Иная Русь

Кожедуб Александр Константинович

Эта книга впервые в российской исторической литературе дает полный и подробный анализ этногенеза западной ветви восточнославянского этноса и его развития от древнейших времен до Средних веков. Автор представляет на суд читателей свою сенсационную интерпретацию пантеона славянских богов, что, без сомнения, будет интересно для всех интересующихся историей дохристианской Руси. Книга написана живым языком, главы из нее публиковались в периодике.

Часть первая БЕЛАЯ И ЧЕРНАЯ РУСЬ

Жива и Род

Человек, который хочет узнать о своем начале, прежде всего приглядывается к земле, что его взрастила. Каждый народ имеет свою землю, и эта земля — урожайная, песчаная, лесная, ветровейная, болотная или оснеженная — обязательно передает людям свой облик. Сына пустыни не спутаешь с сыном лесов, это так же естественно, как и отличие языка леса от языка пустыни. Однако кое-кто скажет, что данному народу не обязательно жить на родной земле. И многие из них живут далеко от своих прародин. Действительно, во времена великих переселений народов сыновья неоглядных степей уходили в леса, и наоборот. За примерами далеко ходить не надо. Болгары из приазовских степей пришли на склоны Родоп — и обжили их, вспахали, научились растить виноградные лозы, ну а пасти овец, коров да коней их учить не надо было. Из-за Волги на Дунай пришли угры. А готы, ходившие почти по всей Европе? Они всегда соседили со славянами, сталкивались с ними на всех великих пограничьях славянского мира. Да, народы могут жить далеко от своей прародины, но они всегда будут о ней помнить. И никого не удивишь тем, что язык финнов близок к языку угров.

Пути народов неизведанны.

А если заглянуть еще дальше, во времена древнеевропейской общности?

Археологи и лингвисты выяснили, что самыми ранними из известных славянских племен были племена культуры подклошевых захоронений, которые в 400–100 годах до нашей эры занимали бассейн средней Вислы и соседние земли Одерского бассейна. Ближайшими соседями этих праславян были балты, которые заселяли огромную территорию от Балтийского моря до верхней Оки. Балты уже тогда делились на три диалектные группы — западную, восточную и днепровскую.

Распад древнеевропейского языкового единства, куда входили будущие кельты, италики, германцы, иллирийцы, славяне и балты, прошел через несколько этапов. И одними из первых, еще во втором тысячелетии до нашей эры, из него выделились балты. Славяне же, славянские диалекты оставались в этом единстве до середины первого тысячелетия до нашей эры. Значит, балтские диалекты пошли по своему отдельному пути на тысячу лет раньше славянских. Однако много это или мало для языка — тысяча лет?..

Славяне и балты

Из «Повести временных лет» мы уже знаем, кто от кого пошел — радимичи от Радима, вятичи от Вятки, ляшских братьев; поляне назвались полянами, потому что сели на полях по Днепру; древляне выбрали себе леса; дреговичам же понравилась дрыгва, топь между Припятью и Двиной. Но едва ли не самым большим в то время племенем были кривичи, «иже седять на вьрх Вългы на вьрх Двины и на вьрх Дънепра, их же градесть Смольньск». Откуда их название? Академик Б. Рыбаков считает, что от древнего балтского бога Крива-Кривейты. Вильня, теперешний Вильнюс, когда-то тоже называлась Кривым городом — городом кривичей. Полочане, которые сидели на речке Полоте, были одной из ветвей этого огромного племени.

Меня как раз и будут интересовать племена, которые участвовали в формировании белорусской народности — кривичи, радимичи, дреговичи, полочане, а также Литва. Летописная Литва, как мы увидим позже, имела непосредственное отношение к этногенезу белорусов.

