Для человека, жаждущего тишины и уединения, невозможно придумать худшего места, чем княжеский терем в преддверии свадьбы. В особенности если невеста — это королевская дочь, единственное дитя августейшего монарха, наследница государственного престола. В последние дни терем князей Горских более всего напоминал муравейник, с его вечно кипящей жизнью и без конца снующими туда-сюда работниками. Разница заключалась в том, что в силу законов природы каждый муравей прекрасно знает, в чём именно заключается его вклад в общее дело. Чего, увы, никак нельзя было сказать о большинстве населявших терем людей.

Свадьбу намеревались, как это и положено, сыграть в доме жениха, однако высокое положение невесты также ко многому обязывало. Король был не намерен пускать события на самотёк, а говоря точнее, оставаться от них в стороне, поэтому за неделю до свадьбы он перебрался в княжеский дом. Ну а поскольку Его Величество никогда не путешествовал один, его, разумеется, сопровождала немалая свита. Свита включала в себя ближайших королевских советников, кормилицу принцессы, придворного учёного, придворного лекаря, королевского портного, несколько слуг различных рангов, и даже кузнеца. Прибавьте всё это к обилию советников и слуг, изначально проживавших в тереме и его окрестностях, не говоря уже о самом князе, его невесте и княгине-матери, помножьте на неминуемую предсвадебную суматоху, и вы получите приблизительное представление о том, что творилось сейчас в княжеских владениях.

Нервы были взвинчены до предела, и каждый невольно способствовал тому, чтобы посильнее взбудоражить окружающих. Принцесса нервничала, поэтому нервничали кормилица и Ксанка, а уж они постарались, чтобы покой покинул прочую прислугу, от горничных до кухарок. Король тоже переживал, что плохо отражалось на его печени, а также на печени большинства его сопровождающих, вынужденных распивать всевозможные вина за компанию с Его Величеством. Переживания передались по цепочке и княжескому кладовщику, испугавшемуся, что августейший отец невесты уничтожит все запасы алкоголя прежде, чем дело дойдёт до самой свадьбы. Хозяйка терема, княжна Яромира Горская, старалась держать себя в руках, однако переживала не меньше, и оттого порядок на своей территории поддерживала всё же менее успешно, чем обычно. Князь Владислав Горский отчаянно, самозабвенно мандражировал, и потому матери особенно не помогал. Придворные передавали своё волнение слугам старшего звена, те накручивали прислугу рангом пониже, и так волнение и суматоха быстро спускались по социальной лестнице с самой верхушки на глубочайшее дно.

От принцессы более всего доставалось, не считая кормилицы и Ксанки, портнихам. Работа над свадебным платьем кипела вовсю, и принцесса с каждым днём всё больше тревожилась о несовершенстве то одной, то другой детали.

— Оно выходит слишком коротким, — пожаловалась она во время очередной примерки.

Сама Ярина прекрасно спала в эту ночь и, проснувшись, ещё некоторое время нежилась в постели, расслабленно глядя в потолок. Всё-таки хорошо быть дома! Поднявшись с кровати и подойдя босиком к окну, она удивлённо присвистнула: солнце уже было высоко. За время путешествия она привыкла просыпаться с рассветом. Быстро одевшись и наскоро перекусив (блюдо со свежими пирожками стояло на столе; по-видимому, его принесли, пока она ещё спала, но разбудить не решились), девушка покинула горницу и отправилась на поиски брата.

Влад нашёлся быстро, стоило ей только спуститься на первый этаж. Обменявшись с ним пожеланиями доброго утра, Ярина поинтересовалась:

— А где твоя невеста?

— Сам не знаю; мы с ней почти не видимся в последнее время.

— И с каких это пор?