Некоторые венгерские города иногда по недомыслию своему жалуются: "Мы-де много выстрадали, у нас турки правили сто (или, скажем, двести) лет".

А на самом деле куда хуже была участь тех городов, в которых не было ни турок, ни куруцев, ни австрийцев и которые жили сами по себе, как, например, Кечкемет. Ведь там, где стояли войска какой-нибудь из воюющих сторон, одни они и дань собирали, и хозяйничали в городе. Враждебное им войско не смело туда и носа сунуть. В город же, где не было ничьих солдат, ехали за добычей все, кому не лень.

Вздумается, например, будайскому паше

1

пополнить запасы продовольствия или денег, и отдает он приказ:

- Ну-ка, Дервиш-бек, напиши послание кечкеметскому бургомистру!

Отчаяние охватило город. Дела Кечкемета шли с каждым днем все хуже и хуже. Суды бездействовали с той поры, как отменили ярмарки, поскольку негде стало ловить судей: в Кечкемете были в обычае так называемые "ловленные суды", составленные в принудительном порядке из приехавших на ярмарку иноземцев

2

, А после того как Янош Сюч сложил жезл бургомистра, в городе не нашлось ни одного человека, согласного взять этот жезл в свои руки. Дураков-то нет получать на дню по четыре-пять невыполнимых приказов с ласковыми приписками вроде: "- иначе посажу тебя на кол". (А в этом сумасшедшем мире не удивительно, если автор послания однажды именно так и поступит!)

Народ начал вслух высказывать свое недовольство:

- Или уходить нам всем отсюда, или помирать... Только дальше так жить нельзя!

- Надо что-то предпринять.

Первый хмель после выборов бургомистра прошел. На другой, на третий день народ наконец опомнился.

- И все же великую глупость мы совершили! - начали поговаривать одни. - Ей-ей, выкинули шутку, как на масленицу!

- Смеяться будут теперь над нашим городом! - вторили другие.

- Сенаторская проделка! Они шкуру свою спасти да за зиму от работ отдохнуть захотели!

Попов угнали, народные волнения улеглись, а день, когда делегация должна была отправиться в Буду с подарками для турецкого султана, близился.

Наряды были уже готовы, и в последние три дня их выставили для всеобщего обозрения в ратуше. Вот уж куда было паломничество-то!

Огромный стол, на котором были разложены наряды, неусыпно охранял гайдук Пинте. Только вместо подъятого огненного меча архангела в руках у старого служаки была ореховая палка.

Украшения были так хороши, что даже он был растроган: