Почему Питер Самсон в полночь бродил по зданию №26? На этот вопрос он вряд ли бы сумел дать определенный ответ. Над некоторыми вещами лучше не стоит ломать голову. Если бы вы походили на ребят, с кем Питер познакомился и состоял в приятельских отношениях на своем первом году обучения в Массачусетском Технологическом Институте зимой 1958-59 года, то тогда никаких объяснений не потребовалось бы. Блуждание в лабиринте лабораторий и складских помещений, разгадывание тайн коммутации телефонных сигналов в машинных залах, отслеживание путей проводов или реле в подземных туннелях — для некоторых это было обычным поведением. Для них не требовалось оправдывать для себя импульс в душе, когда, оказавшись перед закрытой дверью, за которой что-то интригующе шумело, вдруг очень хотелось открыть дверь, понимая при этом, что они будут незваными гостями. И затем, если там никого не было, кто мог бы физически преградить доступ к источнику этого завораживающего шума, можно было коснуться машины, пощелкать выключателями, посмотреть, как она на это отреагирует, потом ослабить винты, снять крышку, покачать пальцами некоторые диоды и подергать некоторые разъемы. Питер Самсон и его друзья выросли с определенным отношением к миру, в котором вещи имели значение только в случае, если вы поняли, как они работают. Да и как можно вообще жить, не подержав их в своих руках?

Именно в подвале Здания №26 Самсон и его друзья обнаружили комнату ЭОПД. Здание №26 было одним из корпусов МТИ — высокой конструкцией из стекла и стали, разительно отличавшейся от почтенных строений, с которых начинался институт со стороны Массачусетс Авеню, и чьи фронтоны были украшены колоннадами. В подвале этого здания, лишенного всякой индивидуальности, располагалась комната ЭОПД. ЭОПД означало «Электронное Оборудование Подготовки Данных». Это была комната, в которой размещались машины, которые работали почти как компьютеры.

Не так много людей в 1959 году видели компьютер, не говоря уже о том, чтобы трогать его руками. Самсон, молодой человек с жесткими рыжеволосыми кудрями и растягивавший при разговоре гласные так, что казалось, что он на полуслове перебирает в своей голове возможные варианты окончания предложений, уже сталкивался с компьютерами при своих, еще дошкольных, посещениях МТИ. До института он добирался из своего родного города Лоуэлл, который был расположен менее чем за тридцать миль от кампуса — университетского городка. Он заработал прозвище «кембриджский мальчик» и был одним из многих сходивших с ума по науке старшеклассников, которых тянуло как магнитом, к университетскому городку Кембриджа. Он даже пробовал собрать свой собственный компьютер из запчастей от списанных машин для пинбола, которые были лучшим источником логических элементов, которые он был в состоянии найти.

Логические элементы —

Институт представлял собой собрание самых лучших из тех сверходаренных старшекласников с филиноподобными стеклами очков и слаборазвитым грудными мышцами, которые ошарашивали своими знаниями учителей математики и провалившихся на экзамене «физкультурников». Эти ребята мечтали не о том, чтобы блистать на школьных вечеринках, а о том, чтобы попасть в финал Научной Ярмарки, проводимой компанией General Electric. МТИ был как раз тем самым местом, где Питер мог блуждать по коридорам в два часа ночи, в поисках чего— нибудь интересного. И здесь он действительно мог найти нечто, что могло бы его разбудить в нем новый творческий процесс, новый стиль жизни, поставить его на передний край общества, которое обрисовывалось в книгах некоторых писателей-фантастов, пользовавшихся не слишком хорошей репутацией. В конце концов, это было место, где он мог бы найти компьютер, с которым можно было бы поиграться.

Вокруг TX-0 выкристаллизовалось нечто новое. Это был новый жизненный путь — с новой философией, собственной этикой и своей мечтой.

Не было ни одного предрассветного часа, когда хакеры TX-0 не отдавали бы свои силы и способности машине, с преданностью редко отмечаемой за пределами монастырей. Они были авангардом этого выдающегося симбиоза между человеком и компьютером. С пылом молодых изготовителей хот-родов (рекордных автомобилей, переделанных из серийных), зацикленных на умощнении двигателей, хакеры получали желаемое из своего уникального окружения. Несмотря на то, что началось формирование элементов культуры и накопление легенд, (а их мастерство в программировании начало превосходить любой ранее отмеченный уровень), дюжина или около того хакеров все еще отказывалась признавать, что их маленькое сообщество, объединившееся вокруг TX-0, медленно и незаметно начало пронизываться грузом общих идей, убеждений и нравов.

