Книга адресована тем, кто любит короткие динамичные сюжеты, избегая длинных докучливых повествований. Тематика рассказов весьма разнообразна: от мемуаров до фантастики и юмора. Завершают сборник на мажорном тоне иронические стихотворения.
Часть первая
Проза
Несломленный
(историческая хроника)
Пролог
Бледное декабрьское солнце, не совладав с холодом, торопилось укрыться за горизонт. Мела позёмка. На иртышском льду стоял босой человек без шапки и верхней одежды. Это был нестарый ещё, стройный мужчина с правильными, даже красивыми чертами лица, окаймлённого аккуратной чёрной с проседью бородой.
Он понимал, что сейчас его будут убивать те двое не́людей, которые привели его сюда и предусмотрительно раздели. Крестьянская рачительность не позволяла им дырявить одежду смертника пулями и пачкать кровью. Авось пригодится. Они стояли напротив своей жертвы — один постарше в добротной борчатке, (добытой только вчера), опоясанный шашкой; в руке его зловеще поблескивал наган. Второй — помоложе, в солдатской шинельке с обрезанными полами и с винтовкой в руках. Рукавиц у молодого не было, и он постоянно дул на свои озябшие кисти рук.
Несмотря на трагизм ситуации, чернобородый держался достойно, хотя всё существо его было наполнено негодованием и протестом, а в душе кипело презрение к убийцам, загонявшее естественный для каждого человека страх смерти куда-то вглубь.
Чего нельзя было сказать о его собрате по несчастью. Рыхлый толстяк, владелец местного кинематографа «Прогресс», совсем раскис. Он упал на колени и, подвывая, пытался ползти навстречу своим убийцам. Молодой конвоир ударил его прикладом в грудь. Толстяк упал навзничь. Чернобородый помог ему подняться и старался как-то приободрить:
— Держитесь, сударь! Не показывайте этим подонкам свою слабость!
Эпизод первый
Истоки будущей реки
Перенесёмся же, уважаемый читатель, из этого рокового дня на сорок с небольшим лет назад, в декабрь одна тысяча восемьсот семьдесят восьмого года. Место действия — Украина.
Господский дом Соболевских, в двадцати верстах от губернского города Каменец-Подольска, стоявший в глубине заснеженного сада, был ярко освещён. Отмечался юбилей хозяйки — очаровательной пани Ядвиги.
В жарко натопленном зале на первом этаже духовой оркестр наигрывал вальсы да польки. Ядвига заметно выделялась среди украшенных, как новогодние ёлки женщин. И дело было вовсе не в украшениях. Грациозная, чернобровая женщина, с годами нисколько не терявшая своей красоты, очевидно, пользовалась каким-то одной ей известным секретом, как утверждали её воздыхатели. Во всяком случае, никто не дал бы ей сегодня её пятидесяти.
Именинница вся светилась от счастья. Ну, ещё бы! Ведь рядом с ней стоял в белом гвардейском мундире её любовь, её гордость — сынок единственный, тёзка государев — Александр. Всеобщее внимание привлекал его новенький орден святого Георгия, полученный за отличие при взятии Плевны в недавно окончившейся русско-турецкой войне. Бог услышал материнские молитвы и не задели её сыночка турецкие ядра и пули.
То-то порадовался бы отец успехам сына, да уже скоро два года, как покинул он прекрасный мир. А всему виной — чрезмерное увлечение охотой. Пустяковая, казалось бы, царапина вызвала столбняк. Врачи были бессильны. При воспоминании о муже Ядвига грустно вздохнула, но перевела взгляд на сына и расцвела пуще прежнего.
Эпизод второй
Приход в мир
Анюта родила сына в день Покрова пресвятыя Богородицы (1 октября по старому стилю). Назван он был Ананием. Когда Ивану показали ребёнка, он пробурчал недовольно: — У-у, паныч! (на западно-украинском диалекте так называют помещичьего сына).
Эта фраза незамедлительно стала достоянием всех злоязычных сельских кумушек. Многих смущало то, что у двух светловолосых родителей появился мальчонка — брюнет. Так и шёл по селу нехороший шепоток. Впоследствии и Ананий, повзрослев, задавался этим вопросом и не находил ответа.
Зато, когда через три года у Анания появился братишка Андреян, тут уж в отцовстве Ивана никто не сомневался. Вылитый батько. Такой же белобрысый и веснушчатый.
Эпизод третий
Детство
С малых лет ощущал Ананий нелюбовь отцовскую. Любимцем был Андреян, а ему частенько приходилось слышать: — У-у! Паныч! — особенно, когда батько принимал чарку-другую горилки.
Народ жил в тех краях небогато. Чтоб как-то прокормить семью, многие сельчане уходили с ранней весны и до поздней осени на заработки в город, артелями и поодиночке. Дома оставались одни бабы, старики, да дети малые. Иван за время работы у Соболевских скопил немного деньжат, на которые приобрёл пару лошадей и занялся перевозкой разных грузов. Нередко он брал с собой в поездки и Анания.
