Проходит несколько лет и Николас Линнер возвращается на родину — Японию. Тяжко и сумрачно у него на душе: отчуждение от любимой жены, предательство близких и самое главное — это то,что жизненные силы покинули его, превратив в белого ниндзя. Колдунья, владеющая приемами черной магии, 15 изумрудов на бархате шкатулки, роковая страсть, романтическая любовь и, наконец, зловещий маньяк, совершающий ритуальные убийства. Только один человек может остановить его — это Николас Линнер — ниндзя, потерявший свою силу...
Токио, осень
Он проснулся, и его глазам открылась кромешная тьма. За окном был полдень, но здесь, в отеле «Кан» на грязной окраине Токио, издавна облюбованном заезжими бизнесменами, было темно, как в могиле: остальные ставни своими цепкими, как у ворона, когтями задраили окно.
Эти кладбищенские метафоры не случайны. Сама комната была немногим просторнее гроба. И пол, и потолок обиты ковровым материалом серого, покойницкого цвета. Поскольку их разделяло, кажется, не больше четырех футов, любое освещение в комнате оказывало бы неприятно-тошнотворный эффект на постояльцев, особенно в момент, когда они просыпаются.
Но это было не главное, из-за чего Сендзин не включил свет, проснувшись на своем жестком ложе. У него были более важные причины оставаться в темноте.
Сендзин думал о матери, а это всегда было так, когда он напивался или замышлял убийство. Вообще-то у него было две матери: одна — та, которая родила его, а другая — та, что вырастила. Второй матерью была его тетя — сестра матери — но он ее всегда называл Аха-сан, то есть мамой. Это она вскормила его, когда родная мать имела наглость умереть через неделю после его рождения от инфекции, вызванной трудными и долгими родовыми муками. Это Аха-сан остужала его пылающий лоб, когда он болел в детстве, и это она согревала его своими руками, когда его знобило. Она пожертвовала всем ради Сендзина, но он в конце концов просто ушел от нее, даже не попрощавшись, — о благодарности уж и речи не могло идти.
Но это, конечно, не значит, что Сендзин никогда не думал о ней. Вот и сейчас, уставившись в темную пустоту, он вспоминал, как вымещал свою злобу на ее мягкой и белой, как сладкий зефир, груди, как она отдавала ему всю себя, как он постоянно преступал все границы, но встречал в ответ лишь ее любящий взгляд. Он наносил удары, желая только одного: чтобы и его ударили в ответ. Но она вместо этого опять привлекала его к своей мягкой груди, веря, что он отринет свои обиды на весь мир, окунувшись в море ее бесконечной доброты.
Книга первая
Сумерки
Усуакари
Токио — Ист-Бэй Бридж
Время настоящее, лето
Тандзан Нанги, руководитель корпорации «Сато Интернэшнл», мог бы сказать, когда начались неприятности, с точностью до секунды.
Он сидел в своем просторном кабинете, расположенном наверху 42-этажного, поражающего воображение треугольного здания «Синдзюку Суириу», и смотрел в окно, за которым подымались небоскребы делового центра Токио. Его взгляд также захватывал комнатное растение с темно-зелеными листьями, стоявшее в горшочке на подоконнике: карликовый пурпурный рододендрон с крохотными бутончиками. Первые бутоны в этом году. Он заметил их еще утром, как раз перед тем, как начались неприятности с компьютером: вирусная атака.
Когда это произошло, Нанги считывал с дисплея выдаваемую компьютером информацию. Вирус, очевидно, был в компьютерной сети компании какое-то время, внедряясь в программное обеспечение. И вот, когда за терминалом сидел Нанги, триггер сработал — и вирус начал «поедать» данные, заложенные в компьютерную систему компании «Сато».
Звоня по внутреннему телефону системщикам-программистам, Нанги с ужасом наблюдал, как воспроизводимая на экране информация постепенно утрачивает всякий смысл, превращаясь в какой-то бред, непонятный не только ему, но, как оказалось, и всем другим в компании.
Системщики были в растерянности, не зная, как бороться с вирусом.
Сингапур — полуостров Малайзия
Лето, 1889
Со-Пенг, дед Николаса Линнера, родился в семье небогатых торговцев, трудолюбивых людей, однако, хронически не везло.
Мать его была из совсем иного теста.
Предки Со-Пенга жили на полуострове Малайзия примерно с начала 1400-х годов, торгуя шелкам, слоновой костью, изделиями из панциря черепахи. В начале 1800-х они перебрались в Куала-Лумпур — город на западном побережье полуострова, привлеченные слухами о том, что там, в районе недавно открытого месторождения олова, можно сказочно быстро разбогатеть. Огромные суммы, полученные с рудников, просаживались в карты, терялись из-за неосторожного размещения капитала, перекочевывали в дырявые карманы мошенников.
Но они в аферы не пускались, а трудились честно. По-видимому, упорство и честность были у них в генах, потому что эти черты передались и Со-Пенгу.
Первые годы жизни Со-Пенга прошли вблизи Паханга, — городка на восточном побережье, где его отец имел дело, связанное с импортом шелка и черного чая из Китая. Со-Пенгу, однако, не очень хотелось связывать свою судьбу с торговлей, а тем паче — с хроническим невезением. Он обладал более живым и разносторонним умом, чем его отец и дядья. В этом он пошел в мать, Лианг.