Принципы этой революционной Этики Хакеров, как правило, не обсуждались и не дискутировались — обычно с ними тихо соглашались. Не выпускалось никаких манифестов, и миссионеры не обращали никого в свою веру. Это обращение делал за них компьютер, и тот, кто следовал Хакерской Этике, был преданы ей, так же как Самсон, Сандерс, и Коток, чьи жизни до МТИ, казалось, были просто прелюдией до того момента, когда они достигли самовыражения за пультом TX-0. Позднее, там появятся хакеры, которые будут следовать неявной Этике и относиться к ней еще более серьезно, чем хакеры TX-0. Это будут легендарные Гринблатт и Госпер, но окончательно принципы хакерства сформируются еще только через несколько лет.

Тем не менее, уже в дни TX-0 были заложены основы этой платформы.

Вот она, Этика Хакера:

Летом 1961 года, Алан Коток и другие хакеры из TMRC узнали, что свежеиспеченная компьютерная компания скоро привезет в МТИ абсолютно новый компьютер, который представляет собой следующий шаг в развитии вычислительной техники. Это был компьютер, который сделал несколько шагов вперед в плане развития интерактивных способностей TX-0. Это была машина, которая была гораздо лучше, чем TX-0.

PDP-1. Этот компьютер навсегда изменит мир вычислений. Он сделает все еще неясную хакерскую мечту немногим ближе к реальности.

Алан Коток очень хорошо зарекомендовал себя на TX-0, поэтому его, вместе с Сандерсом, Вагнером, Самсоном и несколькими другими ребятами, Джек Деннис взял на работу в состав группы системного программирования TX-0. Работа оплачивалась исходя из необычайно щедрых $1.60 в час. Для некоторых из хакеров, работа была еще одной отмазкой от посещения занятий, поэтому такие люди как Самсон, рисковали никогда не окончить институт, но они были слишком заняты процессом хакерства, чтобы думать и жалеть об этом. Тем не менее, Коток был не только в состоянии учиться, но и зарекомендовал себя «каноническим» хакером. В пределах TX-0 и TMRC он приобрел легендарный статус. Один из хакеров, который тогда еще только поступил в МТИ, вспоминал, как Коток показывал новичкам, как работает TX-0: «У меня создалось впечатление, что у него были проблемы с щитовидкой или что-то этом роде», — говорил Билл Госпер, который также станет со временем каноническим хакером, — «Он говорил очень медленно, был весьма круглолиц и его глаза были постоянно полузакрыты. Но это было полностью неверным представлением. [В отношении TX-0], Коток пользовался бесконечным моральным авторитетом. Он написал программу для игры в шахматы. Он понимал, как работает железо». Последнее замечание представляло собой весомый комплимент. «Понимание работы железа» было сродни постижению Дао окружающей природы.

Тем летом, когда начали появляться слухи о PDP-1, Коток работал на Western Electric. Эта была работа, о которой можно было только мечтать, так как из всех возможных систем телефонная система содержала в себе большинство свойств. Клуб Моделирования Железной Дороги часто предпринимал походы в районные офисы телефонной компании. Большинство из этих вояжей было сродни посещению музея людьми, которые интересовались живописью. Коток сделал для себя небольшое открытие: оказывается, несмотря на весь рост компании за последние десятилетия, только некоторые из ее инженеров хорошо понимали все связи внутри системы. Тем не менее, инженеры были в состоянии рассказать подробности о некоторых специфических компонентах системы, таких, например, как координатные коммутаторы или шаговые искатели. Коток и остальные бегали по пятам за этими хранителями информации, и инженеры, довольные оказанным им вниманием, охотно беседовали с ними, даже не догадываясь о том, как эти супервежливые ребята из колледжа на самом деле будут использовать полученные знания.