Однажды в начале осени они повезли на ярмарку целый воз глиняной посуды, купленную Иваном по дешёвке у местного гончара. Дорогой у брички сломалось колесо, пока его чинили, время прошло и прибыли они на место торга уже затемно. Отец распряг лошадей, стреножил их и отпустил пастись. Потом взял кнут за ремень так, что кнутовище волочилось по земле, и обошел воз кругом. После чего, взяв Анания, направился ночевать в одну из палаток, поставленных раньше приехавшими односельчанами.
— Тато! А наши крынки не разворуют? — спросил Ананий.
— Ничего, сынок… — ответил, позёвывая, Иван.
Эпизод четвёртый
Большие перемены
Вошедшая в состав России в 1793 году после второго раздела Польши Каменец-Подольская губерния по количеству земли, приходящейся на одну крестьянскую душу, была на одном из последних мест в империи. Огромные плодородные пространства исстари принадлежали польским панам, перешедшим в российское подданство. Украинцам только и оставалось, как на них батрачить.
Мало что изменилось и после отмены крепостного права. Формально свободные крестьяне земли не имели. Бедность коренного населения была ужасающей. Поэтому в конце девятнадцатого века появилась у народа устойчивая идея переселения на Восток — на Урал и в Сибирь. Говорили, что за Каменным поясом каждая семья получает земли столько, сколько может обработать. Новосёлам предоставляются ссуды и налоговые льготы, а лес для постройки домов — и вообще даром. Уезжали целыми селеньями.
К этому времени Ананий окончил четыре класса церковно-приходской школы. Священник отец Фёдор считал его одним из лучших своих учеников.
— Ему бы дальше учиться, — пытался убедить Ивана священник. Но тот уже загорелся идеей переселения, перевернувшей дотоле привычную жизнь. Вскоре он отправился в далёкий путь в переселенческом обозе, взяв с собой обоих сыновей. Ананию шёл тогда тринадцатый год. Не одну тысячу вёрст протряслись они в обозе до Омска. Затем семейство Комаря двинулось вверх по Иртышу на пароходе. В Семипалатинске Иван рассчитывал встретить земляков, что было опереться на кого в первое время.
Но судьба распорядилась по-иному. Ещё на пароходе Иван тяжело заболел. На семипалатинский причал он сошёл, еле передвигая ноги, и через несколько дней умер в больнице от крупозного воспаления лёгких. Антибиотиков тогда ещё не знали. На дворе стоял 1892 год. Перед смертью Иван обнял плачущих мальчишек, сказав Ананию:
В горах Алтая
На правом берегу игриво-журчащей речки, быстро стремящейся с высоты соседних гор и образующей красивые каскады падающих струй, раскинулся огромный лес, выделяющийся зеленеющим пятном на сером, безжизненном фоне угрюмых, тёмных скал. Какой резкий контраст между живой и неживой природой! Там, в густом, зелёном лесу жизнь кипит, всё живёт, копошится, куда-то стремится! И чего только не насмотришься в лесу! Высокие, красивые лиственницы и кедры гордо вздымают свои иглистые вершины, а зелёные ёлочки выгибают колючие ветви; красуется белая кудрявая берёзка с душистыми листочками; дрожит серая пугливая осина, а развесистые пихты далеко ушли ввысь острыми верхушками. Белые серёжки ландыша, робко выглядывая из травы, качаются меж длинных, гладких листьев.
Где-то стучит крепконосый дятел, кричит жалобно жёлтая иволга, отсчитывает года бездомная кукушка; серый зайчишка шмыгнул в кусты, высоко между ветвями мелькнула пушистым хвостом цепкая белка, далеко в чаще что-то трещит и ломится — крик, писк, щебетанье, суетятся яркие мотыльки, перепархивают с ветки на ветку различные представители пернатого мира, а огромные кроны столетних дерев, раскинув могучие густые ветви, мерно раскачивают своими вершинами и шумят от малейшего дуновения лёгкого ветерка.
А здесь, среди этих мрачных, величавых скал царствует мёртвая, глухая тишина; сдвинувшись рядами, серые безжизненные горы ревниво стерегут свой покой, лишь изредка пролетит какая-нибудь птичка, на минуту рассеяв тишину своим появлением, и скроется — ей душно в этом мире покоя и вечной тишины!
Солнце печёт вовсю, на небе ни облачка! Раскалённые камни гор ещё больше распространяют удушливый зной; всё живое попряталось куда-либо в тень, ближе к воде, — разве где-нибудь на горячем камне сверкнёт своей чешуей лениво-растягивающаяся змея — она греется на солнце; — ни звука, ни шороха!
