Карл Юнг, один из отцов философии, однажды метко заметил, что «люди не могут выносить слишком много действительности». То, о чем вы будете читать в этой книге, может поставить под сомнение ваше представление о мире, в котором мы живем, и особенно о мире, в который нас толкают время и события. Мы — словно мужественные всадники, которые должны проскакать по неизвестной земле.

Для людей, потерявшихся в слепом восторге от бесконечных развлекательных телепередач, шопинга и болезненно-маниакальной езды на машине, оказалось очень трудным понять, какую угрозу несут надвигающиеся черные тучи, которые фундаментально изменят жизнь в нашем технологическом обществе. Мы вышли из «горящего дома» и стоим на краю скалы. А внизу нас ждет пропасть экономического и политического хаоса, да такого, которого еще никто никогда не видел. Я называю эти грядущие перемены — Глобальной Катастрофой.

Наступают суровые времена. На протяжении всей книги я буду говорить не о том, на что надеюсь, а о своем взгляде на то, что происходит сейчас или, возможно, произойдет в будущем. Это большая разница. Я представляю вам только свои рассуждения, свою точку зрения. Хотя я верю, что мы станем богаче, мне не нравится мысль о том, что человеку придется столкнуться с огромными трудностями, которые возникнут вследствие развития инфраструктуры, и жизнь, вполне вероятно, потеряет свою ценность. Я предсказываю, что мы входим в эру колоссальной международной жестокой борьбы за ресурсы, но меня ни в коем случае не привлекает идея войны.

Если я и питаю надежду на что-нибудь, так это на то, что люди проснутся, откроют глаза и начнут действовать, чтобы защитить глобальный проект под названием «Цивилизация». Граждане должны уметь видеть перспективное будущее, особенно во времена чрезвычайного стресса и перемен. Позже я подробно опишу эти стратегии.

Первая и самая насущная проблема, с которой мы сталкиваемся, — это завершение эпохи дешевого природного топлива. Без преувеличения можно сказать, что именно запасы дешевой нефти и природного газа лежат в основе современной обеспеченной жизни. Все предметы первой необходимости, комфорт, роскошь и удивительные достижения нашего времени — центральное отопление, кондиционер, автомобили, самолеты, электроосвещение, дешевая одежда, возможность записывать музыку и фильмы, супермаркеты, инструменты с механическим приводом, операции по замене тазобедренного сустава, сама национальная оборона — так или иначе обязаны своим появлением или дальнейшим существованием дешевому природному топливу. Даже атомные электростанции зависят от нефти и газа: начиная с этапа строительства, технического обслуживания и заканчивая получением и обработкой ядерного топлива. Заманчивые и гипнотически притягательные перспективы дешевой нефти и газа заставили нас забыть о том, что запасы удивительных даров из недр земли не безграничны, они не восполняются и, что также немаловажно, распределены по земному шару неравномерно. Более того, чудеса постоянного технологического прогресса под властью нефти включали нас в некую надувательскую игру под названием «Синдром Джимини Крикета»,

[1]

заставляющую верить, что все, если мы сильно того пожелаем, может осуществиться. В наши дни даже те люди, которые, казалось бы, более сведущи в данных вопросах, страстно хотят, чтобы плавный переход с природного топлива на водород, солнечную энергию или что-либо еще осуществился всего за несколько лет. Я попытаюсь показать, что это довольно опасная фантазия. При самом благоприятном сценарии развитие некоторых из этих технологий займет десятилетия — то есть между полным истощением запасов нефти и воды и появлением какой-либо замены пройдет довольно большой промежуток времени. И скорее всего, новое горючее и новые технологии не смогут восполнить природное топливо в той мере, объеме и виде, в котором мир потребляет его в настоящее время.

Нельзя упускать из виду и тот факт, что промышленно развитые страны начнут страдать задолго до того, как нефть и газ иссякнут. Современный образ жизни немыслим без дешевой нефти и газа. Даже небольшие изменения либо в цене, либо в объемах ресурсов принесут крах развитой экономике и поставят крест на материально-техническом снабжении повседневной жизни. Запасы природного топлива распределены по земному шару неравномерно. В основном они залегают там, где местные жители не очень дружелюбно относятся к представителям западного мира, либо же в труднодоступных местах. Ниже я объясню, почему мы можем даже не сомневаться в том, что цена и запасы природного топлива будут нестабильны в период, который я называю Глобальной Катастрофой.

Истощение природных ресурсов определенно станет причиной раздора между нациями. Борьба за право обладать запасами уже началась. Она будет лишь усиливаться. Вполне вероятно, что война продлится не одно десятилетие и спровоцирует ситуацию, при которой могут погибнуть цивилизации.

В настоящее время существует несколько точек зрения на проблему. Так называемые приверженцы технического прогресса утверждают, что человек достаточно изобретателен, чтобы с успехом разрешить возникающие проблемы с топливом. Они верят, что нефть — это не фоссилизированное,

Несомненно, представитель XVIII века, скажем Бенджамин Франклин, открывший человечеству электричество, назвал бы компьютер, за которым я сейчас сижу, неким удивительным волшебным предметом. Путь исследований и открытий, начавшийся с 1780-х годов, невероятно долгий и сложный, включающий в себя идеи, которые мы, возможно, воспринимаем сегодня как само собой разумеющиеся, например то же электричество, которое есть практически в каждом доме. Но что бы сказал Бен Франклин о видео? О компьютерных программах?

Численность населения Земного шара находилась на отметке примерно в 1 миллиард в начале 1800-х годов, когда был дан зеленый свет рискованным промышленным идеям.

[4]

Но эта цифра очень приблизительная. Тогда предположили, что миллиард людей — это то предельное количество, которое может вместить планета Земля. Численность мирового населения сейчас зашкаливает за 6,5 миллиардов, увеличившись более чем вдвое с 1950-х годов, со времен моего детства. В середине XX века появилось беспокойство, связанное с «демографическим взрывом». Удивительная технологическая победа над голодом, включающая в себя «Зеленую революцию»,

[5]

позволившую добиться небывалой урожайности, еще больше подтолкнула рост численности населения всего мира, которое начало осовремениваться. Улучшения санитарных условий и развитие медицины увеличивали продолжительность жизни. Промышленность принимала разрастающееся население и переправляла его из сельской местности в расширяющиеся города. Осознанная способность мира приспосабливать людей к абсолютно новым социальным и экономическим условиям оказалась последним гвоздем в гробу Томаса Роберта Мальтуса, сильно критикуемого автора книги «Опыт о законе народонаселения и его влиянии на будущее улучшение общества», опубликованной им в 1798 году.

На протяжении двухсот лет Мальтуса (1766–1834), получившего образование в Кембридже, ставшего в дальнейшем английским сельским священником, ругали идеалисты и техно-оптимисты. В своей знаменитой работе он предположил, что если не контролировать численность населения Земли, она будет расти в геометрической прогрессии, в то время как производство продуктов возрастает в арифметической прогрессии. В конечном итоге наступит естественный предел, когда людям просто не хватит еды. Большинство критиков, однако, взяли математические вычисления за основные цифры, а часть высказывания о пределе они просто «не заметили». Контроль численности населения произойдет сам собою. Этому поспособствует голод, эпидемия, война и «нравственное воздержание», то есть нежелание сочетаться браком или отказ от материнства. Работа Мальтуса в основном была неверно истолкована. Ему приписывали утверждение, будто человеческий вид на каком-то определенном этапе своего существования обречен на гибель, а уничижительная мальтусская идея состоит в том, что человеческий гений не сможет обеспечить всех людей «каютами на космическом корабле под названием Земля».