Еще раз обратимся к «Повести временных лет»: «Имяху бо обычаи свои, и законъ отецъ своих и преданья, кождо свой нравъ. Поляне бо своих отецъ обычай имуть кротокъ и тихъ, и стыденье къ снохамъ своимъ и къ сестрамъ, къ матеремъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыденье имеху, брачный обычай имяху: не хожаше зять по невесту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по ней что вдадуче. А древляне живяху звериньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды девиця. И радимичи, и вятичи, и северъ одинъ обычай имяху: живяху в лесе, якоже и всякий зверь, ядуще все нечисто, и срамословье в них предъ отьци и предъ снохами, и браци не бываху въ них, но игрища межю селы, схожахуся на игрища, на плясанье и на вся бесовьская песни, и ту умыкаху жены собе, с нею же кто съвещашеся; имяху же по две и по три жены. И аще кто умярше, творяху трызну надъ нимъ, и по семь творяху кладу велику, и възложахуть и на кладу, мертвеца сожьжаху, и посемь собравше кости вложаху в судину малу, и поставляху на столпе на путех, еже творять вятичи и ныне. Си же творяху обычая кривичи и прочии погании, не ведуще закона божия, но творяще сами собе законъ».

В этой записи, похожей на поучения христианских миссионеров, уже отчетливо выявилось негативное отношение киевской власти к поганским (языческим) обычаям. Да, здесь в первую очередь отрицается язычество как былая религия, взамен же предлагается закон Божий. Ну и второе — это яркий пример отношения метрополии к своим провинциям. Только единовластие может обеспечить порядок в государстве, и идет оно из Киева. Можно предполагать, что в то время, когда писалась летопись, еще чувствовалось сильное сопротивление христианизации, еще «творились требы» в глубинах лесов, тянул в гору дымок жертвенных огнищ на островах, кружились хороводы вокруг священных дубов в рощах. Однако политический статус державы уже оформился — верховный князь в Киеве, удельные князья на местах. Вечевые колокола-звоны Новгорода хоть и поднимали людей на бунт, но изменить что-либо они не могли. На протяжении IX–XII веков создалось сильное восточно-европейское государство, с которым поддерживали отношения цезари Византии, короли Германии, Франции, Польши, Чехии, скандинавских стран, ехали в Киев послы папы Римского. Но постепенно возрастала политическая независимость удельных князей, усилилась экономическая независимость отдельных княжеств, бесконечной чередой пошли усобицы — и к тридцатым годам XIII века уже была подготовлена хорошая почва для татаро-монгольского нашествия, того самого, которое не только разорило Киевскую Русь, лишило ее политической самостоятельности, но — и это очень важно — надолго разделило восточных славян, повело их по разным историческим путям.

Однако прежде чем перейти к этой теме, скажем несколько слов о западных, если смотреть из Киева — заприпятских землях Древней Руси, которые мы теперь называем Беларусью. Большую их часть объединяли два княжества — Полоцкое и Турово-Пинское. Наиболее крупными городами были: Полоцк (862 г.), Туров (980 г.), Берестье (1019 г.), Витебск (1021 г.), Браслав (1065 г.), Орша (1067 г.), Минск (1067 г.), Логойск, Друцк и Лукомль (все — 1078 г.), Пинск (1097 г.)

Язык и этнос

Для появления какого-то суждения часто нужны другие суждения, отличные от твоих, та самая печка, от которой начинаешь танцевать. Эта другая мысль может быть абсурдной, но чаще всего она именно обычная человеческая мысль, только изложенная с иных позиций. Например, высказывания историка Л. Н. Гумилева о возникновении этносов.

Позволю себе несколько цитат из статьи «Мифы и реальность атмосферы» (журнал «Дружба народов», 1989, № 11).

«Каждая система работает на какой-то энергии. У нас ведь без энергии ничего не делается. Не от «чистой мысли» возникает деяние, а от энергетического импульса. Этот энергетический импульс — мутация, которая происходит в биосфере постоянно (почему книга моя называется «Этногенез и биосфера Земли»). У вирусов мутации очень часты; чуть ли не каждый год вирусы гриппа мутируют, с крупными животными это бывает реже, но они тоже мутируют. Иногда раз в 200 лет. Мутации бывают полезные и вредные. Вредные нас не интересуют, потому что носители вредных признаков, возникшие вследствие мутации, быстро устраняются естественным отбором.

