Когда пять лет назад я впервые прочитал рассказ Николая Костомарова «Скотской бунт», имя этого историка и писателя можно было найти только в справочниках и энциклопедиях. А книги его, включая фундаментальную «Русскую историю в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», не переиздавались. Причина — «украинский национализм», ярлык, приклеенный к Костомарову еще в дореволюционные годы, но с удовольствием подхваченный советскими исследователями. Сегодня и исторические и художественные произведения Костомарова появляются одно за другим. «Скотской бунт» — впервые в этой публикации. Впервые с 1917 года. Мое желание напечатать этот рассказ сразу же, как я, «по наводке» московского библиофила Игоря Захарова, прочитал его, укрепилось, когда обнаружилось, что даже в каталоге Ленинской библиотеки за Николаем Костомаровым такового произведения не числится. Таким образом, «Скотской бунт» — вещь, неизвестная не только широкой публике, но и специалистам, включая специалистов по отечественной литературной утопии. А ведь это — сегодня читатель имеет возможность убедиться в правильности моего утверждения классическое произведение в жанре утопии. Более того, оно предвосхитило всемирно знаменитую «Звероферму» (или «Скотный двор», «Ферму животных» — по другим переводам) Джорджа Оруэлла.
У нас происходили необыкновенные события, До того необыкновенные, что если б я не видал их собственными глазами, то ни за что не поверил бы услышавши об них от кого бы то ни было или прочитав где-нибудь. События совершенно невероятные. Бунт, восстание, революция!
Вы подумаете, что это какое-то неповиновение подчиненных или подначальных против своих властей. Точно так. Это бунт не то что подчиненных, а подневольных, только не людей, а скотов и домашних животных. Мы привыкли считать всех животных существами бессловесными, а потому и неразумными. Под углом человеческого воззрения оно кажется логичным: не умеют говорить, как мы говорим между собою, стало быть, и не думают и ничего не разумеют!
Но так ли это на самом деле? Мы не можем объясняться с ними и оттого считаем их неразумными и бессловесными, а на самом деле выходит, как пообсудим хорошенько, что мы сами не разумеем их языка. Ведь ученые доказывают, что название «немец» значит немой, и эта кличка дана славянами народам тевтонского племени оттого, что славяне не понимали речи этих народов. Точно то же произошло и здесь.
Виталий Третьяков.
Революция: Неизвестный сценарий Николая Костомарова
Когда пять лет назад я впервые прочитал рассказ Николая Костомарова «Скотской бунт», имя этого историка и писателя можно было найти только в справочниках и энциклопедиях. А книги его, включая фундаментальную «Русскую историю в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», не переиздавались. Причина — «украинский национализм», ярлык, приклеенный к Костомарову еще в дореволюционные годы, но с удовольствием подхваченный советскими исследователями.
Сегодня и исторические и художественные произведения Костомарова появляются одно за другим. «Скотской бунт» — впервые в этой публикации. Впервые с 1917 года.
Мое желание напечатать этот рассказ сразу же, как я, «по наводке» московского библиофила Игоря Захарова, прочитал его, укрепилось, когда обнаружилось, что даже в каталоге Ленинской библиотеки за Николаем Костомаровым такового произведения не числится. Таким образом, «Скотской бунт» — вещь, неизвестная не только широкой публике, но и специалистам, включая специалистов по отечественной литературной утопии. А ведь это — сегодня читатель имеет возможность убедиться в правильности моего утверждения классическое произведение в жанре утопии. Более того, оно предвосхитило всемирно знаменитую «Звероферму» (или «Скотный двор», «Ферму животных» — по другим переводам) Джорджа Оруэлла.
Литературная утопия, рисующая прелести будущего мира, восходит к античной литературе, к сюжетам о «золотом веке». Ее политически заостренная разновидность антиутопия — значительно моложе. Родоначальником современной антиутопии считается англичанин Самуэль Батлер, выпустивший в 1872 году роман «Едгин». Антиутопия рассказывает не о прекрасном в будущем, а о том страшном, чем этот порыв к прекрасному чреват. Сегодня мы знаем имя этого страшного — тоталитаризм.
«Скотный двор» Оруэлла — прогноз, основанный, впрочем, на достаточно конкретных, если вспомнить время написания этой книги -1945 г., политических и географических реалиях — Германии Гитлера и СССР Сталина. Прогноз того, как развивается жизнь общества, в котором победила революция черни, или — по литературной метафоре Оруэлла — революция скотов.