Интересно, что книга Мальтуса была нацелена на господствующих идеалистов века Просвещения, пришедшегося на его собственную молодость. Это был период американской и французской революции. В частности, он обращался к значимым тогда личностям — Уильяму Годвину и маркизу де Кондорсе. Оба они поддерживали идею о том, что человечество прогрессирует, и что «золотой век» социальной справедливости, политической гармонии, равенства, достатка, дружбы, счастья и альтруизма неизбежно приближается. Хотя Мальтусу импонировала идея о социальном улучшении, он полагал, что эти заявления утопические.

В недалеком прошлом такие пессимистично настроенные деятели, как Пол Эрлих, автор книги «Демографический взрыв» (1968), Лестер Браун из Вашингтонского Института всемирного наблюдения и другие критики, предсказывавшие ужасные последствия перенаселения к 1980 году, смогли убедиться в ошибочности своих предположений. Это привело к появлению нового поколения идеалистов (включая приверженцев технического прогресса, например экономиста Джулиана Саймона). Они публично заявляли, что гиперрост населения является благоприятным процессом для нашего общества, поскольку увеличивающийся фонд общественного капитала и интеллекта неминуемо приведет к новым удивительным технологическим открытиям, которые, в свою очередь, позволят Земле вместить большее количество людей. Кроме того, социальные и медицинские инновации будут способствовать поддержанию оптимальной численности населения.

Я хотел бы предложить другую точку зрению. Мальтус, несомненно, был прав, запасы дешевой нефти за последние сотни лет сократились, поскольку люди с удовольствием и в очень большом объеме использует невосполнимые источники энергии, накопленные в течение доисторической эпохи. С точки зрения научных разработок люди мало что привнесли в процесс увеличения урожайности. Главным образом цель была достигнута благодаря использованию колоссального количества удобрений и пестицидов, произведенных из природного топлива, а также масштабному орошению, ставшему возможным также при участии нефти и газа. Эпоха дешевой нефти создавала иллюзию изобилия в течение ста лет, примерно столько же, сколько длится жизнь человека. В то время закрепилась идея, что только ворчуны, зануды и безбожные сумасшедшие могли думать о гиперросте населения как о проблеме. Считалось даже неприличным обсуждать эту тему. Но я повторю, что нефть перестает быть дешевой, а ее мировые запасы истощаются, и однажды мы вдруг заметим, что нас стало такое огромное количество — и сейчас я прошу извинения как у Чарльза Дарвина, так и у Джонатана Свифта, — с которым экология Земли просто не справится. Ни одна политическая программа по контролю за рождаемостью не поможет. Людей уже сегодня очень много. Возвращение к безнефтяному прошлому удовольствия не доставит. Мы поймем на горьком опыте, что гиперрост численности населения — лишь побочный эффект нефтяной эпохи. Это было условие, а не задача с решением.

Мы уже начинаем испытывать трудности в связи с гиперростом населения и расточительным использованием природного топлива. Наносится непоправимый вред окружающей среде. За последние пятьдесят лет из 10 миллионов особей на земле исчезло 300 000. Каждый год от 3000 до 30 000 видов становятся вымирающими — рекордное число за последние 65 миллионов лет. В течение следующих ста лет погибнет до двух третей всех птиц, животных, растений и других видов. Примерно 25 % из 4630 известных млекопитающих видов в наши дни находятся под угрозой исчезновения, то же самое касается 34 % рыб, 25 % земноводных, 20 % рептилий и 11 % птиц.

У других видов наблюдается спад рождаемости. И процент таких видов даже выше. Ученые, занимающиеся проблемами окружающей среды, говорят о «крайней точке». Экология Земли настолько ослабла, что скоро человек просто не сможет существовать на планете. Так выглядит версия о вымирании, которая мне не нравится, но она порождает массу вопросов о действующем проекте цивилизации. Сколько времени может продлиться Глобальная Катастрофа? Одно поколение? Десять поколений? Тысячелетие? Десять тысячелетий? Выбирайте. Безусловно, через некоторое время катастрофа станет нормой и перестанет быть катастрофой как таковой. Мы привыкнем.

Глобальное потепление — это уже не просто теория, обсуждаемая политиками, а всеобщее мнение ученых.

[6]

Последствия потепления могут быть разными: от таких, как изменение температуры в течении Гольфстрима, означающее понижение температуры в Европе и влияющее на сельское хозяйство, до опустынивания важных мировых посевных площадей, появления болезней умеренного климатического пояса в бывших тропических районах или разорения портовых городов по всему миру. В чем причина глобального потепления? Это результат человеческой деятельности? Выбросов, вызывающих «тепличный эффект»? Результат естественно происходящих циклов или и то и другое одновременно? Ответ на вопрос не изменит сложившейся ситуации, способствующей приближению Глобальной Катастрофы.

Межправительственная комиссия по проблеме изменения климата (IPCC) приводит примеры последствий глобального потепления. В числе прочего для десятков миллионов людей возрастет риск наводнения, причиной которого станет очень сильный ураган и увеличение уровня воды в океане. При изменении климата усугубится проблема нехватки воды в районах, уже от нее страдающих. Еще больше станет людей, уязвимых для трансмиссивных болезней

Глобальное потепление породит политический беспорядок, связанный со спорами о сокращающихся запасах нефти. Такая ситуация ухудшит состояние окружающей среды в Китае, где уже сегодня существуют проблемы с опустыниванием и нехваткой питьевой воды. Эта страна чрезвычайно перенаселена.

Получается, что пик эпохи дешевой нефти наступил в истории тогда, когда человеческий гений смог победить вековое бедствие — эпидемии. Мы уже радовались победе в борьбе с болезнями, когда примерно полвека назад создали антибиотики. Пенициллин, сульфамидные препараты и их заменители дали человечеству понять, что причины болезней кроются в микроорганизмах, которые можно победить. По крайней мере, такая точка зрения была популярной. Но у докторов и ученых был свой взгляд. Александр Флеминг, ученый, открывший пенициллин, сам предупреждал о том, что неправильное применение антибиотиков может привести к тому, что бактерии в конце концов научатся им сопротивляться.

Сейчас мы все больше понимаем, что победа над микробами была мимолетной. Они появляются снова, приводя с собой армию старых знакомых, например, туберкулезную палочку и стафилококк, но уже иной разновидности, которая научилась сопротивляться лекарствам. Другие давно известные болезни захватывают новые территории в ответ на изменение климата, возникающее вследствие глобального потепления. Словно мстя человеку за то, что он разрушает место, в котором живет, сама природа насылает на него все новые и более опасные болезни. Вирус иммунодефицита человека, возбудитель СПИДа, возможно, является местью тропического леса. В XX веке критическая масса людей столкнулась с организмами, долгое время прятавшимися в тропических болотах. Эти люди стали прекрасной мишенью для разновидностей вируса иммунодефицита. Не заметив своего заражения, люди могли покинуть тропический лес, сесть в машину и поехать по своим делам, снова вливаясь в социум, не подозревая, что они являются носителями какого-то вируса. По одной их версий ВИЧ впервые проявился в 1940-х годах — путем заражения человека вирусом иммунодефицита обезьяны (ВИО), который долгое время поражал зеленых мартышек, мангобеев и бабуинов в Африке. Вирусы иммунодефицита человека очень похожи на ВИО. Вероятно, вирус перешел к человеку в результате потребления обезьяньего мяса, так называемого мяса лесной дичи, либо при случайных порезах в ходе его приготовления, или во время ритуалов с использованием крови животного. Есть предположение, что ВИЧ впервые заразил людей, проживающих в сельских местностях в Африке, а потом постепенного перешел в города и далее разнесся по всему миру. Инкубационный период СПИДа может продолжаться долгое время, поэтому на начальном этапе заражения мало кто из инфицированных знает, что является носителем опасного вируса и невольным его разносчиком.