Среди прочих признаков есть признак, который не был описан. Я его описал и назвал «пассионарность», то есть внутреннее стремление к совершению деяний…

…Один пример. Так называемое татарское иго. Из-за него я имел большие неприятности: меня не печатали во времена застоя и писатель Чивилихин даже обвинил меня в антипатриотизме. Было ли татарское иго на Руси? И да и нет. Как считать! Сами русские XIII–XIV–XV веков о существовании ига не знали. Это все равно, как говорить о том, что у нас существует московское иго над Малой Вишерой или Обнинском. Дело в том, что если бы монголы (которых тогда называли татарами) и захотели бы завоевать такую территорию, как Россия, то у них для этого просто недостало бы средств, не хватило бы людей, чтобы поставить гарнизоны.

Между лесом и степью

Споры вокруг происхождения названия «Белая Русь» (Беларусь) ведутся уже на протяжении нескольких столетий, и не видно, чтобы вопрос этот был закрыт исследователями раз и навсегда. Я не однажды подчеркивал, что белорусский вопрос осложнялся несколькими обстоятельствами, важнейшее из которых — пограничье востока и запада, пограничье географическое, конфессиональное, этническое (славяне и балты). Узел, который завязался на этой земле более тысячи лет назад, легко не развяжешь. На политической карте мира есть несколько регионов, где соединение и меньшего числа проблем рождает постоянные конфликты и войны. Беларусь, бесспорно, стоит в ряду критических точек, что подтверждают не только Вторая мировая война, но и Чернобыль, явление мирное, а оттого еще более страшное. Но, идя к истокам, что мы и пытаемся делать на протяжении всей книги, нельзя не коснуться именно этого аспекта — происхождение названия. Почему — Белая Русь, которой как бы и противостоит Русь Черная? Почему — белорусы вместо прежних литвинов? В чем разница между белорусами, русскими и украинцами? И единым ли было Великое княжество Литовское с таким разным этническим составом — славянами, балтами и угро-финнами? В чем истоки подобной трансформации — Литва, Белая Русь, Северо-Западный край? Вопросы можно было бы ставить бесконечно, но пока остановимся на этих.

Не вызывает сомнения, что название «Белая Русь» надо выводить из Руси Киевской. Вероятно, это единственный факт, с которым согласится любой исследователь. Мы уже говорили, что по А. Кузьмину только на территории Восточной Европы существовали четыре «Руссии» — в среднем Поднепровье, Прикарпатье, Причерноморье и на побережье Каспия. Кроме этого, в четырех местах известна «Русь» в Прибалтике (в том числе и в устье Немана, отцовской реки белорусов), упоминается она на Балканах и в Мордовии. Но Белая Русь, наша, происходит только из Руси Киевской, здесь вопросов нет.

А вот дальше начинаются недоразумения. Киевская Русь — понятно, Московская — тоже, с Литовской Русью все более-менее ясно (под Литовской Русью в первую очередь понимается принадлежность к Литовскому государству; русь, которая живет в Литве).

Так вот — Белая. Самое простое направление в рассуждениях об этом определении в отношении к Руси — этнографическое. Белая оттого, что жили в ней преимущественно светловолосые люди (белые), да и одевались они во все белое. Действительно, загляните в альбом «Белорусская народная одежда», там вы увидите белые рубахи, белые юбки, белые намитки (головные уборы), и рушники в большинстве своем тоже белые, шляпы, валенки… Белая с красной оторочкой одежда. А вот насчет белых волос… Да, белокурые люди у нас встречаются, где-то пополам с чернявыми, а так преимущественно русые, русоволосые (не отсюда ли название «русы»?). Значит, с первой гипотезой мы разобрались: страна, в которой живут бело-русые люди (а в Черной Руси, что по-над Неманом, вероятно, черно-русый люд).

Второе направление рассуждений — географически-политическое. Белая Русь потому Белая, что независимая. Хан Батый завоевал Рязанскую, Владимирскую, Киевскую земли, а вот Полоцкая земля устояла. Белая — значит, вольная, независимая, свободная от дани монголо-татарам, не приезжали в ее города и селения баскаки за ясаком, не надо было идти ее князьям в приемные сыновья в Сарай к хану, чтобы получить ярлык на княжение. Таким образом, существовала Русь, захваченная татарами «погаными», и была Белая Русь, независимая.

