Седьмого мая 1870 года, Александр, возложив ношу ведения текущей рутины на Государственный Совет, выехал в Киев для большого совещания перед началом боевых действий. На нем должны присутствовать не только командующие балканским и кавказским фронтами, но и многие представители их штабов, а также руководители ряда вспомогательных служб.

Так, например, Богаев Николай Григорьевич. Некогда он был всего лишь рядовым пластуном в Кубанском казачьем войске, разве что отличался необычайной находчивостью и смекалкой, позволявшей ему неоднократно выбираться из самых сложных и безысходных ситуаций в делах с горцами. Во время своего 'турне' на Кубань в то время еще цесаревич Александр оценил по достоинству ум этого человека и завербовал для службы в разведке.

Довольно быстро освоившись на новом месте, Николай Григорьевич себя весьма недурно проявил и был зачислен в группу, проходящую обучения для действий в Австрийской Империи. Как раз в ту, что занималась разведывательно-диверсионной деятельностью незадолго до начала военной кампании и настолько душевно порезвилась, что заставила всю Австрию встать на уши. В тех делах Богаев действовал как командир звена, причем, надо сказать, весьма успешно.

Дальнейший его рост был всецело связан с секретным батальоном 'Омега', созданным по образу и подобию печально известного для любого советского человека германского батальона 'Бранденбург-800'.

Зная хорошо язык крымских татар из-за близкого общения в детстве, Богаев был отобран в первую восточную роту, которую вскоре и возглавил. Ему приходилось очень много работать, изучая турецкий и арабский языки, культуру, историю и нравы Османской империи, и так далее. Само собой, без отрыва от регулярных и весьма непростых тренировок по боевой и тактической подготовке, сопряженной с освоением навыков управления вверенным спецподразделением в сложных боевых условиях. Богаева и его подчиненных гоняли на пределе возможностей. Поэтому, спустя четыре года, после первого участия в реальной кампании Николай Григорьевич был весьма недурно подготовлен в роли командира столь необычного для своего времени специального подразделения. Конечно, он не умел танцевать и петь, но все, что требовалось боевому офицеру-разведчику, было в него буквально вколочено.

Дмитрий Петрович проснулся от громкого крика: 'Рота, подъем!', который буквально подкинул его на постели. Нет, это был не крик. Скорее рев. Дежурный сержант Петров, будучи обладателем мощного голоса, крайне низкой тональности, развернулся от души. Поэтому, даже не смотря на то, что спал поручик Игнатов не в солдатской казарме, а в близстоящем офицерском корпусе, проснулся он легко и просто. Что испытали на себе младшие чины от столь бодрящего крика ему даже и думать не хотелось. Буквально пару минут спустя постучались в дверь.

— Войдите. — Заглянул дежурный по роте.

— Дмитрий Петрович, полк подняли по тревоге. Всех офицеров просят привести себя в порядок и быть через четверть часа на плацу.

…

— Ваше Императорское Величество, — в кабинет вошел Дукмасов. — Срочная депеша из Берлина. — Александр вскрыл протянутый ему конверт и быстро прочел весьма скудное послание.

— Пригласите ко мне Виктора Вильгельмовича.