В любом случае СПИД в наши дни — это растущая угроза. Каждые два года число инфицированных по всему миру удваивается. Однажды заявив о себе в «Черной Африке», вирус теперь шагает по всей планете, забирая все больше человеческих жизней. Он постоянно мутирует и уже насчитывает большое количество разновидностей.

Болезнь, определенно, сыграет большую роль в Глобальной Катастрофе, чем многие из нас могут сейчас представить. Эпидемия может парализовать социальную и экономическую систему, помешать мировой торговле и свергнуть правительства. Власти, поставленные в тупик проблемой перенаселения, — одновременно с исчезающими мировыми запасами нефти и разрушающейся мировой экономической системой — возможно, захотят применить «разработанные» вирусы против собственного народа, не затронув при этом элиту. Болезнь стала бы удобным решением проблем, а медицинские технологии вполне способны создать некое «биологическое оружие». Если все это звучит слишком нереально, то представьте, какой дикой казалась цивилизованным берлинцам идея ликвидации еврейского народа, проживающего в Европе, в 1933 году. Но это случилось. «Смертельная машина» пользовалась тогда всеми современными техническими достижениями.

В период Глобальной Катастрофы определенно сократятся срок и уровень жизни — по крайней мере, по меркам сегодняшнего времени. Природное топливо было временным даром Земли. Наша способность сопротивляться болезни, возможно, окажется таким же временным даром эпохи дешевой нефти. Время покажет.

В минуты отдыха я иногда мысленно переношусь в другие исторические эпохи. В последнее время меня пленяет одна идея: вот бы очутиться в начале XX века. Именно тогда начали появляться многие из тех вещей, без которых мы не мыслим сегодня свою жизнь: машины, самолеты, электричество в домах, центральное отопление, небоскребы, радио, кинофильмы, горячая вода, ультрафиолет. Насколько

современным

все это, наверное, казалось в 1924 году, когда практически все взрослые люди еще помнили о временах с повозками, туалетами на улице, керосиновыми лампами!

А между тем в основном все, что существует в прикладных технологиях, — это всего лишь усовершенствованные варианты первоначальных «чудес». Например, телевидение — это усовершенствованное радио. Насколько удивительно, наверное, быть свидетелем того, как жизнь на глазах становится все лучше и лучше и как этот поток «чудес» приводит людей к мысли о том, что человеческий вид двигается по пути к совершенству, о котором говорили просвещенные философы. Однако самая поразительная вещь состоит в том, насколько быстро мы привыкли ко всем этим изобретениям.

На протяжении нескольких тысячелетий человек хотел научиться летать, как птица. Это была главная и недостижимая мечта.

Решиться взлететь было все равно, что бросить вызов богам (поэтому наказание за такую дерзость следовало незамедлительно). Такие великие умы эпохи, как Леонардо да Винчи, пытались изобретать механические средства для осуществления полетов. Затем, когда настало время бензина и двигателя внутреннего сгорания, за несколько лет два молодых механика из штата Огайо, создавших велосипед, смогли воплотить в жизнь мечту о полете. Сегодня, когда прошло более ста лет после первого настоящего полета в районе Китти Хоук

[13]

в Северной Каролине, я могу несколько раз в месяц летать на самолете, размером с дом.

Всего лишь шестьдесят шесть лет прошло после того, как братья Райт пролетели в своей довольно неуклюжей, похожей на воздушного змея установке, а человечество уже отправило людей на Луну. Кто в начале XX века мог подумать о таком?

Так что же с нами происходит? Чтобы понять это, нужно иметь представление о том, что такое

пик мировой добычи нефти.

Это уровень, показывающий, что мы выкачали из недр Земли половину всего мирового запаса нефти — ту половину, которую было достаточно легко добыть, ту половину, которая была получена наиболее экономичным путем, ту половину, которая имела самое лучшее качество и была самой дешевой в переработке. Оставшаяся нефть залегает в труднодоступных местах, например в Арктике и глубоко в недрах Мирового океана. Качать здесь нефть настолько сложно в энергетическом плане, что это просто нерационально. Например, если на добычу одного барреля нефти тратится такой же один баррель нефти, то посудите сами, какой в этом смысл? А если для того, чтобы добыть один баррель нефти, вы тратите два барреля, то это уже полное сумасшествие. Большая часть оставшейся нефти выходит в форме высокосернистой сырой нефти, которую затем трудно переработать, либо битуминозного песка и нефтеносного сланца, представляющих собой не жидкости, а твердые вещества. Для того чтобы их разжижить для последующей очистки, необходимы дополнительные расходы нефти. Очевиден тот факт, что значительное количество оставшейся нефти никогда не будет добыто.

Больше уже никогда не будет извлекаться столько нефти, сколько мы, все вместе взятые народы, получали из недр Земли на пике добычи. Это окажет чрезвычайно сильное влияние на промышленную цивилизацию, которой предрекался постоянный и стабильный рост всего — населения, валового внутреннего продукта, продаж, доходов, строительства, да чего угодно, — но при этом полностью зависящую от нефти.

Пик мировой добычи нефти представляет собой беспрецедентный экономический кризис, который разрушит национальные экономики, лишит власти правительства, изменит национальные границы, вызовет военные конфликты и создаст, таким образом, препятствия для дальнейшего развития цивилизованной жизни. Человеческий вид породил поколение, которое не сможет выжить, потребляя меньшее количество нефти. С сокращением запасов сложные социальные и торговые системы начнут испытывать кризис.

Согласно прогнозам, мировой пик добычи нефти должен был прийтись на период между 2000 и 2008 годами.

Во время этого периода рынки, возможно, начнут применять стратегии распределения, чтобы снабжать своих лучших (промышленно развитых) потребителей за счет оставшихся без финансовой поддержки «проигравших» стран. Эти некогда называемые «развивающимися» страны, скорее всего, превратятся в страны, которые «никогда не станут развитыми». Затем постепенно добыча мировой нефти уменьшится, мировые экономики и рынки станут более нестабильными, и мы войдем в новую эпоху невообразимых самоограничений.

Природное топливо — это уникальный фонд геологической истории Земли, который позволяет людям расширить территорию своего проживания на планете. До того как природное горючее — а именно уголь, нефть и природный газ — стало привычным в использовании, Землю населяло меньше 1 миллиарда человек. Сегодня, после двух веков применения природного топлива, когда процесс его добычи достиг небывало высокого уровня, на планете проживает 6,5 миллиарда человек. Если лишить людей природного горючего, возникнет большая проблема. Земля один раз сделала нам такой драгоценный подарок, и то время, когда мы активно им пользовались, было необыкновенным периодом в истории человечества, длившимся достаточно долго и породившим высокоразвитое индустриальное общество, которое теперь воспринимается как норма. Сегодня мы не можем представить себе жизнь без природного топлива — именно поэтому мы не готовы к грядущим событиям.

Нефть и газ в целом были настолько дешевыми и легкодоступными на всем протяжении XX века, что даже низшие слои общества привыкли к их дарам — домам с электричеством, машинам, телевидению, кондиционерам. Нефть представляет собой удивительное вещество. Ее легко перевозить. Она содержит в себе невероятное количество энергии. Нефть может практически бесконечно храниться в негерметизированных металлических баках при поддержании стабильной температуры воздуха. Она не портится. Ее можно выкачивать через трубу, переправлять по всему миру на суднах, перевозить в поездах и большегрузных машинах, а также в самолетах-топливозаправщиках, позволяющих заправлять другие самолеты прямо в воздухе. Нефть — легковоспламеняющаяся жидкость, но вполне безопасна, если к ней прикасаться руками. Ее можно очищать путем прямой дистилляции и в зависимости от степени очистки получать разные виды топлива — бензин, дизель, керосин, авиационное горючее, печное топливо и множество полезных продуктов — пластик, краски, лекарственные препараты, ткань, смазочные вещества.