Третий ангел

Начавшийся войнами и революциями XX век, который заканчивается экологическим противостоянием человека и природы, противостоянием культур технократической и гуманитарной, подвел земную цивилизацию к определенной черте, выход за которую имеет непредсказуемые последствия.

Пример Беларуси, как мне кажется, во многом типичен, потому что именно на ее земле произошли наиболее очевидные природные и духовные катаклизмы. Земля, разместившаяся между реками Припятью, Днепром, Двиной и Неманом, оказалась едва ли не целиком отравлена Чернобылем, и ее народ практически отказался от своего языка, а значит, и от своей культуры. Мы уже говорили, что подобная трансформация в рамках одного столетия не происходит, этот процесс охватывает весь временной отрезок существования этноса. Для того чтобы лучше понять, что же все-таки случилось с народом и его землей, вероятно, надо переосмыслить его историю, определить причины его нынешнего трагического положения.

Народы исчезали по разным причинам, в том числе и по природным, вспомним хотя бы легендарную Атлантиду. Что отождествлялось у людей с «концом света»? Землетрясения, потопы, моры… Существует «Тысячелетняя летопись необычных явлений природы». С чем встречались белорусы и их предки за те две тысячи лет, которые более-менее описаны человеком? Пройдемся по летописям, задумаемся.

Последние две тысячи лет дают основание сказать: Беларусь находится в одном из самых спокойных мест на Земле. Действительно, Центральная Европа лежит далеко от горных массивов, ее обходят тайфуны, метеоритные дожди тоже почти не зафиксированы. Лето не очень дождливое и не очень засушливое, зимы чаще мягкие, нежели студеные. Только европейское болото — Полесье с его взбалмошными реками не давало покоя человеку, да голод, который чаще случался от войн, чем от неурожаев, да моры, посылавшиеся, понятно, на людей Всевышним по грехам их.

Под 34 г. нашей эры Хронограф западно-русской редакции подает: «Бсть глад велик по всей Вселенной». Неизвестно, по какой причине случился этот «глад», но факт упоминания в летописи говорит сам за себя.

Часть вторая

ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ. СОБЫТИЯ И ПЕРСОНЫ

Сыны Палемона

В 1258 году, 750 лет назад, литовский князь Ердивил, или Радивил, перейдя Неман, увидел «гору красную», на которой был замок, разрушенный Батыем. Он построил на этом месте новый замок, занял большую часть русской земли и стал именоваться великим князем литовским, жмойтским и русским новгородокским. С этого момента на политической карте Европы появилось новое государство — Великое княжество Литовское.

На самом деле годом основания Великого княжества Литовского следует считать 1246 год, когда папа римский Иннокентий прислал Миндовгу, правившему в Новгородке (современном Новогрудке), корону. Параллельно он короновал и галицко-волынского князя Даниила. Если учесть, что до Миндовга Новгородок подчинялся Даниилу, то этим фактом папа признавал существование двух независимых княжеств — Галицко-Волынского и Новгородокского.

Однако из песни слов не выкинешь, и, согласно Хронике Литовской и Жмойтской, в 1258 году «Радивил збудовал замок и осел без розляня крови… опановал великую часть Русской земли и почал писатися великим князем новгородским (новгородокским. —

А.К.

). Потом… збудовал замок другий и назвал его Городок, а оттоля тягнул на Подляше, где в той час ятвяги мешкали (жили. —

А.К.

), найшол там Бересте, Хмелник, Дорогичин, Сурож, Белско, Бранско… принял их ласкаве в свою оборону, и они ему на послушенство присягали».

Некоторые историки считают, что Миндовг был литовским князем, которого Новгородок, ставший к тому моменту одним из центров западнорусских земель, призвал к себе на службу. Сам Миндовг был язычником. В зависимости от обстоятельств Миндовг мог принять христианство, неважно, православие или католичество, и так же легко от него отказаться.

Так кто же они, эти язычники, пришедшие на Русскую землю и надолго на ней основавшиеся? Ведь Великое княжество Литовское просуществовало до 1569, а в союзе с Польшей — до 1795 года.

