я двинулся к нему и уселся на заднее сиденье. Дэн посмотрел на меня через зеркало заднего вида и счастливо засмеялся:

– Мне рассказали уже! Вместе держаться будем!

– За что держаться-то?! – Я невольно улыбнулся, глядя на счастливого друга. – Дурак ты, мало кто вернется из этой экспедиции. Если вообще вернется.

– Я тебя понять не могу. – Дэн недовольно повернулся в водительском кресле и уставился на меня недоверчивым взглядом. – Ты боишься, что ли? Зачем тогда в казачью сотню пошел? Тебя никто не заставлял.