― Могу ли я помочь твоему горю... э-э... дитя? ― учтиво осведомился старик.

Он явно собирался употребить эпитет "прелестное", но, с сомнением оглядев угольно-черные патлы, черную кожаную куртку с металлическими заклепками в виде черепов, тяжелые бедра и выглядывающие из-под черной юбки-шали пухлые слоновьи ножки, проглотил готовое сорваться с языка слово. Старик был невысок, худощав и элегантен. Одет он был в поношенный, но чистенький светло-серый костюм с красной бабочкой и коричневые лаковые туфли, вышедшие из моды, наверное, до войны ― не чеченской, а еще той, великой войны середины прошлого века.