Неистовый Миндовг

В 1966 году небольшой городок Гродненской области Новогрудок отмечал 950 лет со дня основания. Я тогда учился в седьмом классе, и для нас этот праздник был необычным. Он сильно отличался от Первомая, годовщины Великого Октября или дня рождения В. И. Ленина. До сих пор главной гордостью новогрудчан считался Адам Мицкевич, который хоть и родился на хуторе Заосье близ Новогрудка, но зато здесь крестился и вырос. Свою малую родину великий Адам любил самозабвенно, посвятил ей много стихов и поэм, и новогрудчане, вне зависимости от политических пристрастий, платили ему тем же. Рядом с Замковой горой возвышался курган, насыпанный поклонниками поэта. По рассказам, они приезжали из разных концов света, в основном из Польши, и приносили с собой горсть земли. Этот рукотворный курган высотой был метров двадцать. Как я сейчас понимаю, насыпали его, конечно, лопатами, но дело не в этом. В центре города, недалеко от площади с костелом, церковью и магазинчиками, располагался Дом-музей Адама Мицкевича. А сам я учился в школе, носящей его имя.

И вдруг все вокруг заговорили, что Новогрудок — первая столица Великого княжества Литовского! Одно дело, когда нам об этом рассказывал, понижая голос и оглядываясь на дверь, учитель белорусского языка и литературы Зеленевский, совсем другое — статьи в районной газете, гости из Варшавы и Минска и прочее. Мы были потрясены.

Конечно, мы каждый день видели руины замка на горе, лазили по ним в поисках сокровищ, но представить, что когда-то он был королевским замком, нам было трудно. Не убеждала даже поэма Адама Мицкевича «Конрад Валленрод».

Но в то, что на Замковой горе похоронен литовский князь Миндовг, я отчего-то поверил сразу. Само его имя говорило, что князь этот был велик и ужасен, и две уцелевшие башни громадного замка, залезть на которые не отчаивались даже самые смелые из новогрудской пацанвы, были ему памятником. Таким же великим, как сам князь. На вершине одной из башен росла береза, что, вдобавок ко всему, было символом языческой Литвы, ушедшей от нас безвозвратно.

Позже я стал собирать сведения о Миндовге, и самый подробный рассказ об этой незаурядной исторической личности прочитал в хронике Литовской и Жмойтской. С его именем было связано образование Великого княжества Литовского, Жмойтского и Русского, государства, соперничавшего с Московской Русью. Но парадокс в том, что Новогрудок всегда был городом русским, то есть белорусским. При чем здесь Литва?

Чернец Войшелк

1263 году был убит литовский король Миндовг. Как сказано выше, убили его «аналзанский князь» Довмонт и князь жмойтский Тройнята. В княжестве Литовском и Жмойтском стал «пановать» Тройнята, племянник Миндовга.

Но в Лавришевском монастыре под Новгородком в это время жил и усердно молился Войшелк, старший сын Миндовга…

Впервые о Войшелке говорится в летописи, когда он в качестве заложника был отправлен Миндовгом в Галич к королю Даниилу Романовичу и его брату князю Василию, — тем самым Миндовг хотел продемонстрировать свои добрые намерения. Против Миндовга Даниил собирал коалицию из русских, польских и немецких войск, и Миндовг таким способом пытался выторговать себе передышку.

Войшелк в Галиче принял православие, постригся в монахи и стал жить в Полонинском монастыре под покровительством архимандрита Григория Полоника. С его благословения он даже предпринял попытку паломничества на Святою гору — Афон в Греции, но из-за «разбоев» дошел только до Болгарии и вернулся назад. Поверив в стремление Войшелка целиком отдаться служению Богу, Даниил отпустил его на родину. Вернувшись в Новгородок, Войшелк построил Лавришевский монастырь «на реце на Немне, межи Литвою и Новымгородском», где и жил вплоть до гибели своего отца.

Узнав о смерти Миндовга, Войшелк бежал в Пинск и поселился в тамошнем монастыре. Он был единственным законным претендентом на престол Великого княжества Литовского, но, казалось, и не помышлял менять келью монаха-чернеца на покои великого князя.

Герб Наримонта

Выбор герба в истории становления того или иного государства имел большое значение. Наряду с троном, короной, скипетром, державой и гимном герб принадлежал к важнейшим атрибутам государства. Таковым он являлся и для возникшего в середине XIII века Великого княжества Литовского.