Чудо-ягода (сага об арбузах)
В это лето, 2016-е от Рождества Христова, на семипалатинской земле вырос небывалый урожай арбузов. Торгуют ими везде — на ярмарках, базарах, базарчиках и просто на обочинах улиц. С неположенных мест торговцев сгоняют блюстители порядка. Те безропотно уходят, но на их месте появляются другие. Около нашей многоэтажки тоже пристроился фургончик с арбузами.
Ушлая соседка, изображая представителя КСК, наехала на них: — Здесь нельзя торговать. От вас только мусор один. Уезжайте.
Бахчевники задобрили её парочкой арбузов и она, довольная собой, удалилась. Через некоторое время с решимостью ледокола к фургончику направилась настоящая председатель КСК. С ней этот фокус не прошёл. Стала полицией грозить. Раздосадованным продавцам пришлось уехать.
Цены на сладкую прелесть баснословно низкие. опустились до 20 тенге за килограмм. Давно такого не было. Вот и я на оптовке подошёл к загорелому дочерна пареньку с вопросом: — Почём чудо-ягода?
Паренёк удивлённо вытаращил глаза: — Ты что, агай? Какой ягода? Сол арбуз! Тусiнесiндер? (Это арбуз! Понимаешь?)
Пикник с продолжением
Бывают такие моменты в жизни человека, когда он не может оставаться наедине со своими гнетущими мыслями, а поделиться ими не с кем. Вот и я оказалась в такой ситуации. То, что произошло и происходит со мной, выходит за рамки реальности. Чтобы снять стресс, взялась я за перо и бумагу (достать которые в моём положении было непросто).
А ведь совсем недавно ничто не предвещало неприятностей. Самый обыкновенный жизненный эпизод привёл к непредсказуемым результатам. Но обо всём по порядку.
Недавней ночью, неожиданно для себя, я оказалась в обществе незнакомого мне импозантного мужчины. Именно так я представляла себе настоящего героя-любовника. Он страстно сжимал меня в объятиях, целовал, щекоча усами, самые мои чувствительные местечки. Слушая его шепот: — O! My darling! (О! Моя дорогая!), я ничего против этого не имела и надеялась, что он перейдёт к более активным действиям.
Некстати прозвучавшие телефонные трели прервали мой сон на самом интересном месте. Красавец исчез, а я проснулась в своей постельке совершенно одна. С ненавистью посмотрела на телефон. Он, словно испугавшись, смолк. Но через минуту ожил снова.
Неужели это мой бывший объявился? Он, променявший меня на эту мымру из шестого подъезда?! Последнее время стала замечать его попытки к примирению. Взялся убеждать меня, будто пошёл на это, чтобы протолкнуть свою книгу в печать. Вроде бы она шишка там какая-то в издательстве. Так я ему и поверила! У меня тоже самолюбие есть. Нашла себе уже мальчика. В нашем же театре. Книжек он, правда, не пишет, как мой предатель, но в постели сто очков вперёд ему даст.
Форс-мажор
В отеле города N исчез постоялец. Исчезновения людей — явление нередкое. В России ежегодно исчезают бесследно до пятидесяти тысяч человек. Это те, кого искали, да не нашли. Если же сюда приплюсовать неучтённых, кого не искали, то эта цифра значительно возрастёт. Исчезают по дороге на работу, не возвращаются из магазина, с вечерней прогулки и так далее.
Но в данном случае человек исчез при загадочных обстоятельствах, что привлекло внимание газетчиков и городских властей. Тут уж полиции, хочешь — не хочешь, пришлось подключаться. А началось всё с того, что около полуночи прохожие заметили с улицы в одном из окон пятого этажа языки пламени, о чём сразу же сообщили дежурному администратору.
Удивительно, что пожарная сигнализация не сработала. Дверь номера оказалась закрыта изнутри. Когда её вскрыли, никаких следов пожара не обнаружилось, а постоялец исчез. Уйти через балкон он не мог, поскольку балконная дверь тоже была закрыта. Случай выглядел бесперспективным, так как зацепок практически не было. Постоялец вёл себя прилично, не пьянствовал, не буянил, за время проживания гостей не принимал. Родственники так и не объявились.
На журнальном столике был обнаружен слегка завядший букетик какого-то пряного растения, впоследствии определённого, как базилик, да под подушкой — тетрадь, озаглавленная «Форс-мажор», до половины исписанная. Графологическая экспертиза определила авторство постояльца. Однако мнение поисковиков разделилось. Одни считали, что автор страдал графоманией и мечтал где-нибудь опубликовать своё творение. Другие предполагали, что человек записал реально происходившие с ним события. Причём запись была свежей, словно автор хотел привлечь к случившемуся чьё-нибудь внимание.
Время шло, но дело не двигалось с мёртвой точки. Поэтому розыск был прекращён, а тетрадь сдана в архив, хотя могла бы представлять интерес для исследователей паранормальных явлений. Вот этот текст:
