Самый ранний отчет о смерти Дона Жуана Тенорио — испанского распутника XIV века, который, по словам его лакея, за свою жизнь наслаждался объятиями не менее чем двух тысяч девятисот пятидесяти четырех любовниц, — гласит, что великий любовник был убит в монастыре францисканскими монахами, взбешенными его поведением. Но поэты и драматурги в течение четырех столетий считали подобное окончание блистательной карьеры Дона Жуана слишком тривиальным. Однако против их версий никак нельзя выдвинуть подобное обвинение.

Дон Жуан, утверждают они, посеял семена собственной гибели, лишив девственности благородную молодую даму, дочь командора из Севильи. Хотя подобное приключение отнюдь не было первым для знаменитого распутника, оно являлось таковым для молодой дамы. В результате Дон Жуан был вынужден драться на дуэли с ее отцом, командором, которого он убил.

Далее поэтическое воображение воспаряет ввысь. Дон Жуан посещает гробницу последней жертвы своей шпаги. Мраморная статуя испанского гранда украшает гробницу. Дон Жуан приглашает статую на пир — абсолютно необъяснимый жест, учитывая обстоятельства. Потерпев неудачу во плоти, мраморный аристократ хватается за повторный шанс отомстить соблазнителю своей дочери. Каменный гость является на пир, хватает распутника в свои железные объятия и тащит его в ад. Занавес.

Этот подмененный Дон Жуан насчитывает среди любящих приемных родителей Мольера, моцартовского либреттиста да Понте, Дюма-отца, Бальзака и Шоу. Теперь к списку следует добавить скромное имя Эллери Квина. Согласно Эллери, Дон Жуан в действительности был убит в новоанглийском городке, именуемом Райтсвилл. Вот как это произошло.

Со времен Уильяма Ш. Харта и Уоллеса Рида

[1]

драматические аппетиты Райтсвилла питал кинотеатр «Бижу» в Хай-Виллидж. Когда урожайные годы кинематографического искусства в результате исторических событий сменились скудными, владелец «Бижу» купил старый склад металлолома на шоссе 478 и на его месте построил первый в округе Райт кинотеатр под открытым воздухом, заменивший Сосновую рощу на разъезде в качестве места свидания для тех, кто молод душой.

Зарегистрировавшись в отеле «Холлис», Эллери принял душ, переоделся, вышел на улицу, обошел вокруг площади и вернулся в гостиницу, не увидев ни одного знакомого лица.

Он поджидал метрдотеля (также незнакомого ему) в очереди у входа в ресторан, обуреваемый мрачными мыслями, когда сзади послышался голос:

— Полагаю, вы мистер Квин?

— Роджер! — Эллери стиснул руку молодого Фаулера, как доктор Ливингстон в Уджиджи,

[7]

хотя встречал его во время предыдущих визитов в Райтсвилл не более дюжины раз. — Как поживаете? Что происходит в городе?

— Я — превосходно, а город на месте, хотя и с некоторыми модификациями, — ответил Роджер, дуя на руку. — Что привело вас сюда?

Из больницы они вернулись в номер Даллмена в «Холлисе». Даллмен сразу сел у телефона.

— Соедините меня с Нью-Йорком. Мне нужен театральный агент Фил Стоун, проживающий на Западной Сорок четвертой улице… Нет, я подожду.

— Стоун… — Скатни нервно прыгал по комнате. — Я его не знаю, Арчер.

— Конечно, не знаете, — буркнул Даллмен. — Фил? Это Арч Даллмен.

— И что тебе нужно? — Эллери четко слышал бас Стоуна в трубке.

Было пасмурно, небо хмурилось, когда Эллери шел вокруг площади и по Лоуэр-Мейн.

Для Скатни Блуфилда день оказался изнурительным. С раннего утра маленький человечек разговаривал по междугородному телефону с актерским профсоюзом. Когда все детали были улажены к удовлетворению профсоюза и Фостер Бенедикт вылетел в Бостон, он не мог рассчитывать приземлиться в Райтсвилле раньше чем без пяти восемь вечера. У него едва оставалось время загримироваться, облачиться в костюм и выбежать на сцену к поднятию занавеса в половине девятого.

Эллери вошел в вестибюль переделанного «Бижу», распахнул обитые черной кожей двери и очутился в зале театра Скатни Блуфилда.

В элегантно отделанном интерьере царила гнетущая тишина. Актеры в гриме и костюмах сидели среди освещенных декораций первого акта, либо потягивая кофе, либо уставясь в темноту зала. Хорошенькая блондинка, в которой Эллери узнал Джоан Траслоу, растянулась в напряженной позе на кушетке, где Дон Жуан — Бенедикт должен был соблазнить ее, служа искусству. Роджер Фаулер в комбинезоне массировал ей виски.

Эллери проскользнул по последнему проходу справа и прошел через дверь за кулисы. Он оказался в тесном треугольном пространстве слева от сцены. На двери справа была нарисована звезда и висел плакат с наспех сделанной надписью: «М-р Бенедикт». Узкая железная лестница вела на миниатюрную площадку наверху и к еще одной уборной.

