Однажды Генри Киссинджер, «челночный дипломат» семидесятых годов, так объяснил свой успех среди женщин: «Идеальный афродизиак

[1]

— это власть». А либеральный историк лорд Эктон в письме аббату привел афоризм: «Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно».

В этих двух мнениях заключено огромное поле возможностей для самооправдания среднего диктатора.

Впрочем, кое-кто из этой публики в самооправдании никогда не нуждался. К примеру, чилийский генерал Пиночет обладал репутацией верного мужа, хотя, конечно, и ему были присущи некоторые человеческие слабости. Разумеется, в первую очередь надо помнить о введенном им в стране политическом режиме, характеризующемся пытками и заключением противников этого режима в концлагеря по сфабрикованным обвинениям, но, как женатому мужчине, надо отдать Пиночету должное: у него никогда не было любовных связей на стороне.

А разве головорез Гамаль Абдель Насер, египетский президент, не был замечательным семьянином?

Обратимся к фактам личной жизни генералиссимуса Франко, диктатора Испании с 1939 года вплоть до его кончины в 1975 году. В юности он питал вполне естественный интерес к девчонкам, предпочитая стройных брюнеток, в основном школьных подруг своей сестры. Он засыпал их поэтическими посланиями собственного сочинения, обижался, когда эти опусы попадали в руки сестры.

«Половая жизнь пагубна и для общества, и для счастья отдельно взятого мужчины», — написал юный Наполеон, а потом совершенно запутался. Его первые робкие шаги на любовном поприще, возможно, даже не были гетеросексуальны.

В Бриеннском военном училище четырнадцатилетний Наполеон прославился своим неумением заводить друзей. Однако он весьма близко сошелся с юношей по имени Пьер Франсуаз Лаже де Белекур — очаровательным аристократом из Нанси. По слухам, Пьер был из тех, для кого в бриеннском арго существовало словечко «нимф», и Наполеон очень ревновал Пьера Франсуаза, когда он расширил круг своих привязанностей. Наполеон даже потребовал от Пьера дать клятву в том, что тот остается его лучшим другом.

В Париже они оба поступили в Ecole Militaire — престижнейшую военную школу. Пьера Франсуаза быстро затянуло в откровенно гомосексуальную среду, а Наполеон отказался от дружбы с ним. Он письменно обратился к военному министру с предложением ввести в военных академиях «строгость спартанской юности», но ему посоветовали более не затрагивать эту тему.

В 1785 году, начиная свою офицерскую карьеру гарнизонной службой в Балансе, шестнадцатилетний младший лейтенант Бонапарт сошелся с мадам де Коломбье. Юноше, оторванному от дома, эта дама почти заменила заботливую матушку. У нее оказалась симпатичная дочь по имени Каролина, и летом 1786 году любовь молодых людей расцвела, как роза.

Тридцать лет спустя Наполеон, сосланный на остров Святой Елены, вспоминал об этом периоде: «Невиннее нас не могло быть на свете никого. Мы часто устраивали короткие свидания, и одно из них мне запомнилось особо, — оно произошло на заре в середине лета. Хотите верьте, хотите нет, но от этого свидания мы оба получили одно-единственное удовольствие, когда вместе отведали вишен». Через несколько лет после того утра юношеской любви он написал Каролине письмо, и они встретились в Лионе. Она с трудом поверила, что ее худенький лейтенантик стал императором. «За каждым его движением она следила с вниманием, излучаемым, казалось, самой ее душой», — написал придворный. Но в глазах Наполеона его очаровательная юная возлюбленная превратилась в толстую и скучную домохозяйку. Он пожалел об этой встрече. Однако ее муж получил правительственный пост, ее брата Наполеон произвел в чин лейтенанта, а горничную Каролины пристроил к своей матери, или, как ее называли официально, мадам Мере.