Одержимость всё-таки может быть ограниченной, а страсть — вызывать тоску, а не ярость. Психологический реализм. Сущность личности, в своей непроглядной жизни подчиняющейся импульсу. И — ничего более. Ficlet.
— Involving: Аверьян, сын лекаря, библиотекарь. Рейтинг: G
— В сентябре 1920-го года Г.Уэллс вновь побывал в Петрограде, встретившись с Владимиром Ильичем Лениным. Писатель хорошо отозвался об успехах…
Прервав чтение, он некоторое время молча смотрел на обрывок, затем скомкал его и положил в карман куртки, видимо, не раз оторванный в драках и наспех пришитый суровой ниткой, крупными, неумелыми стежками. Глубоко вздохнув и выпрямившись, Аверьян пошёл дальше по улице, громко повторяя:
— Г.Уэллс. Г.Уэллс… А ведь точно-то, Г.Уэллс!
На следующий день, промучившись ночь без сна на жёстких нарах в дымной казарме, где жили заводские, не имевшие семьи, Аверьян надел «праздничные» сапоги, вышел на двор и, плеснув несколько раз водой в лицо да заодно поскоблив заросшие щёки бритвой, отправился в город, теперь уже про себя повторяя то самое «Г.Уэллс». Быстрым шагом он прошёл мимо кабака, открывшегося до обеда по случаю воскресенья, даже не посмотрев на сидящих у входа заводских парней и ни разу не обернувшись, когда они звали его по имени. Новая страсть влекла Аверьяна в то место, о существовании которого он хотя и знал, но всегда считал его чем-то бесполезным и ненужным. Пройдя окраину города, он вышел на площадь, почти пробежав мимо губисполкома на виду у караула и, свернув в первый же проулок, оказался на соседней с площадью улице. Отыскав над одной из дверей деревянную вывеску с надписью: «Городская библиотека-читальня», Аверьян стремительно вошёл. С недоумением оглядев короткий коридор с портретами на стенах и двумя дверьми слева, он, чувствуя странную робость, сделал несколько шагов к ближайшей и повернул блестящую ручку. За дверью оказалось темно и тихо, и Аверьян вернулся в коридор. Медленно-медленно он пошёл по скрипящим под ногами паркетным дощечкам, задрав голову к высокому потолку и не столько оглядывая высоко висящие портреты, сколь ища среди изображённых на них того самого, захватившего его мысли «Г.Уэллса». Дойдя до второй двери, Аверьян огорчённо вздохнул и, опустив голову, отворил её. Оставшись на пороге, он, далеко вытягивая шею и словно надеясь поскорее увидеть того, кто мог бы ответить на мучающий его вопрос, с удивлением разглядывал высокие открытые стеллажи, заставленные книгами, пустое пространство между ними и несколько столов, стоящих вдоль окон, сквозь которые в помещение проникал неяркий, будто присмиревший здесь солнечный свет.