День святого Валентина (сборник)

Нестерина Елена Вячеславовна

Молчанова Ирина Алексеевна

Лубенец Светлана Анатольевна

Е. Нестерина «Королева зимнего бала» (ранее повесть выходила под названием «Зеленый свет в конце тоннеля»).

Во главе отряда воинов мчится на коне юная королева. Меч сверкает в ее руке, враги трепещут и обращаются в бегство! Вот в окнах замка горят огни — и королева, одетая в изящное платье, танцует на балу… Но все это фантазии Веры Герасимовой, которая, конечно же, не прекрасная королева, а обыкновенная девчонка. Неужели мечты никогда не станут реальностью, а реальность — интересной? А тут еще приближается дискотека в честь Дня святого Валентина. На которую Веру неожиданно пригласил совсем другой парень…

С. Лубенец «День всех влюбленных» (ранее повесть выходила под названием «День святого Валентина»).

Никакой любви на свете не существует! Девятиклассница Катя Прокофьева была уверена в этом на сто процентов. Но накануне дурацкого Дня влюбленных вся школа, кажется, помешалась — девчонки учили стихи из «Евгения Онегина», мальчишки собирались палить на сцене из дуэльных пистолетов. А еще все строчили друг другу «валентинки». Катя была выше этого и в общем безумии не участвовала. К тому же знала: ей любовное послание никто не напишет. Ведь даже Руслан, с которым она целовалась накануне, адресовал все свои записки другой девчонке…

И. Молчанова «Виртуальный ангел»

Она невидимка. Соседи, прохожие, продавцы в магазинах, одноклассники в школе — никто не обращает на нее внимания. Даже единственная подруга занята только собой, ей дела нет до проблем Карины. И вдруг в жизни скромной тихони начинают происходить чудеса: кто-то пишет ей анонимные романтические послания, она знакомится с потрясающим парнем и… понимает, что у нее появился самый настоящий секрет…

Елена Нестерина

Королева зимнего бала

Глава 1. Девочка в небе

Приключения! Те, о которых написаны тысячи книжек, снято множество фильмов, без которых жизнь кажется однообразной, скучной, серой, — где они? Неужели они доступны только избранным — буквально единицам? А остальные, обычные люди, никогда не примут в них участия, так и будут жить своей спокойной тихой жизнью, а настоящие захватывающие приключения наблюдать лишь на экране телевизора или в книгах?!

Девочка Вера была решительно с этим не согласна. Простая обыденная жизнь не устраивала ее. Но и приключений никаких не случалось. А так хотелось чувствовать себя героическим персонажем, вернее, не чувствовать — быть им. Им, а не домашней девочкой, эдакой плюшкой-ватрушкой! Поэтому иногда, набравшись смелости, Вера сама устраивала себе такое приключение, что дух захватывало! Она ехала в парк. Там летом, весной и осенью работала карусель «Колесо обозрения» — железный мастодонт, издающий при движении уныло-скрежещущие звуки.

Для того чтобы кататься, на этом аттракционе были открытые всем ветрам площадки с четырьмя пластмассовыми сиденьями, цепочкой с крючком вместо двери и железным рулем посередине. Если вертеть этот руль, площадка иногда довольно быстро раскручивалась — это для остроты ощущений.

Первую четверть маршрута — до девяти часов на «циферблате» каруселей — Вера нетерпеливо пересаживалась с одного сиденья на другое, свешивалась вниз и смотрела по сторонам, ерзала и вздыхала. Но «Колесо обозрения» поднимало ее выше и выше, и тогда она расшнуровывала ботинки, снимала носки и сидела очень смирно. Примерно ближе к воображаемой цифре «одиннадцать» карусельного «циферблата», там, почти на самом верху, Вера залезала на руль и, держась пальцами босых ног за железные края этого руля, выпрямлялась, раскинув руки для равновесия. Так она и стояла, пока колесо не прокрутится так, чтобы взгляд ее сравнялся с полосой верхушек деревьев.

И тогда она очень медленно спускалась на холодный пол площадки, обувалась и, дождавшись, когда забрезжит за кормой асфальт, прыгала вниз. Не оглядываясь и не реагируя на крики билетеров и посетителей, девочка перелезала через невысокое ограждение аттракциона и убегала из парка.

Глава 2. Гоблин-пехотинец

Так и шли день за днем. И каждый день Вера Герасимова боролась с реальностью, которая ее не устраивала. А это очень тяжело — быть постоянно недовольной собой. Но и как быть довольной тем, что есть, Вера не знала. Ведь ей так хотелось, чтобы все приключения, о которых она читала и мечтала, начали происходить по-настоящему и чтобы были друзья, с которыми можно в этих приключениях участвовать. Но дружить было не с кем — во дворе понятно, в классе тоже: за последние годы там убедились, что у нее своя собственная, необыкновенно интересная жизнь, а потому ни в ком из сверстников-одноклассников она не нуждается. Про музыкалку и говорить нечего — там схема простая: отучились и разбежались по домам. Какие в музыкалке друзья?

