Господь, всеблагой и преславный, все сущее в себе заключающий: в милости Твоей и благоволении берет начало сия книга, повествующая о

рыцарском ордене.

1. Подобно семи планетам,

[31]

которые суть тела небесные, а посему опекают и направляют тела земные, я разделил мою «Книгу о рыцарстве» на семь частей,

[32]

памятуя о том, что рыцари наделены превосходящими простолюдинов положением и достоинством, дабы управлять ими и заботиться о них. В первой части речь пойдет о предназначении рыцарства. Во второй — об обязанностях рыцарства. В третьей — об испытании, которому должно подвергнуть оруженосца, вознамерившегося стать рыцарем. В четвертой — об обряде посвящения в рыцари. В пятой — о символике рыцарского вооружения. В шестой — о рыцарских обычаях и нравах. В седьмой — о почестях, которые надлежит воздавать рыцарю.

2. Случилось как-то в одной стране, что некий мудрый рыцарь,

[33]

который долгие годы поддерживал рыцарский орден своей дерзновенной и беспримерной доблестью и которого долго хранила мудрая судьба во славу рыцарства во время войн и турниров, штурмов и битв, задумавшись над тем, что дни его сочтены и что для ратных дел он по старости уже не годится, решил отныне вести жизнь отшельника. Он отказался от своих имений, оставив их детям, уединился в густом лесу, обильном источниками и плодоносящими деревьями, построил себе шалаш и удалился от мира, дабы телесная дряхлость, вызванная старостью, не обесчестила того, чью честь мудрая судьба столь долго хранила. И задумался рыцарь о смерти, размышляя о времени, стремительно текущем из века в век, и понял он, что близок к объяснению всего происходящего.

3. В лесной чаще, в которой поселился рыцарь, была живописная поляна, которую украшало древо, все усыпанное плодами. Неподалеку от этого древа протекал ясный, сверкающий ручей, питавший влагой поляну и все растущие окрест деревья. Рыцарь имел обыкновение посещать ежедневно этот уголок, дабы возноситься мыслями и молитвами к Господу, которому он воздавал хвалу за ту неизъяснимую благодать, коей был осенен на протяжении всей своей жизни.

4. Как-то ранней весной некий достославный король,

[34]

преисполненный достоинств и добродетелей, созвал свой двор. Привлеченный громкой славой, которой пользовался двор этого короля, решил отправиться к нему некий достойный оруженосец, один, без попутчика, верхом на своем коне, вознамерившись быть посвященным в рыцари; и так утомился он в пути, что, сидя в седле, задремал. В это же самое время рыцарь, уединившийся в лесной чаще для покаяния, пришел по обыкновению к источнику, дабы, отрешившись от тщеты сего мира, созерцать Господа.

5. Воспользовавшись тем, что оруженосец заснул, его конь свернул с дороги, углубился в лес и брел по нему по своему усмотрению, пока не оказался у ручья, где рыцарь пребывал в молитве. Как только рыцарь увидел оруженосца, он прервал молитву, устроился в тени дерева на живописной поляне и погрузился в чтение книги, которую носил с собой в сутане. Конь стал пить из источника воду, а дремавший доселе оруженосец, почувствовав, что конь остановился, проснулся и увидел перед собой рыцаря, старого годами, длиннобородого, с длинными прядями волос и в рваной одежде; от суровой аскезы был он изможден и худ; от непрестанных рыданий поблекли его глаза, да и весь его облик выдавал в нем человека праведной жизни. Велико было их удивление, когда узрели они друг друга, ибо рыцарь долгое время, с тех пор как оставил он свет и расстался с оружием, провел в уединении; а оруженосец дивился тому месту, в котором он очутился.

1. Иссякли в мире милосердие, преданность, справедливость и правда;

[36]

утвердились враждебность, вероломство, несправедливость и ложь, замешательством и смятением был охвачен народ Христов, который был призван к тому, чтобы любить, познавать, превозносить и бояться Господа.

2. В мире, в котором не оставалось места милосердию, попранной оказалась справедливость, и тогда она была вынуждена для восстановления своего достоинства прибегнуть к помощи страха; ради этого весь народ был поделен на тысячи, а из каждой тысячи был избран и выделен один,

[37]

самый обходительный, самый мудрый, самый преданный, самый сильный и превосходивший всех благородством, просвещенностью и учтивостью.

3. Среди животных было выбрано животное самое красивое, самое быстрое и самое выносливое, наиболее приспособленное к тому, чтобы служить человеку; а коль скоро конь — самое благородное из всех животных, способное как нельзя лучше служить человеку, то его и решили предоставить человеку, выбранному среди других людей, и назвали этого человека рыцарем.

[38]

4. Едва лишь наиблагороднейший человек был обеспечен наиблагороднейшим животным, возникла необходимость снабдить его достойными доспехами, пригодными для сражений и способными предохранить от ран и от смерти; и такие доспехи были найдены и вручены рыцарю.

5. Следовательно, кто вознамерился стать рыцарем, должен задуматься и поразмыслить над высоким предназначением рыцарства; желательно, чтобы душевное благородство и надлежащее воспитание были в согласии с предназначением рыцарства, иначе рыцарь вступит в вопиющее противоречие с рыцарским орденом и его принципами. Ибо не следует рыцарскому ордену пятнать свое доброе имя, пополняясь врагами и людьми, жизненные принципы которых ему враждебны.

