На базарном бугре, в толкучке, говорили с утра об одном: из городского морга исчез таинственно труп старушки. Загадочное происшествие связывали и с другим, еще более фантастичным явлением: лунной ночью в облаках многие горожане видели летающую в корыте девицу. И люди звонили в редакцию газеты, в НКВД, дежурному по горкому партии, в местную пожарную команду.

В редакции у телефона сидел поэт Василий Макаров. Он спокойно и терпеливо разъяснял обеспокоенным гражданам:

— Мертвую бабку из морга могли похитить хулиганы-шутники. Летающую в корыте девушку я видел сам, но не удивился. В эпоху техники и науки не так уж трудно ночью, при помощи кинопроектора, изобразить на облаках любую картинку. Так что не волнуйтесь, товарищи. Мы разберемся, проанализируем сигналы и факты, ответим в печати с партийной серьезностью, с научным обоснованием.

Сознательные граждане, члены партии и комсомольцы, бригадмильцы и служащие госучреждений соглашались с авторитетными пояснениями. Но темное, несознательное большинство: землекопы, спецпереселенцы, мещане, бывшие графы, ссыльные профессора, царские повара, махновцы, толпы баб и мужиков, вербованный люд — не обращались за разъяснениями ни в редакцию газеты, ни в горком партии, ни в НКВД. Нормальный, обыкновенный человек говорит о происшествиях с друзьями, соседями, знакомыми — в очередях за хлебом и постным маслом, у водопроводных колонок, на базаре. Поэтому и витали в воздухе возгласы и шепотки:

— В стране голод, люди мрут тыщами. Не зазря труп старухи из моргу украли. Изрубят мелко трупу сечкой в корытце и пустют на пирожки с мясом.

«Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое... За то, что они пролили кровь пророков, ты дал им пить кровь. Они достойны того... Пятый ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания», — читал Порошин строки, выведенные старательно юной рукой на листочке из школьной тетради.

Начинать следствие по этой «антисоветской листовке», разыскивать виновных — не хотелось. Мелочь какая-то. Да и дураку видно, что в листовке всего-навсего выписки из евангелия. Но тощая картонная папка с предписанием о расследовании лежала на столе. И заместителю начальника Магнитогорского НКВД Порошину Аркадию Ивановичу нужно было решить: кому поручить предварительное следствие, розыск.

Но Порошин после командировки никак не мог сосредоточить внимание на тексте листовки и на том, как спихнуть быстрее дело, возникшее по доносу осведомителей Шмеля, Разенкова и Лещинской. Возможно, мешало чрезвычайное происшествие: в морге исчезло тело старухи, пропал труп. Поистине фантасмагория! Умершая бабка — это ведь не ящик с мясными консервами или другими продуктами, кои могли похитить воры или голодные первостроители Магнитки. И в юридической практике — кражи трупов встречаются крайне редко. Исчезновение из морга гражданки, скончавшейся в возрасте 63 лет, не обостряло бы внимание, если бы не два обстоятельства...

Во-первых, бабка Меркульева Евдокия Николаевна умерла не в своей избе, а в подвале милиции, после допроса. Допрашивал арестованную сержант Матафонов, скорый на побои и грубость. Если честно, он и поколотил бабку за угрозы. А теперь вот звонят — прокурор Соронин, секретарь горкома партии Ломинадзе и даже сам Завенягин. Мол, говорят, вы там старух начали убивать? И слухи по городу нехорошие, компрометируют НКВД. По улице пройти невозможно спокойно. Дурацкие вопросы задают, усмехаются. В горкомовской столовой интеллигенция упражняется в злословии.

Второе обстоятельство было для Порошина не менее значительно: Евдокия Николаевна Меркульева была в казачьей станице известной знахаркой, как бы колдуньей. Вероятно, она владела гипнозом, знала много целебных трав. Люди ехали к ней со всей страны. Старуха излечивала язву желудка, болезни печени и почек, даже — падучую. Ни один врач в мире не брался за лечение эпилепсии, а она больных исцеляла. Правда, с падучей к ней попадали в основном дети. Лечить взрослых от эпилепсии бабка не бралась. Все медицинские комиссии отказывали старухе в праве заниматься знахарством и лечить людей. Бабка платила штрафы, отсиживалась не единожды в тюрьме, но снова принималась за свое.