На самом деле ничто не сравнится с нефтью по энергоемкости, универсальности, транспортабельности или простоте хранения. Добавьте сюда ее дешевизну и некогда избыток. Именно нехватка всех этих качеств — одна из проблем альтернативного топлива. Дешевое, универсальное, в избытке. Нефть привела людей к тому, что они смогли начать изменять мир. Она находилась прямо у нас под ногами. Мы использовали ее так интенсивно, как будто завтра не наступит и незачем экономить. Но скоро ее не будет. Вот что особенного в этой нефти.

Нефть — это древнее органическое вещество, расплавленное под огромным давлением и образовавшее цепочки из атомов водорода и углерода. Самые легкие углеводороды, такие как метан и пропан, состоят из молекул, содержащих очень небольшое количество атомов водорода и углерода. Жидкие углеводороды, такие как бензин и смазочные масла, содержат больше атомов в молекуле. Очень тяжелые углеводороды, такие как деготь и твердый парафин, состоят из еще большего числа сложных соединений и цепочек атомов водорода и углерода. Они представлены в форме полутвердых и твердых веществ.

Предполагается, что нефть сформировалась из водорослей, росших в мелководных заводях доисторических озер и океанов в благоприятный период глобального потепления около 30 миллионов лег назад. Эта мертвая растительная масса, называемая керогеном, откладывалась под водой пластами, которые позднее раскололись или согнулись из-за движения земной коры. В итоге тектонические силы переместили их на глубину от 2,3 км до 4,6 км. Ученые выяснили, что температура под землей увеличивается примерно на 7,8 °C на каждые 305 м. Температура (и высокое давление) на глубинах от 2,3 до 4,6 км как раз подходит для преобразования древних керогенсодержащих пластов в углеводородную насыщенную осадочную горную породу. На глубине ниже 4,6 км давление настолько сильное, а температура настолько высокая, что все углеводородные соединения преобразуются в простейшее углеводородное соединение — метан. Он состоит из одного атома углерода, сцепленного с четырьмя атомами водорода, большая часть которых со временем уходит через слои осадочной горной породы. По этой причине глубина от 2,3 до 4,6 км называется «нефтяным окном». За пределами этого «окна» нефть, вероятно, не образуется.

Очевидно, на глубине до 2,3 км обнаруживают ту нефть, которая образовалась в этом подземном «окне». Иногда нефть пробивается к поверхности, выталкиваемая подземным давлением. Люди давно узнали об этом особенном «полумагическом веществе». Народы древнего и современного мира использовали смолу для того, чтобы конопатить лодки и мостить улицы. Сделанные из разнообразных материалов и смазанные смолой ядра поджигали и метали в противника во время военных сражений. В Иерихоне и Вавилоне в качестве строительного раствора использовался битум. Его продавали по всему Средиземноморью. Нефть долгое время применялась как лекарство от всех болезней.

Первая примитивная добывающая промышленность появилась в начале XIX века вокруг места просачивания нефти на территории современной Румынии. Из той нефти было получено небольшое количество керосина, но первая лампочка появится позже. В Америке нефть назвали «нефтью» задолго до того, как началась ее основательная добыча.

Причиной периодического появления нефти на поверхности становится тектоническое движение, а также постоянное разрушение с течением времени верхних слоев земной коры. Таким образом, нефть «может проложить себе путь» и выйти на поверхность в совершенно неожиданных местах. Например, битуминозный песок Атабаски в Канаде представляет собой древние нефтяные месторождения, которые обнаружились вследствие геологической активности. Более легкая нефтяная жидкость испарилась в вечность.

Нефтяная промышленность берет свое начало с августа 1859 года, когда один интересный человек по имени Эдвин Л. Дрейк обнаружил нефть, пробурив колодец на ферме на северо-западе Пенсильвании. Считалось, что нефть — это жидкий остаток от угольных месторождений, которых в Пенсильвании было в избытке. Нефть не била фонтаном из первого колодца Дрейка, как это изображают в фильмах, а поднималась по трубе и переливалась в емкости. Предприятие Дрейка стало экспериментальным. Небольшая группа состоятельных спонсоров из Нью-Хейвен, штат Коннектикут, поддержали его. Они разглядели в открытом веществе потенциальную ценность и поняли, что добывать ее можно далеко не ведрами, а гораздо большими объемами.

Развитие нефтяной промышленности в Америке на самом деле следует рассматривать в контексте двух параллельно идущих исторических повестей: о постоянной всемирной промышленной революции и о постоянном заселении американского континента и использовании его многочисленных ресурсов, в том числе и нефти, которая в конце концов прекратит наше «энергоснабжение».

Когда Дрейк пробурил свой колодец, промышленная эпоха уже вовсю шагала по стране. Первое, что дала нефть, это освещение. Население росло, люди переезжали с ферм в разрастающиеся города, где увеличивалась потребность во внутридомовом освещении. Появился источник света, тогда известный как ворвань. Ее было трудно получить, она была дорогой, а запасы малы, поскольку численность китов сокращалась в результате безжалостного истребления. Тем временем во многих городах построили газовые заводы, где из угля извлекали светильный газ, используемый, главным образом, для освещения улиц. Применение газовых ламп в домашних условиях имело некоторые ограничения. Лампы были шумными, горячими и опасными. Их нельзя было передвигать по комнате, так как необходимо было прикреплять к трубкам на стенах или потолке. Однако такой продукт процесса очищения нефти, как керосин, отлично заменил ворвань. Керосин не был взрывоопасным, как газ. Лампы можно было перемещать по комнате, куда душа пожелает. В отличие от газового освещения, керосиновому не требовалось дорогостоящих труб и другого оборудования. Освещение керосином стало сенсацией.

Началось повсеместное использование нефти. После того как Дрейк открыл месторождение, а было это накануне начала гражданской войны, начался нефтяной бум, подобный золотой лихорадке. По всей западной Пенсильвании бурили скважины. Нефти стало так много, что возникла проблема ее хранения. Производители вынуждены были использовать для нефти те же дорогие деревянные бочки, что и для виски. Цистерны тогда еще не изобрели, как и магистральные трубопроводы. Нефтеперегонных заводов было немного. Даже производство керосиновых ламп для внутридомового освещения было не сильно развито. Для справки: во время гражданской войны керосиновые лампы были новыми технологиями.

Я не буду повторять всю историю развития нефтяной промышленности. О ней хорошо написал Дэниел Ергин. Если быть кратким, в конце 1860-х годов Джон Д. Рокфеллер постарался упорядочить хаос, царивший в новой промышленности. Создав компанию «Стандарт Оил», которая впоследствии станет монополией в нефтяной промышленности, он начал зарабатывать деньги, рационально организуя свой бизнес. К 1880 году семья Ротшильдов, менее известный брат Альфреда Нобеля Людвиг и англичанин Маркус Сэмюэл создают компании по освоению района возле Баку на юге России рядом с Каспийским морем. В 1890-е годы «Ройял Дач Компани» открыла месторождения на территории современной Индонезии. Все эти компании боролись со «Стандарт Оил» за мировой рынок, и некоторые из них, такие как «Шелл» Сэмюэла и «Ройял Дач Компани», стали в будущем мировыми титанами.

Никогда прежде мир не сталкивался с такими опасными угрозами, с которыми нам придется столкнуться в начале XXI века. Странам предстоит бороться не на жизнь, а на смерть за оставшиеся запасы природных ресурсов. Между государствами возникнет такая идейная борьба, что прошлое соперничество капитализма и коммунизма XX века покажется просто футбольным матчем. Высшие силы распаленного ислама захотят полностью разрушить языческий Запад и уничтожить своего главного врага — Соединенные Штаты Америки.