Участие в этих экскурсиях Коток считал для себя обязательным, потому что во время их проведения он имел возможность заглянуть в некоторые технические руководства, которые попадались ему в руки, и проверить, куда бы он мог добраться, набирая различные номера на сложной и малопонятной телефонной системе МТИ. Это было исследование, сродни познанию возможностей TX-0. Во время прошлой зимы 1960-61 года, хакеры TMRC занимались тем, что они называли «построением плана телефонной сети», записывая все места, до которых они могли дозвониться из телефонной системы МТИ. Хотя они и не подсоединялись к телефонным сетям общего пользования, телефонная система института позволяла им подключаться к Lincoln Lab, а оттуда к ее военным подрядчикам по всей стране. Дело было только за записью и проверкой. Сначала пробовался один код выхода на линию, после чего, добавляя к нему различные цифры, они слушали, кто отвечал на другом конце провода. Людей, поднимавших трубку на том конце, спрашивали о том, кто они, и куда они попали, а затем добавляли цифры к этому номеру для того, чтобы проскочить еще дальше. Иногда, если у ничего не подозревающей телефонной компании было непредусмотренное подключение, то вы могли бы попасть за пределы университетского городка — в пригород. Коток, позднее, говорил: «Если при проектировании телефонной системы была допущена ошибка, а в особенности такая, которая позволяла проходить вызовам туда, куда они не должны были попадать, я не чувствовал за собой никакой вины, это была их проблема — не моя».

Рики Гринблатт был хакером, который рано или поздно должен был появиться в этом мире. Спустя много лет, когда он уже был признанным авторитетом среди хакеров и был известен во многих национальных вычислительных центрах, когда ходила масса рассказов о его способности к умственной концентрации, равно как и о миллионах строк ассемблерного кода, которые он похачил к этому времени, его спросили о том, как это все начиналось. Он откинулся в кресле, выглядя уже не так беспорядочно, когда он был студентом с ангелоподобным выражением лица, темной шевелюрой и болезненной боязнью публичных выступлений. Вопрос, в его понимании, сводился к тому, были ли хакеры таковыми от рождения или ими становились? После этого он изрекал хорошо известный, и не согласующийся ни с какой логикой «блаттизм»: «Если хакерами рождались, то ими становились, если хакерами становились, то значит, ими рождались». Но Гринблатт согласился бы с тем, что он был прирожденным хакером. Его жизнь изменилась задолго до первой встречи с PDP-1. Она ему была просто интересна, что впрочем, было неудивительно. Это произошло на неделе знакомства первокурсников с МТИ, и у Рики Гринблатта было в распоряжении некоторое время, перед тем как определиться с курсами и приготовиться к академической славе. Он посетил все места, которые интересовали его в первую очередь: радистанцию WTBS (Эта станция, находившаяся в МТИ, возможно, была единственной институтской радиостанцией в стране, где были в большом достатке аудиоинженеры из числа студентов и недостаток диск жокеев), Клуб Технического Моделирования Железной Дороги и Клудж Комнату в Здании №26, в которой стояла PDP-1. Несколько хакеров играло на ней в «Космические войны».

В игру было принято играть с полностью потушенным в комнате верхним светом, так что лица людей, сгрудившихся около дисплея, были подсвечены экранными отблесками кораблей и крупных звезд. Вид сосредоточенных лиц, в дисплейных бликах произвел впечатление на Рики Гринблатта. Он некоторое время понаблюдал за космической битвой, затем зашел в соседнюю дверь, осмотрел TX-0 — ее стойки с трубками и транзисторами, причудливыми блоками питания, огоньками и переключателями. Его школьный математический клуб в Колумбии, что в штате Миссури, однажды приходил в местный университет на экскурсию, чтобы посмотреть на университетский пакетный компьютер, и еще, в местной страховой компании, он видел гигантскую машину для сортировки перфокарт. Но он не встречал ничего подобного тому, что он встретил здесь. Но, тем не менее, несмотря на то, что он был впечатлен радиостанцией, Клубом Моделирования Железной Дороги, и в особенности, компьютерами, он сел заполнять свой учебный план.

Это ученическое прилежание было не последним, что оставалось ему в его жизни. Гринблатт, даже больше чем обычный студент МТИ, был добровольным последователем Практического Императива. Его жизнь безвозвратно изменилась в один из дней 1954 года, когда его отец, в одно из посещений своего сына, с которым он не жил вместе из-за раннего развода с его матерью, взял его с собой в Мемориальный Студенческий Союз в Университете Миссури, который находился недалеко от его дома в Колумбии. Рики там очень быстро освоился, не только потому, что там был комфортабельный холл с телевизором и баром с газированными напитками, а, скорее, потому что студенты, в отличие от его одноклассников, гораздо больше по уровню своего развития подходили девятилетнему Рики Гринблатту. Он приходил туда поиграть в шахматы, и обычно без затруднений выигрывал у студентов, потому что он был очень хорошим игроком.