Эллери, стоя вместе со Скатни Блуфилдом среди зрителей, которым не хватило сидячих мест, с недоверием наблюдал за первым актом.

Бенедикт намеренно перефразировал свои монологи. Сбитые с толку любители, ожидая своих реплик, забывали текст. Тогда он подсказывал его им, подмигивая над огнями рампы. Актер дурачился, то и дело обращаясь к покатывающейся со смеху публике и превращая старую мелодраму в грубый фарс.

Эллери посмотрел на Скатни. То, что он увидел, заставило его быстро пробормотать:

— Он причиняет больше вреда себе, чем вам.

Но Скатни покачал головой:

— Этот тип явно свихнулся, — заявил Даллмен, жуя свежую сигару. — Собирается появиться на сцене с намалеванным краской кровавым пятном и трюковым ножом. Как насчет того, чтобы играть соответственно вашему возрасту, Бенедикт? Фактически как насчет того, чтобы вообще играть? — Он прошел мимо Эллери. — Быстро снимайте эту ерунду/

— Не прикасайтесь к нему, — сказал Эллери.

Даллмен уставился на него:

— Вы шутите!

— Нет.

Туфли и манжеты брюк Скатни Блуфилда были мокрыми.

— Я бродил по переулку. Понимаете, я не мог выносить того, что он вытворял на сцене. Я чувствовал, что если еще минуту пробуду в зале…

— Скатни, — прервал его Эллери.

— Как это ужасно, — продолжал Блуфилд, глядя на мертвеца. — Он совсем не похож на человека, не так ли? Я еще никогда не видел такую смерть.

— Скатни…

Эллери постучал и сразу же вошел в крошечную уборную Джоан Траслоу, закрыв за собой дверь.

Стоявшие в обнимку Джоан и Роджер отскочили друг от друга. Слезы оставили клоунский рисунок на гриме девушки.

Эллери прислонился спиной к двери.

— Давно у вас привычка вот так врываться в театральные уборные дам? — свирепо осведомился Роджер.

— Этим вечером, похоже, все не одобряют мое поведение, — пожаловался Эллери. — Родж, у нас мало времени.

Джоан выплыла из-за кулис с поднятой головой. Но, увидев лишь Эллери, сидящего на стуле позади сцены, она начала неуверенно озираться.

— Вы здесь, Ньюби? — крикнул Роджер и побежал к рампе. — Чего ради вы все это время продержали мисс Траслоу в ее уборной?

— Роджер… — начала Джоан.

— Если вы думаете, что у вас есть что-то против нее, говорите прямо, и я вызову адвоката!

— Садитесь, мисс Траслоу, — донесся из темноты внизу негромкий голос Ньюби. — И вы тоже, Фаулер.

Эллери проснулся в полдень. Подбежав к двери, он схватил «Райтсвиллский архив» с хорошо знакомой желтой карточкой, содержащей комплименты от «Холлиса». Впервые за годы первая полоса газеты открывалась двустрочным заголовком крупными буквами:

«УБИЙСТВО В РАЙТСВИЛЛЕ!

ЖЕРТВА — ЗНАМЕНИТЫЙ АКТЕР!»

Войдя в кабинет Анселма Ньюби с маленьким пакетом под мышкой, Эллери застал там Джоан и Роджера, сидящих рядом под каменным взглядом шефа полиции. Высокий худощавый мужчина повернулся от окна при появлении посетителя.

— Фаулер говорил мне о тесте, который вы хотите провести, Квин, — сердито заговорил Ньюби. — Я думал, мы договорились, что вы не будете встревать в расследование.

— Как вы помните, это было одностороннее соглашение, — улыбнулся Эллери. — К тому же я уверен, что вы не хотите произвести необоснованный арест, а прокурор округа Райт не жаждет браться за безнадежное дело. Не так ли, мистер Одем? — обратился он к человеку у окна.

— Вы знаете, кто я? — Высокий мужчина с усмешкой шагнул вперед.

— «Райтсвиллский архив» публикует ваше фото с завидным постоянством.

На следующее утро «Райтсвиллский архив» вышел со статьей под заголовком:

«РАЙТСВИЛЛСКАЯ ДЕВУШКА НЕВИНОВНА В УБИЙСТВЕ!

Как сообщил «Архиву» надежный источник, вчера Эллери Квин доказал невиновность Джоан Траслоу из райтсвиллской театральной труппы в убийстве Фостера Бенедикта.

Мисс Траслоу, подозреваемая шефом Анселмом Ньюби в сенсационном убийстве звезды Бродвея, была очищена от подозрений нью-йоркским детективом во время драматического эпизода в полицейском участке. Секретная демонстрация имела место в присутствии шефа Ньюби и прокурора округа Райт Лорена Одема. Точная природа теста неизвестна, но в нем участвовал нож, которым убили Бенедикта.

Одна из официанток ресторана в «Холлисе» убирала со стола, а другая наливала кофе.

— Надеюсь, вы не возражали против моего выбора меню, Джоан? — спросил Эллери.

Пальцы Джоан переплелись под скатертью с пальцами Роджера.

— Как я могла возражать против такого великолепного стейка?

— Я почтил память ножа для стейка, который убийца украл из «Холлиса».