Эти времена будут намного мрачнее, чем 1938 год, канун Второй мировой войны. У населения в 6,5 миллиардов человек не останется никакой надежды на то, что жизнь останется прежней. Начнут возникать вопросы, например, все захотят узнать: какую форму примет неизбежное истощение ресурсов, в каких районах и когда это произойдет? На некоторые из этих вопросов даст ответ надвигающееся бедствие, спровоцированное изменением климата и связанными с ним последствиями для окружающей среды, главным образом, голодом, нехваткой питьевой воды и увеличением числа различных болезней. Тем временем мир накроет волна опасных и непредсказуемых действий тех стран, которые захотят контролировать запасы оставшейся нефти.

Центральную роль будут играть нездоровые зависимые отношения Соединенных Штатов с исламским миром. Мусульманам принадлежит большая часть оставшихся запасов мировой нефти. А американцам эта нефть очень нужна. Из-за небрежности, самовлюбленности и безрассудной беспечности США позволили себе стать заложниками этой пагубной зависимости. Они сами показали правящим классам Ближнего Востока жизнь, о которой могли только мечтать эмиры, шейхи, паши или калифы на протяжении всех столетий. Это богатство превратило поэтическую благопристойную религию в опасный механизм для разжигания потенциальной мировой войны.

С точки зрения Америки, старающейся изо всех сил противостоять исламу, можно много спорить о природе этой религии сегодня и отношениях с ней. США испробовали все мыслимые тактики политического поведения, чтобы наладить контакт с мусульманскими странами, но ничего не получилось. Американское правительство тратило миллиарды, помогая им развивать добычу минеральных ресурсов и финансируя их общественные проекты. США обеспечивали их в огромном количестве оружием, часть которого они теперь используют против американских вертолетов и автомобилей, продавали им современные военные самолеты. Как минимум у одной мусульманской страны — у Пакистана — есть ядерные бомбы. Другая мусульманская страна, Иран, управляемая муллами, не скрывает того, что она строит атомную промышленность, которая может быть использована как для выработки энергии, так и для производства бомбы. США и исламский мир заперты в стенах конфликта, который может перерасти только в хроническую войну, если какая-то из этих двух сторон не отступит.

Сейчас воинственный ислам вовлечен в джихад, или священную войну, против Запада и Соединенных Штатов в частности. Общественность пытается понять мотивы, возникают вопросы, разумно ли такое поведение или это выражение психоза. Джордж Буш-младший как-то сказал, что исламисты ненавидят американцев за то, кем они являются, особенно за их свободу и демократию. Кто-то считает, что это не так, и представители исламского мира ненавидят США за их действия, а именно за многочисленные военные вторжения на мусульманскую территорию, за поддержку коррупции и распущенную власть, которая тиранит мусульманское население и безрассудно тратит нефтяные запасы ближневосточных стран, за навязчивую разрушающую массовую культуру.

Нефть является самым важным мировым источником прогресса. Без нее ничего не работает в промышленной цивилизации. Некоторые люди подвергают сомнению идею о том, что мир со временем останется без нефти.

А другие осознают, что это произойдет в этом столетии. Но никто не имеет никакого понятия о том, что случится между «сейчас» и «потом», когда нефти не станет. Большинство думает, что к тому времени, когда нефть закончится, человечество уже будет использовать другой источник энергии, например водород. И этот источник прибудет как раз вовремя, «экспресс-доставкой», потому что свободный рынок позаботится об этом, свободный рынок никогда не позволит нам погибнуть.

Я не верю, что будет именно так, и поспорил бы по вопросу альтернативной энергии. Мир окажется в беде задолго до того, как закончится нефть. На максимальном пике добычи нефти ее будет еще достаточно много в недрах нашей планеты — на самом деле останется половина от всех нефтяных запасов, которые когда-либо существовали. Но это будет та половина, которая залегает очень глубоко в труднодоступных уголках Земли с суровыми климатическими условиями. Ее крайне тяжело и дорого добывать. На пике и сразу после него существует большая вероятность сбоя всех систем — социальной, экономической и политической. Пик — это переломный момент в буквальном смысле.

Население в основном равнодушно относится к этому вопросу либо просто ничего не знает о глобальном пике добычи нефти и о том, что он с собой несет. Предыдущие нефтяные шоки 1973 и 1979 годов показали, что это были лишь временные трудности и мир преодолел их. Таким образом, напрашивается вывод, что все будущие проблемы с нефтяными запасами также будут решены. Люди и тогда слушали мнения «специалистов» и «предсказателей», которые поднимали ложную тревогу. Но жизнь продолжила идти своим чередом. Почему же сейчас мы должны начать волноваться? Многие воспринимают историю о нефтяном пике как новую сказку, придуманную паникерами, которые говорили, что «проблема 2000» в работе компьютеров приведет к концу света. Кроме этого, думали, что нападение 11 сентября 2001 года все изменит. Но мы до сих пор живы и счастливы, гоняем на своих автомобилях, наслаждаясь приятным голосом любимого радиоведущего. Никто не готов к провалу грунта, который ожидает нас в конце дороги.

Многие люди, привыкшие к цивилизации, подаренной нефтью, просто не могут себе представить другую жизнь. Они считают, что если больше не находят месторождений, то это не значит, что их нет. Таких людей не впечатляют цифры, показывающие, что пик геологоразведывательных работ наступил по всему миру 40 лет назад и с тех пор идет спад. Правительства стараются избегать разговоров о ситуации с нефтью и газом либо дают неверную информацию.

Если внимательно приглядеться, пик похож на некое «ухабистое плато». Такой эффект создают спрос и цена. Говорят, высокая цена «уничтожает» спрос. Когда спрос уменьшается, цена падает. Более низкие цены влекут за собой повышение спроса, и цены снова прыгают вверх. Период глобального пика сам по себе будет периодом смущения и отказа поверить в то, что происходит что-то страшное. Мировой уровень добычи снизится, в то время как спрос все время будет повышаться, все основные системы, зависящие от нефти, включая производство, торговлю, транспорт, сельское хозяйство и финансовые рынки, начнут давать сбой (и сама нефтяная промышленность тоже). Начнутся геополитические конфликты и культурные столкновения.

В итоге экономический рост, в том смысле, как он понимается в индустриальном обществе, остановится или продолжится только в некоторых районах. На «ухабистом плато» уровень мировой добычи нефти может показаться необычно высоким и предельным. Высоким, потому что на пике общее количество баррелей в день достигнет максимального уровня за всю историю добычи, а предельным — потому что выше этой отметки он уже не поднимется. Мировое производство нефти никогда больше не увеличится. После некоторого времени пребывания на пике показатели добычи безжалостно упадут и возникнет вопрос, насколько сильно они упадут.

В течение пикового периода не будет никаких «стабилизирующих» производителей, которые смогут увеличить объемы добычи, чтобы «наполнить рынок» и удержать цены на одном уровне, как Саудовская Аравия делала многие годы, обеспечивая Западу полноценную жизнь. Все скважины будут работать на полную мощность. Увеличение спроса среди развивающихся стран приведет к повышению цены. Отсутствие механизма, контролирующего рынок, например избыточных запасов, приведет к распределению ресурсов политическим путем. Политика джихада и американская политика «кровь за нефть» окажется очень неблагоприятной основой для распределения товаров первой необходимости.

Ожидается большой экономический стресс практически среди всех стран, богатых и бедных, развитых и развивающихся. Он определенно приведет к все более отчаянной борьбе за оставшиеся нефтяные запасы. В Соединенных Штатах до сих пор отрицают грядущий глобальный пик, потому что вложение капитала в зависимую от нефти инфраструктуру здесь больше, чем в любой другой стране, а американцы считают свой образ жизни подаренным Богом. «Американский образ жизни невозможно поменять», — метко подметил однажды вице-президент США Дик Чейни.

