Игорь Борисович еще раз проверил, хорошо ли сидят ботинки, надел очки, сдвинув их на лоб (сейчас они не требовались), и вышел из пансионата. Солнце уже давно село, и над поселком опустилась ночь. Подняв голову, Семенов поглядел на небо, покрытое россыпями звезд. Здесь, в горах, они казались ближе, чем на равнине. Лунный свет освещал вершину Чегета и серебряными отблесками лежал на двуглавом навершии Эльбруса.

Игорь Борисович обвел всю эту красоту восхищенным взором. Как же все это ему нравилось! А какое зрелище открывается на рассвете? Или на закате? Да что говорить! «Лучше гор могут быть только горы», как пел бард – и лучше уже не скажешь. Ничто в мире не приводило его в такой восторг, не давало такого заряда бодрости, желания жить, как зрелище горных вершин. И хотя он повидал много гор – и здесь, на Кавказе, и на Урале, и в Средней Азии, и в Европе, на прославленных альпийских курортах, – вид горных вершин никогда ему не приедался, никогда не наводил скуку.

Лида, жена, этого его увлечения не разделяла. Ходила по поселку с кислой физиономией, ворчала, вечно была недовольна. Спрашивается, какого лешего за ним сюда потащилась? Сидела бы в Москве. Там в новогодние каникулы можно найти любые развлечения. Хочешь – в театр иди, хочешь – на концерт. Хотя, конечно, понятно, зачем потащилась. Причина, можно сказать, лежала на поверхности. Откуда-то пронюхала про Настю и теперь решила любым способом помешать им приятно встретить Новый год. Ревность, ревность… Хотя вроде бы обо всем с Лидой переговорили, все выяснили. Нет, все равно – надо помешать. Вот почему плохо иметь дело с женщинами: когда вступает в свои права чувство, никакие соображения логики не действуют. Теперь Лида и нам отдых отравляет, и себе.

Вот дочь Ксюша – другое дело. Ее никакие мрачные мысли не мучили, она никому отдых не отравляет, все здесь ее радует. Впрочем, она уже не в первый раз в горах. Три года назад он вывез ее в первый раз в Альпы, в Больцано, поставил там на лыжи. Боялась, конечно, но понравилось. А сейчас сама просится. И эти поездки ей явно пошли на пользу. Все эти дурацкие увлечения, что одно время опутали его дочь – сатанизм, каббала, черные мессы, еще какая-то гадость, – все это ушло в прошлое. Был критический момент, когда ему стало казаться, что он теряет дочь, и теряет навсегда. Но нет, он справился, нашел нужный подход. Стала Ксения веселой задорной девушкой, и парни у нее появились соответствующие. И слава богу!

Лыжи торчали в снегу у входа в домик. Игорь Борисович проверил крепления (привычка, выработанная годами), взвалил их на плечо и уже направился к подъемнику, но тут его окликнули.

В горах Гуров уже бывал. Когда отдыхали с Марией в Ессентуках, он поднимался на гору Машук, на Бештау, а потом ездил с экскурсией в район Казбека. Но в настоящем высокогорье, как здесь, ему бывать еще не доводилось. И тем более он никогда не вставал на горные лыжи. Да и не тянуло его к этому спорту, если говорить честно. Скорость, острые ощущения… Острых ощущений ему с лихвой хватало на работе. Если бы не Мария, не ее уговоры, он не стал бы надевать на ноги эти широченные доски, по недоразумению называемые лыжами. Разве это лыжи? Вот беговые лыжи – это да! В юности, в годы учебы, он не раз бегал кроссы, имел первый спортивный разряд. Там, на лыжных трассах, в нем вырабатывались те качества, которые потом пригодились в работе оперативника: упорство, настойчивость, умение преодолевать собственную усталость, делать что-то через «не могу».

В общем, отдых в горах особого восторга у него не вызывал. Да, красиво, и воздух хороший. Но у них в Подмосковье, где-нибудь в Серебряном Бору, тоже красиво, и воздух ничуть не хуже. Марии он этого говорить, конечно, не стал, чтобы не расстраивать, но сам потихоньку считал дни, которые оставались до отъезда. Дней оставалось всего пять. Как раз к девятому января, к окончанию этих длинных зимних каникул, они должны были вернуться в Москву.

И тут произошло неожиданное событие. Как раз третьего вечером они вернулись в отель (Мария настояла, чтобы они хоть раз попробовали покататься вечером), а там жену ждала телеграмма из театра. Оказывается, пришло срочное приглашение на гастроли в Германию, и, конечно, без нее театр обойтись не мог. Уже четвертого, в крайнем случае пятого ее ждали в Москве. Уже и билеты были куплены, и виза оформлена.

Мария была расстроена, а Гуров обрадовался. Ну их, эти горы! Долгие выходные можно догулять и дома. Он решительно заявил, что один он здесь не останется, тоже уедет.

Они начали готовиться к отъезду. Автобус отходил на следующий день как раз перед обедом, и они как раз успевали в Минеральные Воды к московскому рейсу. Поскольку рано выезжать было не надо, вечером уложили только часть вещей, основные сборы отложили на утро. А еще утром Мария запланировала совершить прогулку по окрестностям – «попрощаться с горами», как она выразилась.