Круг замыкался. И круг этот был просто адским. Бедная Вера, которая сама перекрыла себе все дороги, могла ходить по нему до бесконечности.

Конечно же, по натуре она была человек-борец, а потому попытки прорваться если не к воплощению мечтаний, то хотя бы просто к людям она предпринимала. Через Интернет Вера узнала, что в городе существует «Клуб ролевых игр». Люди в свободное от работы и учебы время собирались вместе и бегали по лесам с деревянными мечами, делая реальной свою любовь к творчеству Толкина и другим романтическим забавам. Вера нашла адрес этого клуба, твердо решив пойти туда и записаться. Вот ведь где могут быть единомышленники! Там и рыцари, и хоббиты, и джедаи — и все кто хочешь! И она будет с ними вместе — девушка-воин…

Так что в начале зимы Вера в этот клуб и отправилась.

Но каждый метр дороги, что приближал ее к заветной цели, добавлял сомнений. А вдруг ее не возьмут? Вдруг ей там достанется только какая-нибудь эпизодическая роль — сорок восьмой пехотинец в четырнадцатой колонне третьего отряда запасных гоблинов? Ну что в такой роли будет интересного? Никакой инициативы: или беги, куда скажут, или лежи, изображая убитого. А Вере хотелось роль значительную: чтобы было где развернуться.

Глава 3. Записка от таинственной личности

Вера любила уроки физкультуры — и ненавидела одновременно. Любила за все те нагрузки, которые на них заставляли выполнять, — потому что приятно было испытывать себя на прочность. И ненавидела, конечно же, за форму. За свой спортивный костюм, в котором, разумеется, сама себе не нравилась.

И еще ненавидела за то, что она, при всех прочих выдающихся результатах, не умела лазить по канату. Ну никак! Даже самые слабосильные девчонки с ручками-былиночками — раз-раз-раз! — и оказывались на самом верху толстого каната с завязанным узлом хвостом. А она не могла. Правда, не умела лазить еще и кругленькая пышечка Муся Гладышева — так ей никакой образ девушки-воина был и не нужен. И собой эта девочка-шарик была, кажется, совершенно довольна. А Вера… Вера хотела покорить и канат. Она ведь даже приходила специально, когда в зале никого не было, тренировалась, пытаясь скоординировать действия своих рук и ног. Но или канат игнорировал ее старания, или собственная пятая точка перевешивала — так что ничего у Веры не получалось. Поэтому больше всего перед каждым уроком она боялась, что учитель физкультуры заставит ее на эту гадость непослушную при всех забираться.

Но сегодня этого не случилось. Девочки сдавали отжимания от лавки, а мальчики подтягивания. Вера лихо отжалась сорок раз, получила свою пятерку, понаблюдала, как девчонки, не стараясь, выполнив по пять-десять отжиманий, отходили с «троечкой». Им было просто лень, понимала Вера. Они вполне могли отжаться даже больше ее, девчонкам это не составило бы труда… Но им было явно не до того.

Потому что все они мчались смотреть, как будут подтягиваться мальчишки. На перекладинах, приделанных к верхней части «шведской лестницы», уже мотались первые двое. «Раз, два, три!» — хором считали девчонки количество подтягиваний Женьки-рыжего. Его конкурент Столбиков подтянулся один раз и упал вниз. А рыжий дотянул до пяти раз, спрыгнул — и был встречен овацией.

Вера стояла рядом с девчонками, которые, сидя на лавке, визжали, хлопали в ладоши и подпрыгивали. Лицо ее казалось непроницаемым. Она просто боялась показаться смешной — и все. И не догадывалась, что на самом деле девчонкам, которые иногда оборачивались на нее, наоборот, было неловко за то, что они, как дурочки, визжат, а она — вся такая из себя взрослая и серьезная, выглядит так интересно, что мальчишкам наверняка Верка гораздо больше нравится, чем они…

Глава 4. Аскетический балахончик

Однако за те две недели, что прошли с этого момента до новогоднего праздника, Вера успела забыть о своем желании непременно выяснить судьбу интригующей записки. И действительно, на общее сборище не пришла бы, если бы в последний день занятий — тот, на вечер которого мероприятие и было запланировано, — девчонки ей не напомнили:

— Встречаемся сегодня в семнадцать ноль-ноль! Нет, приноси гирлянду пораньше, ребята ее вешать будут.

— Так во сколько приходить?

