Тайн-док выглядел совершенно пустынным. Было воскресенье, наступил тот час, когда закончились длительные сумерки и опустилась темнота. Более того, погода стояла довольно холодная, медленно падали первые хлопья снега, ложась пушистым белоснежным покрывалом на покрытые угольной пылью и заплеванные плиты тротуара.

С пяти арок, расположенных по дороге от ворот дока к Джарроу-роуд, стекали струйки мутной зеленой воды. Под арками безмолвие и пустота дока еще более усиливались; казалось, они тоже отдыхали, как бы переводили дыхание, перед тем как снова принять на себя груз вагонов, которые с рассветом тронутся по четырем из них от угольных бункеров, расположенных позади кирпичной стены, соединявшей арки. За пятой аркой дорога разделялась, один ее участок вел в Саймонсайд, другой — в Джарроу.

Дорога в Джарроу была очень мрачной и заброшенной, один из ее участков огибал кучи шлака в Ист-Джарроу, а это огромное пространство, заполненное грязью, в свою очередь, отделяло дорогу от реки Тайн.

А вот дорога в Саймонсайд выглядела совсем иначе. Как только она выходила на берег реки, забывались и Тайн-док, и Ист-Джарроу, и начиналась сельская местность. Дорога поднималась все выше и выше на холм, и там, слева, среди ухоженных садов стояли большие дома. А далее, за фермами, насколько охватывал глаз, простирались зеленые поля и равнины. Разумеется, если отсюда оглянуться назад, можно было увидеть мачты кораблей на реке, но если смотреть вперед, то даже в наступающих сумерках можно было понять, что это прекрасное место, совсем не похожее ни на Тайн-док, ни на Ист-Джарроу, ни даже на Джарроу. Настоящая сельская местность. Затем проселочная дорога постепенно сужалась, превращаясь просто в дорогу для телег, тянущуюся среди полей.

Людей, незнакомых с этими местами, всегда удивляло, когда, двигаясь по этой колее, они вдруг натыкались на коттеджи. Здесь их было три, но подъезд к ним был через одни ворота, по обе стороны которых тянулась живая изгородь из боярышника и ежевики.

Наступила последняя суббота перед Рождеством. Облака низко нависли над городом, и мачты кораблей терялись в сером тумане.

Рори поежился на ходу, входя в Джарроу. Он миновал ряд белых оштукатуренных коттеджей и направился к оживленной Эллисон-стрит. Он терпеть не мог этот маршрут, буквально ненавидел утро субботы, поскольку маршрут по утрам в субботу включал в себя Пилби-стрит и Солтбэнк-роу. Пилби-стрит была довольно паршивой улицей, а Солтбэнк-роу и того хуже.

У Рори было шесть адресов на Пилби-стрит и пятнадцать на Солтбэнк-роу, и, как всегда, приходя сюда, он весь напрягся, придал лицу решительное выражение и расправил плечи, но одновременно с этим подумал: старого Кина и других домовладельцев, которых он представляет, следовало бы линчевать за то, что они осмеливаются требовать с людей плату за такое жилье.

Вот уже четыре года Рори собирал ее на этих улицах. Обычно в других местах он собирал квартплату по понедельникам, вторникам или средам, но на Пилби-стрит и Солтбэнк-роу ни с кого нельзя было получить ни пенни в любое другое время, кроме как в субботу утром. Да и то, если повезет. Только страх перед судебными приставами заставлял обитателей этих улиц платить хоть что-то.

Взявшись за железный дверной молоток, Рори постучал в дверь без ручки с облупившейся краской. Из-за двери доносилась возня детей, они то ли дрались, то ли играли. Через несколько минут дверь распахнулась, и три пары глаз на грязных мордашках уставились на Рори. У всех ребятишек были сопливые носы, короста вокруг губ и ячмени на глазах. Старший, лет пяти, произнес взрослым голосом:

Джейни недоуменно переводила взгляд с одного из братьев на другого и обратно, а они только улыбались и молчали. Не выдержав, Джейни взорвалась.

— А деньги? У вас есть деньги, чтобы купить это? — Она развела руки в стороны, оглядывая длинную комнату.

— Ну… — Рори закусил губу, — денег достаточно, чтобы внести задаток.

— До сегодняшних шести утра у него не было этих денег, — пояснил Джимми.

Джейни повернулась к Рори:

Но кучу денег Рори выиграть не удалось. К третьей неделе нового года он смог выиграть только восемь фунтов, и это за четыре субботних вечера. И причина этого заключалась не в том, что он плохо играл или в отсутствии удачи. Просто Рори играл с мошенниками, шулерами, то есть против небольшой шайки, члены которой горой стояли друг за друга.

Поэтому Рори решил закончить игру в Корсторфине и поставил условие перед маленьким Джо: либо Джо отводит его в приличное место, либо он сам проведет расследование по поводу дома № 3 по Плинлиммон-уэй. Кое-что Рори уже выяснил: в этом доме проживал мистер Никол, судовладелец. И хотя мистер Никол не выпячивал своего положения, он являлся довольно крупной фигурой, чтобы быть членом ассоциации судовладельцев, известной как Комитет по торговле углем. Комитет располагал своим клубом и залом заседаний в доме на Ло-роуд. Еще мистер Никол владел акциями нескольких городских предприятий, которые занимались поставками не только хлеба и мяса, но и всякого мелкого товара. В заслугу мистеру Николу следовало поставить то, что он проявлял щедрость, оказывая помощь бедствующим морякам и их семьям. А временами таких было много. Не всегда бывали заполнены бары вдоль набережной и пристроенные к ним танцевальные залы, где моряки отплясывали с женщинами, которых подцепили.

Еще мистер Никол являлся ярым сторонником реконструкции городской канализации, особенно после вспышки холеры в шестьдесят шестом году и эпидемии оспы в тысяча восемьсот семидесятом году. Он также помог создать городское управление по уборке мусора, до этого уборкой мусора занимались отдельные подрядчики.

Да, мистер Никол был хорошим человеком, Рори не имел ничего против него, однако мистер Никол имел слабость, к которой с неодобрением относились привыкшее к воздержанию общество и его уважаемые члены.

А вот Рори ничуть не осуждал мистера Никола, ведь даже коронованные особы играли в азартные игры… Хорошо известно, что Альберт, принц Уэльский, любил играть. Так почему же не может играть мистер Никол, почему не может играть Рори Коннор или любой другой рабочий человек? Здесь, как и везде, существовала несправедливость, один закон для богатых, а другой — для бедных. Однако эти мелочи не остановили Рори, чтобы запугать Джо, а Джо не углядел никакой несправедливости в угрозах со стороны мистера Коннора. У Джо имелась своя грубая философия: существуют джентльмены различных уровней — высшего, среднего и низшего. Мистер Коннор — джентльмен низшего уровня, но его деньги ничем не хуже других денег, а иногда мистер Коннор бывал щедрее джентльменов среднего уровня. Настоящие «сливки общества» не скупились, однако и игроки с набережной швырялись деньгами, когда они у них водились, а вот джентльмены среднего уровня были скупердяями. И хотя мистер Никол являлся известной в городе личностью и проживал в одном из лучших кварталов, по мнению Джо, он был джентльменом среднего уровня, ну, может, и верхушки этого уровня, но все же среднего уровня. Однако этот человек обладал властью, на него работали люди, которые временами бывали очень опасны.