Гизелла Лахман (1890–1969) — поэтесса «первой волны» русской эмиграции. Детство и юность провела в Киеве. Эмигрировала в 1919 г. Жила некоторое время в Берлине, в Швейцарии, а с 1941 г. — в США. С 1950 г. Жила в Вашингтоне, работала в Библиотеке Конгресса. По ее собственному признанию, стихи начала писать только в 1943 г., и уже в следующем году появилась ее первая публикация в «Новом русском слове». Впоследствии часто печаталась в этой газете, а также «Новом журнале» и других периодических изданиях. Входила в «Кружок русских поэтов в Америке» вместе с Г. Голохвастовым и др.
Автор двух сборников «Пленные слова» (1952) и «Зеркала» (1965), которые и составляют основу данного издания.
Как отмечали литературные критики: «Редко кого другого в эмигрантской прессе сравнивали с Анной Ахматовой так часто, и никто, пожалуй, из русско-американских поэтесс не пытался столь последовательно и ревностно соответствовать роли продолжательницы дела великой советской современницы в изгнании, как Гизелла Лахман».
ГИЗЕЛЛА ЛАХМАН. Избранная поэзия
ЮРИЙ КОЧУБЕЙ. Дуновение Серебряного века (Вступительное слово)
Раскрыл скромно изданную книжечку стихов, и с первых же строк повеяло таким знакомым и вместе с тем почти неощутимым ароматом поэзии тех далеких лет начала нынешнего века, которые в эти дни предстают перед нашим взором, будто в сказочной дымке. Жизнь, люди, общество настолько изменились за прошедшие десятилетия, что, кажется — мы живем совсем на другой планете. Несмотря на это, наших современников неодолимо влечет к себе эпоха русской культуры, в частности, поэзии, названная серебряным веком. Об этом свидетельствует постоянный интерес к творчеству поэтов того времени (а оно богато своеобразными и могучими талантами), возрастающий по мере знакомства с новыми и новыми забытыми шедеврами восторг перед получившими международное признание достижениями дореволюционной художественной культуры, которую создавали представители всех народов Российской империи.
Продолжателем традиций серебряного века в более близкое нам время — 40 — 50-е гг. — явилась Гизелла Сигизмундовна Лахман, стихи которой увидели свет в 50-60-е годы. Во многом искусственная для поэтически одаренного человека иноязычная среда, условия эмиграционной жизни «на чемоданах» способствовали, как представляется, тому, что в стихах Гизеллы Лахман сохранились атмосфера, дыхание лет ее юности, которые как раз и совпадали с годами расцвета серебряного века.
Родилась Гизелла Рабинерсон (по мужу Лахман) в Киеве 4 декабря 1893 г. Приходилась внучкой видному гражданину Киева М. В. Гальперину, известному сахарозаводчику и общественному деятелю.
Учеба на Высших женских курсах, в Киеве свела ее и подружила с Аней Горенко, будущей Анной Ахматовой.
Интерес к поэзии был общим, только Гизелла Лахман обратилась к ней значительно позже. Но влияние выдающейся русской поэтессы и полной мере чувствуется в ее стихах.
ЮРИЙ ЛЕВИНГ. «Ахматова» русской эмиграции — Гизелла Лахман [1]
Редко кого другого в эмигрантской прессе сравнивали с Анной Ахматовой так часто, и никто, пожалуй, из русско-американских поэтесс не пытался столь последовательно и ревностно соответствовать роли продолжательницы дела великой советской современницы в изгнании, как Гизелла Лахман.
О биографии поэта, переводчицы
[2]
и библиографа Гизеллы Сигизмундовны (Рабинерсон) Лахман (1890–1969) известно совсем немного
[3]
. Родилась в Киеве, там же посещала женские курсы одновременно с А. Ахматовой
[4]
, эмигрировала в Германию молодой девушкой
[5]
; из Берлина во второй половине 1920-х годов перебралась в Швейцарию. Осенью 1940 года, опасаясь преследований нацистов, она вынуждена была бежать через португальский порт на пароходе, державшем курс на Америку. В США первое десятилетие Лахман жила в Нью-Йорке, затем переехала в Вашингтон, где получила работу в Библиотеке Конгресса
[6]
. Туда же десятилетие спустя после ее смерти семьей был передан ее личный архив
[7]
. Писать стихи начала поздно, на середине шестого десятка
[8]
, автор двух книг стихов — «Пленные слова» (Нью-Йорк, 1952) и «Зеркала» (Вашингтон, 1965). В России миниатюрной посмертной публикации Лахман удостоилась лишь через четыре десятилетия после выхода ее второго поэтического сборника
[9]
.
Печаталась Лахман в периодических изданиях русского зарубежья, начиная с середины 1940-х годов
[10]
. В одном из адресованных ей писем тех лет прозаик старшего поколения Г.Д. Гребенщиков верно угадал ее поэтический генезис:
О Ваших стихах раз и навсегда я высказался и ни разу в них не разочаровался, а всегда читаю их вслух, если есть кому. Тонкая, вдумчивая, нежная Муза Ваша мила моему грубому сердцу. Иногда я думаю: откуда это? Каков Ваш возраст (нескромный вопрос), что Вы так тонко и глубоко научились не только мыслить, но и выражать себя в такой чудесной форме. Мне кажется, кто-то на Вас имел влияние — м.б. Ахматова, но м.б. Марина Цветаева. Ни той, ни другой я не люблю, значит если было бы их влияние в форме, то Вы взяли от них лучшее и прибавили свое — еще лучшее
Елена Малоземова, чье имя запомнится в истории изучения русской эмигрантской словесности тем, что, будучи диссертанткой, она обратилась за разъяснениями к Владимиру Набокову по поводу волновавших ее вопросов (дело было в те «пред-Лолитные» годы, когда Набоков еще довольно охотно отвечал незнакомым барышням-слависткам), присутствовала на вечере объединения русских поэтов в Нью-Йорке в 1945 году и оставила свидетельство о первом публичном выступлении Г. Лахман. Она же уловила «ахматовский голос» как родовую черту целого поколения женщин-поэтов, сочиняющих по-русски в изгнании:
«ПЛЕННЫЕ СЛОВА» (Нью-Йорк, 1952)
«Светлый день по новому чудесен…»
1952
«Так радостно и, кажется, вчера…»
1952
«Передохнуть… Задуть фонарь дорожный…»
1951
«На площади у снежного сугроба…»
1944
«Сегодня я тебе чужая…»
1945