— Ну, к четырем, — ответила главная по празднику Катька Марысаева. — Пряжкин, ты же будешь стены украшать?

— Ага! — расплылся в улыбке Колян, появляясь рядом с Верой.

Глава 5. Номеру от номера…

Только что закончился конкурс метателей монеток в пластиковые стаканчики, который Вера как раз и выиграла, получив за это приз — мягкую игрушку. Значит, сейчас опять включат танцевальную музыку… И скорее всего танец будет медленным, потому что его еще ни разу не было. Вера поспешила срулить в коридор — чтобы не стоять у стеночки и не делать вид, что ей эти танцы и не нужны. Потому что никто ее и не пригласит. К счастью, даже Пряжкин, который никогда раньше не танцевал.

К тому же, пока Вера бросала монетки, девчонки за спиной у нее мерзко хихикали. Они явно обсуждали ее одеяние, а известная модница Лиля Кобзенко даже ухитрилась осторожно оттянуть ворот балахона — материальчик щупала… Вере это было очень неприятно, она даже дернула плечом и, не оглядываясь, рявкнула: «Отстань!»

Так что сейчас она ушла, давая девчонкам возможность посмеяться, но чтобы и самой не слышать этого. Поэтому отправившаяся бродить по коридорам Вера не видела, что начались не танцы. Вместо них на середину класса выскочила Муся с пачкой каких-то голубых и розовых «сердечек», вырезанных из бумаги, и бодро заговорила:

— А сегодня в нашей программе будет некоторое разнообразие. Мы будем выбирать Короля и Королеву вечеринки! Все желающие могут подойти к Почтальону, то есть ко мне, взять у меня вот такое «сердечко». И, поставив на нем номер того, кого вы видите Королем или Королевой, отправить адресату. В смысле — отдать мне, а я его доставлю тому, чей номер будет на письме написан… Свой номер можно не указывать. А можно и поставить — как хотите. Мальчики, естественно, выбирают Королеву среди девочек, а девочки — Короля среди мальчиков. У кого к концу мероприятия будет больше всего полученных «сердечек» — тот и выиграет это почетное звание. И Король с Королевой будут танцевать в паре танец!

Снегурочка Прожумайло вынесла две короны из блестящей бумаги, повертелась с ними перед публикой и положила их на шкаф — чтобы все видели.

Светлана Лубенец

День всех влюбленных

Глава 1. Поцелуй меня!

— Неужели вы еще не поняли, что никакой любви на свете не существует?! — с большой иронией в голосе спросила двух своих подружек, сидящих на подоконнике школьного коридора, очень худая и долговязая девочка в джинсах, спортивной куртке и со светло-русыми волосами, небрежно забранными в хвост на затылке. — А семья как ячейка общества отмерла еще в прошлом столетии!

— Знаешь, Кэт, — обратилась к ней одна из подруг, черноволосая круглолицая симпатяга с задорно торчащим носиком, — семья тут ни при чем. Ракитина и не собирается заводить семью со Шмаевским. Им всего по четырнадцать. У нее к нему просто любовь — и все!

— Дура! У-у-у-у! — прорычала Кэт, сжав тонкими длинными пальцами виски. — Какая же ты дура, Ник! Захотелось Ракитиной поцеловаться со Шмаевским, и тут же это объявляется любовью! Одна пошлость и ничего больше! Животные инстинкты это, а не любовь!

— Не скажи, Катька! Шмаевский такими сумасшедшими глазами смотрит на Ракитину, прямо не могу! — не согласилась с ней вторая подруга, особа с модной рваной стрижкой. Она как-то печально качнула головой и с завистью проговорила: — Мне бы очень хотелось, чтобы относительно меня кто-нибудь проявлял такие же «животные инстинкты»!

— Во-первых, я запретила называть меня Катькой! — загнула один свой тонкий палец Кэт. И, загнув второй, добавила: — Во-вторых, ты, Бэт, такая же идиотка, как Ник! Естественно, что Шмаевский должен смотреть на Ракитину сумасшедшими глазами — ведь иначе она не догадается, что он собирается целоваться именно с ней! Это же просто, как дважды два!

Глава 2. Ничего хорошего в этих поцелуях нет!