Джордж Буш-младший заявил в своем послании о положении в стране в 2003 году, что Америка не сможет сохранить свой образ жизни на водороде. Через два месяца после его речи Соединенные Штаты вторглись в Ирак, чтобы разместить военную базу на беспокойном Ближнем Востоке, где хранилось более двух третей мировых запасов нефти.

Ближний Восток являлся геополитической пороховой бочкой более полувека. Первые месторождения нефти в Аравии были обнаружены в 1932 году. И не случайно глубокие разногласия возникли параллельно с расширением ее нефтяных запасов. Без нефти пустынный Аравийский полуостров стал бы лишь домом для небольшого по численности населения, проживающего там сейчас. С другой стороны, полуостров имеет огромные ресурсы, особенно пахотной земли и воды. Современное государство Израиль не смогло бы без нефти развивать современную экономику европейского типа. Необычный и печальный факт истории заключается в том, что образование Израиля совпало с экономическим подъемом современных арабских нефтяных государств. А вспышка мусульманского фанатизма — воплощенного «Аль-Каидой», движением «Талибан», муллами в Иране, Саддамом Хусейном, смертниками Палестины, военными группировками Пакистана и Индонезии — была сосредоточена на своей ярости к Израилю, так же как вся мусульманская ненависть была направлена на Запад. В конце XIX века в Каире, Багдаде, Кабуле, Тегеране и других мусульманских городах проживали основные еврейские общности. До недавнего времени исламисты проявляли терпимость к соседям, представлявшим собой промышленный средний класс. На протяжении XX века из еврейских поселений развивалась самостоятельная нация, которая захотела стать независимым государством. Это спровоцировало конфликт, агрессию и изгнание израильтян из мусульманских городов. Когда в середине XX века израильтяне стали независимым процветающим государством в центре мусульманского мира, вызывая ненависть, зависть и негодование, мусульмане начали программу антисемитизма, подхваченную у европейского тоталитарного движения XX столетия — нацизма. Все эти замыслы вскоре извратились и усугубились ситуацией с нефтью, от которой сильно зависело все западное индустриальное общество.

Когда Марк Твен приехал в Священную Страну в 1867 году, его встретила унылая пустыня. Он написал в своей книге «Простаки за границей»:

Индустриализация Европы на протяжении XIX века способствовала невероятным социальным переменам. С одной стороны, евреи Центральной Европы (Германии, Польши, Австро-Венгрии и других стран) устремились в большие города, где начали приспосабливаться к существовавшей здесь культуре, приобретать профессии. С другой стороны, новые возможности передвижения — железные дороги, корабли — упростили эмиграцию, и многие евреи захотели покинуть Европу, отправившись большей частью в Америку, а некоторые — осваивать малонаселенную Священную Землю. Сионистское движение, которым руководил венгр Теодор Герцль, имело очень дерзкую цель — построить государство для еврейской народности. Герцль занимался вопросом перемещения миллионов евреев из Европы, одновременно решая вечные проблемы антисемитизма и воплощая библейское пророчество о возвращении народа на родную землю.

Первые европейские евреи, прибывшие на пустынную, заброшенную библейскую землю в начале XX века, привезли с собой современные сельскохозяйственные и строительные технологии, а также неотъемлемые атрибуты западного образа жизни: электричество и телефон, положив, таким образом, начало культурному столкновению с арабами, образ жизни которых напоминал средневековье. К 1914 году на Священной Земле проживало приблизительно 100 000 евреев и 600 000 арабов. Евреи вели себя по отношению к арабам отнюдь не так высокомерно, как европейские колонизаторы к своим колониальным народам. Надо сказать, местные арабы (тогда этот район еще назывался Палестиной) использовали экономическое развитие территории в собственных интересах: получили образование, приобрели профессии, занялись торговлей. Численность населения возросла.

Аравийский полуостров, Саудовская Аравия, или назовите ее как хотите, хранит 25 % всех мировых запасов нефти. (На Ближнем Востоке в целом находится по меньшей мере 60 % от известных мировых резервов.) В зависимости от того, на какие статистические данные ориентироваться, Аравия пройдет свой пик производства нефти где-то между 2001 и 2020 годами, то есть, теоретически, она может сохранять свое лидирующее положение еще какое-то время. Эти расчеты приблизительны, поскольку неизвестны точные данные о нефтяных запасах. Сообщения аравийской национальной нефтяной компании «Армако» сами по себе сомнительные, так как статистика считается государственной тайной. На протяжении многих лет цифры завышались, поскольку данные ОПЕК о долях в общем производстве обычно основывались на том, сколько нефти имеет каждая страна. Чем выше показатели, тем больше нефти позволялось каждому члену ОПЕК выкачивать и продавать.

Резервная вместимость Аравии сделала ее эпицентром мировых запасов нефти. Есть причины предположить, что Аравия уже вошла в фазу своего пика. К 2003 году ситуация выглядела следующим образом: нефтяная промышленность Ирака развалилась, Венесуэла «хромала», Нигерию время от времени парализовывало гражданскими беспорядками, а запасы Северного моря таяли примерно на 5 % в год. По слухам, в это время Аравия качала нефть на полную мощность. Она достигла «потолка». Она уже не имела возможности открывать вентиль немного больше, чтобы стабилизировать цену на сырую нефть на мировых рынках. Она больше не была важным «стабилизирующим производителем». Как отметил Кеннет Дефейес

[27]

на международной конференции, посвященной мировому нефтяному пику (я перефразирую), хорошая новость заключалась в том, что ОПЕК не может больше диктовать мировые цены на нефть, а плохая — ее никто теперь не может контролировать. К лету 2004 года появились другие признаки ухудшения. Когда цена на нефть на Нью-Йоркских рынках подскочила до $50 за баррель, Саудовская Аравия пообещала увеличить объемы добычи, но не сделала этого. За август 2004 года объем добычи упал примерно до 0,5 миллиона баррелей в день.

Такое бросающееся в глаза поведение имело физическое подтверждение наступающего истощения аравийских нефтяных ресурсов. Всего шесть гигантских месторождений насчитывает все нефтяное производство Аравии. Гаварское месторождение — самое большое, которое когда-либо было обнаружено. Оно примерно 480 километров в длину, заключает в себе 60 % всей нефти, когда-либо добытой на территории королевства, и дает 5,5 % мировой добычи нефти в день. В 2004 году появились первые признаки истощения. Многие годы «Арамко», саудовская национальная компания, добавляла в Гавар морскую воду. Этот метод используется для поднятия нефти. Теперь она добавляет уже 7 миллионов баррелей морской воды в день. К лету 2004 года на так называемую обводненную нефть приходилось 55 % выхода, то есть более половины того продукта, который добывали из скважины, составляла вода. Подсчитано, что добыча нефти на Гаварском месторождении уже падает на 8 % в год. Для того чтобы спасти положение, следует увеличить объем добавляемой морской воды, а также применить современные техники добычи, например горизонтальное бурение. Эти методы на время увеличивают объем добычи, но ускоряют исчерпание запасов. Кроме этого, они вредят подземной геологической структуре нефтяного месторождения. Вероятно, в Гаварском месторождении уже была нарушена эта структура, поскольку оно исчерпало себя быстрее, чем ожидалось. «Арамко» объявила, что аравийские резервы, которые могут быть добыты, составляют примерно 250 миллиардов баррелей. Другие власти, в том числе американские нефтяные компании, изначально добывавшие нефть на полуострове, до того как «Арамко» выгнала их, заявляли примерно о 130 миллиардах баррелей нефти. Подсчитано, что общей объем добычи в стране с начала бурения остановился на отметке в 100 миллиардов баррелей. Если вы посмотрите на разницу этих двух цифр, то поймете, что Саудовская Аравия прошла свой пик.

