Шотландский писатель Алистер Маклин (Alistair Stuart MacLean) родился в Глазго 28 апреля 1922 года в семье священника. Там же, в горах Шотландии прошло его детство, которое закончилось с началом Второй Мировой войны, когда в 1941 году будущий писатель в 18-летнем возрасте пошел добровольцем в британский военно-морской флот, где служил в качестве унтер-офицера на эсминцах, сопровождавших военные караваны. На море провел 2,5 года, в одном из походов был ранен. После демобилизации возвратился в свой родной город, где по окончании войны, в 1947 году поступил в университет. С отличием окончив его в 1953 году, стал работать школьным учителем, преподавал английский язык и историю.

Примерно в это же время начал писать небольшие рассказы, в основном на морскую тематику. В 1954 году одна из таких новелл получила 1-й приз на литературном конкурсе, после чего автор решает всерьез заняться литературным трудом и в течение очень короткого времени создает роман «Корабль Ее Величества «Улисс», опубликованный в 1955 году.

Хотя критики склонны относить данное произведение к жанру документального повествования, однако роман целиком создан на эмоциональном восприятии и впечатлениях, почерпнутых писателем в тяжелые годы службы на флоте. Основой романа явилась трагическая судьба одного из «северных конвоев», где главным героем выступает флагманский корабль эскорта — британский крейсер «Улисс».

История гибели каравана с оружием и снаряжением, шедшего через Северный Ледовитый океан в Мурманск, изложена автором подробно, со знанием мельчайших деталей. Нарочитый техницизм повествования с большим количеством терминов, характеристик, технических ссылок, является скорее элементом стиля изложения, где сам корабль предстает одушевленным существом. И его героическая гибель в финале воспринимается читателями столь же эмоционально, как смерть человека.

Но особую драматичность повествованию придают люди. Не штабные генералы — простые британские моряки, образы которых лучше всего удались писателю. Казалось бы, все обстоятельства складываются против них: моряки голодают, замерзают, мучаются бессонницей от непрерывных вахт и обстрелов… Трагизм положения усиливается тем, что крейсер, как и весь остальной караван, фактически принесен в жертву стратегическим интересам британского адмиралтейства, задавшегося целью выманить из засады германский суперлинкор «Тирпиц». Но тем не менее, люди показывают чудеса выносливости, героизма, самопожертвования. Общая трагедия как бы складывается из личных трагедий каждого персонажа, представленного ярко, колоритно, психологически достоверно. Трудно поверить, что этот роман был первым произведением начинающего писателя — настолько мастерски выписан каждый характер, каждый портрет. И гибель этих людей только подчеркивает величие человеческого духа, предопределившего конечную победу.

Густой и удушливый черный дым плотной пеленой окутал умирающий город, каждый его дом и каждый квартал — жилой и деловой, уцелевший и разрушенный бомбежкой. Дымовая завеса, увенчанная темным, чуть завихряющимся коконом, скрыла улицы, переулки, акваторию порта. Теплый воздух тропической ночи был буквально отравлен едкими, зловонными клубами.

Поначалу дым исходил только из полыхавших зданий, в его плотной завесе зияли широкие бесформенные бреши — сквозь них наверху, в пустынном небе, проглядывали мерцающие звезды. Однако вскоре ветер залатал прорехи, принеся колышущееся облако маслянистой, разъедающей глаза копоти, валившей из расположенных за пределами города прорванных топливных резервуаров, и к полуночи уже не видно было ни зги. Наступила кромешная тьма. Теперь даже догоравшие дома почти не отбрасывали света: на практически полностью уничтоженных огнем, обуглившихся руинах лишь изредка вспыхивали крохотные языки пламени, медленно угасавшие, как сама жизнь Сингапура.

Город будто погружался в безмолвие смерти, время от времени нарушаемое жутким свистом шального снаряда, что, пролетев над головой, либо падал в море, издавая при этом безобидный всплеск, либо ударял в стену какого-нибудь дома, разрываясь с коротким, оглушительным грохотом и мгновенной яркой вспышкой. Однако и грохот, и вспышки казались естественной и неотъемлемой частью этой фантастической ночи с ее глубокой, давящей тишиной.

Иногда со стороны Форт-Кеннинга и Перлс-Хилла или с северо-западной окраины города доносился треск винтовочных выстрелов и пулеметных очередей, которые также казались нереальными, — точно в кошмарном сне. И даже люди, бредущие по вымощенным булыжником пустынным улицам Сингапура, больше походили на призраков, — безразличные ко всему, они ощупью, спотыкаясь, с вытянутыми вперед руками, пробирались сквозь клубы дыма, словно сбившиеся с дороги слепцы.

Медленной, неуверенной поступью солдаты — отряд числом не более двух дюжин — продвигались по темным улицам к порту, низко склонив головы и ссутулившись подобно старикам, — хотя самому старшему из них едва перевалило за тридцать. Солдаты просто смертельно устали — и им было легче волочить ноги, чем стоять на месте. Измотанные, больные и покалеченные, они двигались чисто механически, ибо у каждого мозг истощился до предела. Однако крайне умственное и физическое истощение подобно наркотическому опьянению, и, какие бы физические страдания они ни испытывали, ощущение боли мгновенно стиралось из их памяти.