Одной из его шахматных жертв был студент из Университета штата Миссури, учившийся на инженерном факультете, по программе государственного финансирования. Студента звали Лестер, и он на практике познакомил девятилетнего одаренного мальчика с миром электроники. Это был мир, в котором не было никаких двусмысленностей, где всем правила логика, где у вас были определенные возможности управлять вещами и событиями и где вы могли строить вещи так, как вы хотели. Для девятилетнего мальчика электроника была прекрасным средством уйти от действительности. Он, должно быть, чувствовал себя не в своей тарелке, из-за разницы между своим умственным возрастом и возрастом биологическим, а кроме того он был еще и просто ребенком, который переживал развод родителей, на который он никак не мог повлиять, и что не было редкостью в мире взрослых человеческих отношений.

Лестер и Рики работали над любительским радио, разбирая на части старые телевизоры. Перед окончанием колледжа Лестер познакомил Рики с мистером Хоутоном, которому принадлежал местный магазин по продаже радиодеталей, ставший вторым домом для мальчика вплоть до окончания школы. Будучи учеником старших классов, Гринблатт собрал очень много сложных вещей. Усилители, модуляторы, всевозможные устройства на зловеще выглядящих электронных лампах. Осциллограф, радиолюбительский трансивер, телекамеру. Да, да. Телекамера! Это было привлекательной идеей, именно поэтому они ее собрали. И, конечно, когда пришло время выбирать институт, то Ричард Гринблатт остановил свой выбор на МТИ. Он поступил в него осенью 1962 года.

Гринблатт был системным хакером и провидцем в создании прикладных программ, Госпер был метафизическим исследователем и практиком эзотерики, а вместе они были двумя столпами треугольника технокультуры, которая служила основой для Хакерской Этики, и, в следующие годы, способствовала ее подъему в МТИ, вплоть до ее полного расцвета. Третий кит, на котором держался этот треугольник, появился в МТИ осенью 1963 года. Его звали Стюарт Нельсон.

Прошло не так много времени с момента его появления, а Стью Нельсон уже показал свое любопытство и способность проникать в электронные миры. Это были те самые признаки, которые свидетельствовали о его потенциале стать одним из Верховных Магов в служении алтарю Хакерской Этики. По заведенному порядку, Нельсону была предоставлена неделя на то, чтобы осмотреться в институте.

Стюарт Нельсон был невысокого роста, обычно молчаливый, с вьющимися волосами, стремительным взглядом карих глаз и большим прикусом, что придавало ему сходство с маленьким грызуном. Нельсон, в буквальном смысле, вынюхивал следы сложного электронного оборудования, с которым можно было бы поиграться. Поиски, того чего он хотел, не отняли у него много времени.

Он начал свой осмотр с институтской радиостанции WTBS. Боб Клементс, студент, работавший на ней, и который позднее занимался хакерством на PDP-6, как раз показывал группке первокурсников комнаты с управляющим оборудованием радиостанции. Он открыл дверь, за которой стояла сложная установка, и обнаружил за ней Стью Нельсона, «пронырливого маленького пацана». Позднее он вспоминал: «Он запустил свои руки во внутренности нашего телефонного коммутатора и нашего радиопередатчика, вещавшего на восточную часть университетского городка».

В конечном счете, он нашел способ, как добраться до PDP-1, стоявшей в Клудж Комнате. Машина привела Стюарта Нельсона в полный восторг. Перед ним был дружественный компьютер, с которым можно было непосредственно работать и даже дотрагиваться до него руками, с полной уверенностью в том, что с его помощью будут полностью раскрыты (в соответствии с Гринблаттом) «врожденные хакерские задатки». Он сразу же заметил подцепленный к «единице» внешний спикер, а также музыкальную программу Питера Самсона, которая могла этим спикером управлять. Однажды, очень поздним вечером, практически ночью, когда Джон Маккарти и остальной народ, присматривающий за стоявшей в соседней комнате TX— 0, уже спали по своим домам, Стюарт Нельсон начал изучать программирование на PDP-1. У него не заняло много времени обучение PDP-1 некоторым новым фокусам. Он запрограммировал спикер так, что тот генерировал соответствующие тональные сигналы, которые передавались в микрофон телефонного аппарата, стоящего в Клудж Комнате. Эти сигнальные тоны заставляли откликаться и танцевать под его дудочку телефонную систему. Танцуйте, телефонные линии, танцуйте!