В изображении гербов часто встречались звери и птицы. Можно вспомнить мудрую сову Афин, римского орла, раскинувшего крылья над миром, галльского петуха. Российский двуглавый орел перелетел в герб Москвы из покоренного турками Константинополя в знак подтверждения имперских притязаний московских царей. В мусульманских странах, где религия запрещала воспроизводить живые существа, в гербе использовались узоры. Например, на гербе Самарканда были изображены три кольца — герб Тимура Тамерлана.

Гербом Великого княжества Литовского был избран конный воин с обнаженным мечом. Однако прежде чем сказать о символике этого герба, обратимся к историческим фактам.

Смерть Великого литовского князя Войшелка от руки волынского князя Льва в самые первые годы становления Великого княжества Литовского не остановила его укрепления. Объединенные под властью Новогородка (Новогрудка) белорусско-литовские земли стали ядром нового государства, с которым вынуждены были считаться правители тевтонского ордена и татарской орды. В 1258, 1274 и 1277 годах Новогородок подвергся нападениям татарских орд под предводительством ханов Бурундая, Менгутимера и Ногая. В это же время крестоносцы обрушились на Аукштайтию и Нальщаны.

После убийства Войшелка Великим князем литовским стал 88-летний Свиндорог Утенесович. Он вскоре умер, оставив княжество сыну Гермонту. Гермонт, мстя за смерть Войшелка, вторгся на Волынь и разграбил Луцк и Владимир (Волынский). Умирая, Гермонт завещал Литовское княжество старшему сыну Алигимину, Жмойтское — Трабусу. Алигимин княжил неполных три года, и после его смерти Литовское княжество досталось Рамунту, у которого было пять сыновей: Наримонт, Довмонт, Голша, Гедрус и Тройден. В последующем между ними завязалась жестокая борьба за титул Великого князя литовского.

Железный волк

В 1323 году великий князь литовский Гедимин охотился в местах, где река Вильня впадает в Вилию. Неподалеку располагалась гора, на которой литовцы по древнему обычаю сжигали своих умерших предков. На охоте Гедимин убил «из куша», то есть из ружья, большого тура. Заночевали Гедимин с охотниками на этой самой горе, и ночью ему приснился огромный железный волк, который выл, будто сто волков разом. Утром Гедимин позвал к себе верховного языческого жреца Лаздейко и попросил растолковать сон.

— Князь! — сказал жрец. — Волк, склепанный из железа, это замок, который ты возведешь на Турьей горе. На этом месте появится большой город, слава о котором разнесется по всему миру, потому и воет железный волк, подобно сотне волков. Это будет твоя столица, князь!

Толкование Гедимину понравилось. Он собрал из разных концов княжества мастеров, и они построили на Турьей горе Верхний замок, а в Кривой долине — Нижний. Город получил название Вильня — от реки, впадающей здесь в Вилию.

К этому времени Великому князю Гедимину принадлежали огромные территории. В 1321 году после затяжной войны с «немцами, прусами и инфлянтами» в битве на реке Земила при помощи руси и татар он разгромил войско Тевтонского ордена. Решающую роль в битве сыграли выступавшие на стороне Ордена жемайты. Несколько тысяч их стояли в середине войска, и в решающий момент они неожиданно повернули и ударили по немцам. Литве, руси и татарам осталось лишь окружить смешавшегося врага и почти полностью уничтожить. Как написано в «Хронике литовской и жмойтской», даже мужики выходили из лесов, с криком «Мушк немца!» стаскивали их с коней и убивали.

После этого Гедимин пошел на Волынь и захватил Владимир Волынский и Луцк. Перезимовав в Берестье, в 1322 году он двинулся на Киев. Киевский князь Станислав, позвав на помощь переяславльского князя Олега и брянского Романа, встретил его с войском на реке Ирпень. В жестокой битве победил Гедимин, войско которого состояло из литвы, жемайтов, новогородокской руси и татар. Взяв приступом Киев, Гедимин вскоре захватил города Белгород, Слеповрон, Канев, Черкасы, Брянск Северский, Переяславль и Путивль. Станислав, последний киевский князь из династии Рюриковичей, бежал в Рязань, где женился на дочери рязанского князя Ольге.