В «Армако» работало примерно 100 000 иностранных работников. Около 65 % из них англичане и американцы. Нападения весной и летом 2004 года на иностранных рабочих, живущих на специальной огороженной территории, по всей вероятности, являются своеобразной тактикой радикальных исламистских мятежных сил (например, «Аль-Каиды»), направленной на то, чтобы не позволить сделать точную оценку нефтяных запасов королевства. Противники правления клана аль-Сауда не хотят ни с кем делиться нефтью. Но если запуганные бомбежкой, нападением и убийствами иностранные работники покинут королевство, добыча нефти встанет, оставив принцев семьи аль-Сауда без дохода, а Запад в замешательстве.

Причина, по которой я разделяю Аравию и Саудовской Аравию, в том, что рано или поздно Аравийский полуостров перестанет быть личной собственностью клана аль-Сауд. Когда это произойдет, мы будем иметь дело с совершенно другой Аравией. Аравия представляет собой центр тяжести исламского мира и мировых нефтяных рынков. По словам Баера, Аравия — это «опора, на которой держится мировая экономика».

Основываясь на объективных знаниях, можно определенно сказать, что нет ни одной компании, работающей с так называемым альтернативным топливом или энергией, которая позволит нам вести тот образ жизни, к которому мы привыкли в эпоху нефти. Никакое альтернативное топливо не позволит функционировать большей части систем, которые нас сейчас обслуживают — начиная от производства продуктов питания, обрабатывающей промышленности до инфраструктуры городов, транспортного сообщения и обычных бытовых вещей, связанных с ведением домашнего хозяйства. У нас действительно проблемы.

Известные альтернативы обыкновенной нефти, о которых я буду рассказывать в этой главе, — это природный газ, уголь и битуминозный песок, сланцевая смола, этанол, ядерное топливо, солнечная, ветряная энергия и энергия приливов, а также гидрат метана. Определенно, мы будем использовать какие-то из этих источников, но все эти вещества не заменят нам природное горючее. В некоторой степени все источники неископаемого топлива зависят от основного расхода нефти. Вы не сможете изготовить металлические ветряные двигатели, используя только технологию энергии ветра. У вас не получится создать свинцово-кислотный аккумулятор для солнечных электродвигателей, используя лишь солнечную энергосистему.

Так называемая водородная экономика, благодаря которой появятся машины, работающие на водородном топливе, просто фантазия. Я бы сказал, опасная фантазия, которая может внушить нам обманчивое чувство безопасности. Когда экономика, основанная на природном топливе, начнет давать сбой, мы не сможем плавно войти в эпоху водородной экономики, если она вообще начнется. В лучшем случае мир окажется в экономическом хаосе и испытает социальный стресс на переходном этапе от эпохи природного топлива до той, что придет ей на замену. Возникает вопрос, как долго будет длиться этот переходный этап: десять лет, сто лет, тысячу лет или бесконечно.

Верить в то, что «рыночные экономики» автоматически перейдут на альтернативное природное топливо, все равно, что верить в волшебство, как в случае с «культом Даров небесных» (или «культом карго») на островах Южного моря.

Склонность людей верить в волшебное спасение и счастливый конец усугубляется невероятным триумфом технологического прогресса, который сопровождал нефтяную эпоху. Сами по себе технологии стали неким видом сверхъестественной силы. Они показательно претворили в жизнь все те чудесные вещи, о которых люди могли когда-то только мечтать — от полета на самолете или кинофильма до сердечных имплантатов. Нет никакого сомнения в том, что технологии продлевают срок жизни, уменьшают физическую боль, а некоторым людям дарят особенно роскошную жизнь. Полное надежд население Земного шара, включая политических и бизнес-лидеров, рассматривает нарастающую угрозу истощения нефтяных запасов как одну из проблем, которые до этого успешно решали технологии и человеческая изобретательность. Поэтому кажется вполне естественным предположить, что они снова одержат победу. Однако эта вера слепа.

Под природным газом я подразумеваю метан. Среди разнообразных газов, которые выходят из недр Земли, метан (СН

4

) самый легкий. Он составляет 75 % рыночной продукции, используемой в промышленности, производстве электроэнергии и отоплении. Такие газы, как пропан, бутан и другие, в процессе разделялись и легко разжижались, потому что они более плотные и тяжелые.

Природный газ бесцветен и не имеет запаха. Для того чтобы люди могли почувствовать, что произошла утечка, к природному газу добавляют очень маленькое количество диметилсульфида, который придает газу неприятный запах. Метан взрывоопасен, когда его концентрация в воздухе составляет от 5 до 15 %. Природный газ образуется так же, как и нефть, но в условиях очень высоких температур и давления — когда складчатые пласты горной породы тектоническими силами проталкиваются глубоко вниз под «нефтяное окно», поэтому газовые залежи, как правило, связаны с нефтяными месторождениями.

Природный газ — замечательное топливо. Он легко выходит из-под земли под собственным давлением, не требуя энергозатрат на добычу. Его также можно извлечь из угля, но энергетические затраты на добычу угля и последующее извлечение метана увеличивают себестоимость газа. Это «чистое» горючее, при горении практически не образующее твердых частиц, но выделяющее углекислый газ, — главный «тепличный» газ. Природный газ легко транспортируется при обычной температуре воздуха по трубопроводной сети от буровой скважины до конечного потребителя. Метан не так универсален, как бензин, но прекрасно справляется со многими задачами. Газ является исходным сырьем для различных отраслей промышленности: применяется в производстве широкого спектра химикатов, лекарственных препаратов и пластмасс. Также он широко используется в сельском хозяйстве.

В начале XX века природного газа было настолько много, что он считался ненужным побочным продуктом нефтяной промышленности и регулярно сжигался в устьях скважин. После Второй мировой войны создание в США всеобъемлющей национальной трубопроводной сети сделало газ полезным товаром широкого потребления. Пик добычи нефти в Америке случился в 1970 году, а добыча природного газа прошла свой собственный пик немного позже — в 1973 году, достигнув отметки 648,5 миллиарда кубических метров. С тех пор объемы добычи природного газа сокращаются.

Примечательно, что запрет ОПЕК на поставку нефти в США в 1973 году подтолкнул многих домовладельцев перейти с масляных на газовые обогреватели как раз в тот год, когда наступил пик добычи газа, хотя о том, что это был пик, стало известно позже. Природный газ являлся чистым, дешевым, легкодоступным продуктом. Травмирующий запрет ОПЕК породил идею об экономии энергии, которая воплотилась в применении более эффективной газосжигательной технологии. Однако к 1978 году стал очевиден факт сокращения запасов газа. Правительство Картера забило тревогу и запретило использовать природный газ или нефть в качестве топлива для новых заводов, производящих энергию. Предлагалось использовать уголь и атомную энергию. В марте 1979 года на атомной электростанции, расположенной на острове Три-Майл рядом с Гаррисбергом, штат Пенсильвания, произошло частичное расплавление активной зоны реактора и выброс небольшого количества радиоактивных веществ. После этого развитие атомной промышленности в Америке на неопределенное время приостановилось.

Распространенное мнение о том, что водород сможет спасти технологическую цивилизацию от надвигающейся катастрофы, — типичный пример того, насколько недальновидно стало наше зависимое от нефти общество. Идея, конечно, привлекательная, поскольку при горении водорода выделяется лишь водяной пар и, соответственно, окружающей среде не причиняется вреда. К тому же самого водорода в избытке. Было бы замечательно, если бы вся механизированная инфраструктура и оборудование нашего общества просто перешли на водород, но такого не произойдет. Что-то можно перевести на водород, но не все. Водород не заменит нам нефть и газ в полном объеме.

