Гуров смотрел на жену и думал, что осень наступила в этом году вовремя и в полном соответствии со всеми признаками. Пожелтели деревья в парке, театр вернулся с каникул, и начались активные репетиции нового спектакля. И, как всегда, Мария отдает всю себя работе над новой ролью, и, как всегда, злится и сердится, потому что ей кажется, что ничего у нее не получается.

— Нет, нет, нет! — металась по квартире Маша, стискивая виски кончиками пальцев. — Не так! Все совсем не так! Это же не то! Гуров! Ну почему я такая дура, а?

— Машенька, ну что ты говоришь! — засмеялся Лев, подходя к жене, и попытался обнять ее за плечи. — Ты замечательная актриса, ты видишь образы глубже и ярче других. Поэтому в театре…

— Да перестань! — оборвала мужа Мария. — Хоть ты-то не начинай. Ты же ничегошеньки не понимаешь в этом.

— Хоть и прожил столько лет с актрисой?

Иванчук позвонил вечером около девяти, когда Гуров уже собирался идти домой.

— Добрый вечер, Лев Иванович, — послышался в трубке немного резковатый мужской голос. — Моя фамилия Иванчук. Кира Соломатина сказала, что вы готовы помочь мне разобраться с обвинениями следствия относительно смерти Лоба- чева.

— Как вас зовут? — холодно поинтересовался Гуров, которому не очень понравился тон собеседника и его интерпретация обещаний, данных сыщиком Кире.

— Александр Андреевич.

— Прежде чем мы с вами решим, встречаться нам или нет, я хочу уточнить одно обстоятельство, Александр Андреевич. Я обещал Кире только узнать, какого рода обвинения вам предъявляют следственные органы, и оценить серьезность ситуации. Помогать вам избежать наказания, если вы действительно совершили преступление или являетесь его участником, я не буду. И иным другим способом нарушать закон я тоже не намерен. Я поверил вашей подруге, которая заявляет, что вы невиновны, поэтому и готов встре- титься.