Подкова на счастье
Историю эту я услышал в детстве от своего друга Никиты Зеленкова. Тогда о ней сообщалось в газетах, но подробности никому не известны. Никита просил, чтобы я сохранил их в тайне. «Всё равно никто тебе не поверит», — резонно заметил он.
Но вот прошли годы, и я всё-таки решился. Мне кажется, люди должны знать о последнем потомке гордого племени кентавров, о его мужестве и благородстве. О том, что есть на свете явления и дела, которые невозможно купить ни за какие деньги, и открываются они только чутким и добрым сердцам. Но начнём по порядку…
1
В тот вечер дед Егор пришёл с работы весёлый и возбуждённый.
— Ну всё, Никита, — сказал он. — Едешь в Лондон. Разрешили… Заодно и английский свой потренируешь.
—
Ура! — закричал внук и чуть не подпрыгнул до потолка.
Мама и папа с умилением смотрели на него.
— Кто бы мог подумать… — задумчиво произнёс отец (он был вообще большим философом). — Кто бы мог подумать, что по этому… лошадиному каналу можно выехать за границу.
2
На следующий день сразу после школы Никита поехал на ипподром. Патрик только что закончил проминку и хрумкал в своём стойле овёс. Увидев мальчика, он радостно заржал.
— Привет, — сказал Никита.
— Здравствуй, друг, — кивнув головой, ответил Патрик. — Как успехи в школе?
— Пятёрка по геометрии.
— Поздравляю. Прекрасная наука.
3
Теперь нужно кое-что пояснить, а то читатель, наверное, уже подумал, у кого-то с головой не всё в порядке: или у героя моего рассказа или у самого автора.
С Никитой Зеленковым мы подружились ещё в детском саду. Это был шустрый, озорной мальчик. Правда, его отличала одна особенность — он мог часами рассматривать какого-нибудь червяка или букашку. А если кто-то из нас ловил бабочку и отрывал у неё крылья, Никита плакал над ней горючими слезами, укорял «бандита» и хоронил насекомое со всеми подобающими в таких случаях почестями.
Дед Никиты был ветеринарным врачом, работал на ипподроме и постоянно брал с собой внука. Никита хорошо помнит, как родился Патрик. Его отец — чистокровный жеребец Патрон, мать — Рикша. У лошадников принято так давать имена жеребятам: один слог — от отца, второй — от матери. Вот и получился: Пат-рик.
Специалисты сразу признали его негодным. У жеребёнка был красивый светло-коричневый окрас, стройные ноги, гибкая шея, но его порода — узкомордая, скаковая, а у Патрика — необычайно широкий, крупный лоб.
— Это дебил! — безоговорочно определил тренер. Надо его выбраковывать! (Понимай — «пустить на колбасу»).
4
На вагоне было написано — «ЛОШАДИ». Он медленно двигался в центре состава. И хотя за ним следовал вагон для людей, «мягкий», но Никита всё время проводил с Патриком.
— Чудной у тебя внук растёт, — говорил тренер деду, отхлёбывая из горлышка пиво. — Прямо Маугли… Скоро по-человечески лопотать разучится.
— С некоторыми людьми действительно и говорить не стоит, — многозначительно отвечал дед.
— Ты на что, Егор Васильевич намекаешь? — сощурив левый глаз холодно осведомился тренер.
— Всё на то самое, Никодим Сергеевич… Это вам наша служба нужна, как трамплин, чтобы в министерство на белом жеребце въехать. А для некоторых она — судьба, призвание… А ещё есть такое слово — талант. Слыхали?