План по переходу от нефти и газа на водородную экономику обычно связан с технологией топливных элементов. Сам топливный элемент представляет собой кусок пластмассы, помещенный между несколькими углеродными пластинами, которые проложены между двумя концевыми пластинами, действующими как электроды. Эти пластины имеют дорожки, которые распределяют топливо и кислород. Они модульные и могут быть размещены так, чтобы производить энергию. Топливные элементы действуют в 2–3 раза мощнее, чем двигатель внутреннего сгорания, и при этом не требуют никаких движущих частей. В процессе, обратном электролизу, водород, введенный через каталитическую металлическую мембрану, соединяясь с кислородом, производит пар и электрический ток. В автомобиле, работающем на топливных элементах, электричество от топливного элемента приводит в действие двигатель. Однако из-за того, что получать чистый водород очень дорого, в качестве топлива предпочитают использовать природный газ или метанол.

О топливных элементах известно уже давно. Сэр Вильям Роберт Гров продемонстрировал возможность получения электроэнергии с помощью кислорода и водорода в топливном элементе еще в 1893 году. В конце 1950-х годов НАСА начало создавать компактный электрогенератор на топливных элементах для использования его во время космических полетов. Расходы не имели значения. Расчетная масса энергоустановки из водороднокислородных топливных элементов намного меньше, чем у батарей. И это очень важно, потому что в космосе каждый грамм на учете. Позднее в пилотируемом космическом корабле астронавты смогли даже пить воду, производимую топливными элементами.

Нет сомнения в существовании и пользе топливных элементов. Но возникают многочисленные и настораживающие вопросы по поводу водородной экономики. Проблема в том, что водород не совсем топливо. Это скорее «носитель» энергии, чем топливо. Для получения водорода требуется больше энергии, чем производит сам водород. Таким образом, сегодня производство водорода зависит от других известных источников энергии, которые по той или иной причине представляют собой проблему — это все те же нефть, природный газ, уголь, вода, солнце, ветер. В некоторой степени термин «водородная экономика» — это прикрытие для ядерной экономики, поскольку ядерная экономика предполагает масштабную выработку электроэнергии, подразумевается, что многочисленные современные атомные станции могут с экономической точки зрения производить огромное количество водорода. Я собираюсь вернуться к вопросу ядерной энергии позже.

Безусловно, водород производится сегодня в промышленном масштабе и имеет множественное применение. Но если сравнивать количество водорода, используемое промышленностью, с объемом сжигаемой нефти, то оно невелико. Применение водорода в качестве промышленного катализатора или химического компонента — это одна сторона вопроса, совсем другое дело рассматривать водород как энергетически ценный ресурс. Когда речь идет о сотнях миллионов автомобилей, водород, как говорят инженеры, не поможет. Если мы будем получать из водорода меньше энергии, чем затрачивать на его получение, стоит ли игра свеч? К тому же «водородная экономика» не сможет обогреть десятки миллионов жилых и производственных зданий.

Уголь стал топливом, давшим толчок промышленной революции. Впервые уголь обнаружили в Англии на морском побережье, где волны омывали скалы. Было трудно собирать это вещество в большом количестве. Гораздо легче было срубать деревья, конечно, если они вам принадлежали. Уголь использовали в основном те, у кого не было земли и, соответственно, леса. Из-за запаха, который уголь выделял при горении, его считали менее качественным, чем древесина, и менее подходящим для обогрева и приготовления пищи. Печи и камины, для которых уголь подходил как нельзя лучше, еще не были изобретены. Когда же в XIX веке лесные массивы Англии начали неумолимо сокращаться, и бедным, и богатым пришлось перейти на уголь. Основные энергетические характеристики угля, сравнимые с древесиной, обнаружились только тогда, когда леса стало мало, а также появилось усовершенствованное отопительное оборудование.

В один прекрасный момент уголь стал важным и ценным продуктом и его начали активно добывать. Появились угольные шахты, которые часто затапливало. Вскоре необходимость выкачивания воды из шахт побудила разработать паросиловые установки, работавшие на угле, которые, в свою очередь, привели к созданию паровых машин, приводящих в движение лодки, паровозы и производственное оборудование. Англия расслабилась. Продукты горения угля сильно загрязняли окружающую среду, но благодаря этому топливу столько всего делалось, что вопрос об экологии отошел на второй план. Несмотря на убивающий смог, состоявший преимущественно из угольной копоти, в Лондоне не появилось ни одного серьезного движения против использования угля. Однако к XX веку началось активное использование нефти и популярность угля постепенно падала. Нефть легче добывалась — особенно в начале — и была более универсальным топливом, чем уголь.

Сегодня, когда запасы нефти истощаются, возможно, уголь вернет былую славу. Лучше всего он подходит для запуска стационарных турбин, которые применяются на электростанциях. Исторически сложилось так, что уголь стал первым топливом для обогрева современного дома. Возможно, все вернется на круги своя, несмотря на то, что люди привыкли к чистым, удобным, фактически автоматизированным газовым обогревателям. Возвращение к обогреву углем будет означать потерю роскоши и комфорта. К тому же уголь в своей обычной твердой форме явно не применим к главному «потребителю топлива» — автомобилю.

Уголь можно использовать как топливо для локомотивов, но все же разумнее было бы применять электрическую тягу. Хотя бы по той причине, что окружающей среде в этом случае наносится меньше вреда.

На стороне угля выступает угольная добывающая промышленность. Она утверждает, что его запасов в недрах земли еще достаточно много. Хватит на сотню лет. Как знать. Мы уже добыли немало угля. Притом самого лучшего качества. И он находился ближе к поверхности, его было легко получить. Большую часть оставшихся запасов, возможно, будет трудно и энергетически затратно добывать. Существует несколько различных точек зрения на то, сколько угля мы действительно сможет использовать. Я не сомневаюсь, что частично мы вернемся к углю, когда наши проблемы с нефтью и газом постучатся в дверь, но уголь не будет дешевым и его качество оставит желать лучшего. Уголь не заменит нам нефть и газ, к тому же он сам когда-нибудь закончится. Использование угля частично зависит от того, какое будущее у атомной энергетики, о которой речь пойдет дальше. Если ее противники победят, тогда логично предположить, что для выработки электроэнергии станут использовать уголь. По крайней мере какое-то время, если мы захотим жить в освещенных домах.

Гидроэлектроэнергия — энергия, получаемая за счет использования энергии водного потока. Гидроэлектростанции обычно размещаются вблизи рек. Сила потока воды воздействует на турбины, которые, вращаясь, приводят в движение генератор, вырабатывающий электроэнергию. Гидроэлектроэнергию можно также получить, используя энергию приливов, но такой способ более сложный и дорогостоящий.

При работе гидроэлектростанций не образуется углекислый газ (правда, он образуется при изготовлении гидрокомпонентов). Самое последнее поколение турбин дает до 90 % энергетического выхода. Воды много, на нее можно положиться. Но и здесь есть свои минусы. Например, проблемы заиления дамб. Почва и другие вещества, смываемые рекой, образуют ил позади дамбы, из-за чего она постепенно перестает выполнять свою функцию. Кроме этого, не все регионы одинаково обеспечены мощными водными потоками. Счастливчики те, кто живет рядом с бурными реками.

Более того, если мы примем воду за основной источник энергии, она лишь частично заменит нам газ и нефть. Сможем ли мы строить заводы и заниматься их техническим оснащением без основного дешевого природного топлива? Остается не так много времени до того момента, когда у нас не будет возможности ремонтировать вышедшее из строя оборудование. Во время Глобальной Катастрофы не будет и финансовой возможности заменить его. Тогда вся электроэнергия станет местной, и некоторым районам повезет гораздо меньше, чем другим.