1. Обязанности рыцаря вытекают из тех целей и задач, которые перед рыцарским орденом поставлены. Отсюда следует, что если рыцарь не выполняет возложенных на него обязанностей, то он вступает в вопиющее противоречие как с орденом, так и с его предназначением, о котором выше шла речь; ввиду помянутого противоречия он не является истинным рыцарем, хотя бы он и носил это имя; подобный рыцарь достоин большего презрения, нежели ткач или трубочник, выполняющие свои обязанности.

2. Рыцарь обязан поддерживать и защищать святую католическую веру, ради которой Бог Отец послал своего Сына воплотиться через Пресвятую Деву Марию, Владычицу, и восславить веру, приняв многие унижения, страдания и мученическую смерть. Отсюда следует, что, подобно тому как Господь Бог возложил на клириков обязанность поддерживать святую веру Священным писанием и послушничеством, донося ее до неверных с таким пылом, чтобы те были готовы умереть за нее, Вседержитель обязал рыцарей силой оружия покорять и подавлять неверных, неустанно пытающихся разрушить Святую Церковь. Вот почему Господь и на этом и на том свете воздает должное рыцарям за то, что ревностно отстаивают они дело Божье и веру, которой мы все спасемся.

3. Рыцарь, верующий, но пренебрегающий обрядами, не имеет ничего общего с теми, кто крепок в вере, и подобен он тем, кого Господь наделил разумом, но кто ведет себя по своему разумению

[42]

и безрассудно. Отсюда следует, что тот, кто верует, но склоняется к безверию, вознамерился спастись вне веры; тем самым надежды его коренятся в неверии, которое противно вере и спасению; и за свое неверие человек этот будет осужден на вечные муки.

4. Много возможностей открыты Господом людям, готовым служить ему. И все же самых почетных, самых достойных, самых заветных — две: священничество и рыцарство; вот почему священник и рыцарь должны быть связаны теснейшими узами дружбы. Отсюда понятно, что как клирик, действующий вопреки установлениям рыцарства, нарушает установления духовенства, так и рыцарь, действующий вопреки и во вред установлениям духовенства, призванного относиться с теплотой и участием к рыцарскому ордену, противостоит установлениям рыцарства.

5. Служение ордену заключается не только в том, чтобы быть преданными своему ордену, но и в том, чтобы быть преданными всем другим орденам. Поэтому преданность своему ордену и пренебрежение к чужому несовместимы с истинным служением, ибо по замыслу Всевышнего ордена находятся в согласии друг с другом. Отсюда следует, что как монах чужд своему ордену, если свой орден ему дорог, а чужой — нет, так и рыцарь чужд своему ордену, если свой орден ему дорог, а чужой ненавистен и отвратителен. Ибо если бы рыцарь, выполняя установления своего ордена, отторгал и уничтожал другой орден, получалось бы, что Господь и орден противны друг другу, что невозможно.

1. Рыцарь, подвергающий оруженосца испытанию, должен быть глубоко преданным рыцарскому ордену; не секрет, что для некоторых рыцарей не столь уж важно, о достойных ли рыцарях идет речь, лишь бы их было много. А поскольку для рыцарства значение имеет не количество, а душевное благородство и добрые нравы, то экзаменующий, отдающий предпочтение скорее количеству рыцарей, чем рыцарскому достоинству, не подходит для этой роли, и было бы желательно его самого подвергнуть самому строгому и нелицеприятному допросу ввиду того вреда, который он наносит высокому достоинству рыцарства.

2. Прежде всего следует спросить оруженосца, желающего стать рыцарем, любит ли он Господа и трепещет ли он перед ним; ибо ни один человек без любви к Господу и без страха перед ним не достоин вступить в рыцарский орден: страх будет предостерегать от пороков, которые приносят рыцарству неизъяснимый урон. Отсюда следует, что если случайно оруженосец, чуждый любви и страха к Господу, все же оказывается посвященным в рыцари, то тем самым он, вступив в рыцарство, приобретает достоинство, в то время как рыцарство его теряет, приобретя этого оруженосца, присоединившегося к рыцарству, не прославляя Господа, вопреки всему рыцарству. А поскольку приобретать достоинство и терять достоинство суть вещи, чуждые друг другу, то оруженосец, лишенный любви и страха, не достоин быть рыцарем.

3. Подобно тому как рыцарь без коня не может выполнять рыцарские обязанности, оруженосец, лишенный душевного благородства, не достоин вступить в рыцарский орден; ибо душевное благородство составляет основу рыцарства, а душевная низость ведет к падению рыцарского ордена. Отсюда следует, что если оруженосец с низменными запросами хочет стать рыцарем, тем самым он хочет уничтожить орден, присоединиться к которому так жаждет; если же ему чужда природа ордена, зачем он в него стремится? А тот, кто посвящает в рыцари оруженосца с низменными запросами, зачем наносит он своему ордену подобный урон?

4. Не по словам суди о душевном благородстве, ибо слова нередко бывают лживы; и не по роскоши одеяний, ибо роскошное платье подчас скрывает жалкую и подлую душонку, обиталище низости и лжи. И не по коню суди о душевном благородстве, ибо не получишь ты от него ответа; не суди о душевном благородстве по упряжи и по доспехам, ибо богатое убранство может скрывать под собой мелочную и низкую душонку. Иными словами, если ищешь ты душевное благородство, то ищи его в вере, надежде, милосердии, справедливости, отваге, преданности и иных добродетелях, ибо в них заключается душевное благородство; в них находит опору благородное сердце рыцаря, не поддающееся подлости, обману и не уступающее супостатам рыцарства.

5. Возраст рыцаря должен быть соответствующим, ибо если оруженосец, вознамерившийся стать рыцарем, слишком молод,