В тот момент, когда русачка и одновременно классная руководительница Нина Владимировна (в просторечье Нинуля) завела бесконечную песнь про предстоящий выпускной экзамен, Руслан Шмаевский почему-то опять вспомнил Катю Прокофьеву — Кэт… Нашлась тоже Кэт! Обыкновенная русская Катька! Нос — торчком, желтенькие веснушки, светленькие волосишки. Да еще и сутулится вечно, будто стесняется своего роста. И с чего бы? Сейчас в моде высокие и тощие. Руслан бросил на одноклассницу быстрый взгляд. Вот и сейчас она сидит за партой сгорбленная и какая-то поникшая. Светлый хвост волос и тот висит жалкой метелкой. А еще целоваться лезет! Интересно, зачем? Шмаевский вспомнил легкое прикосновение девичьих губ и поежился. Все-таки странное было ощущение… Запоминающееся…

Вообще-то ему плевать на девчонок. Жалкие, безмозглые создания. На уме одни шмотки, помада и песенки про любовь. Дуры. Конечно, ему нравится смотреть на Ирку Ракитину. Она красивая. Волосы такие пышные и будто золотые… не то что жалкий хвост у некоторых. Но он смотрит на Ирку просто так, как смотрел бы в музее на красивый портрет.

Шмаевский повернул голову в сторону Ракитиной. Да, она самая настоящая красавица… Такой нежный профиль… Почувствовав его взгляд, Ира обернулась, радостно улыбнулась, и все ее очарование разом исчезло. До чего же у нее все-таки глупое и какое-то чересчур блестящее лицо. Мажется, наверное, чем-нибудь, чтобы блестело. Будто заняться больше нечем. Вот ему, Руслану, абсолютно все равно, чем она там намазана. А мокрые лиловые губы вообще раздражают. Он представил, как этими блестящими губами Ира целует его, и они склеиваются с Ракитиной намертво — так, что никто не может отодрать. Руслан невольно улыбнулся. Ира подумала, что он улыбается ей, и ее лицо приобрело еще более глупое выражение. Шмаевский, скривившись, отвернулся к окну, за которым крупными хлопьями медленно падал снег. Вот бы сейчас на улицу!

А Катька-то какова! То с поцелуями лезла, а то даже не обернется. И мимо проходит с таким лицом, будто ничего между ними и не было. Хотя… Можно считать, что ничего и не было. Подумаешь, прикоснулась губами! Судя по всему, это ничего для нее не значит. Может, на спор сделала? А может быть, у них с подружками какая-нибудь идиотская игра была, и Катька проиграла… Но тогда эти ее дурочки, Ник и Бэт, должны были бы при их поцелуе присутствовать, чтобы удостовериться. Может, они за трубой мусоропровода прятались? Если так, то ему нечего стыдиться. Он вел себя достойно, ответно целоваться не полез. Так что об этом пора забыть и никогда больше не вспоминать.

Из школы Руслан Шмаевский шел вместе со своим другом Мишкой Ушаковым. Они довольно долго болтали о гонках «Формулы-1» и о братьях Шумахерах, а потом Руслан вдруг спросил:

Глава 3. От добра добра не ищут

— Поскольку меньше чем через месяц будет День влюбленных, который всей школе так понравилось отмечать, то предлагаю подготовить к традиционному концерту для родителей несколько сцен из «Евгения Онегина» и стихи о любви, — сказала Нинуля в самом начале урока литературы.

— Тоже Пушкина? — спросила Ник, то есть Вероника Уткина.

— Необязательно. Выберите стихи того поэта, который вам больше нравится. Только мне сначала покажите, а то сейчас в книгах можно найти такое…

— Это какое же «такое»? — выкрикнул Мишка Ушаков.

— Сами знаете какое, — не стала уточнять Нинуля.

Глава 4. Серая мышь по имени Кэт

В школе полным ходом шла подготовка к Дню влюбленных. Все суетились: что-то придумывали, рисовали, клеили и, с точки зрения Кэт, гнусно подхихикивали, подмигивали и кривлялись. Одноклассники вовсю репетировали сцены из «Онегина». Нинуля выпросила в драмтеатре списанные костюмы, и девчонки, забыв обо всем на свете, обновляли их, пришивая кружева, ленты, перья, блестки, и еще мастерили веера. Целыми днями одноклассницы обсуждали, как завьют локоны, какую бижутерию укрепят в прическах, разучивали поклоны и реверансы. Даже парни увлеклись. Они роились возле Нинули, упрашивая ее обязательно поставить сцену дуэли, а Ушаков обещал принести сувенирные пистолеты, которые его отцу подарили сотрудники на день рождения.

Кэт из предпраздничной суеты выпадала. Она категорически отказалась участвовать в концерте и сделалась совершенно лишней среди своих одноклассников. С Ник и Бэт, то есть с Вероникой и Танькой, она почти не разговаривала. Не то чтобы они поссорились после последнего разговора. Девчонкам просто некогда было с ней общаться. Темноволосую Веронику утвердили в одной из сцен на роль Татьяны. Она ежедневно репетировала с Ракитиной, которая в конце концов все-таки согласилась на Ольгу. Танька намеревалась читать со сцены письмо своей тезки, а потому все перемены бубнила текст. В общем, все были заняты. Кэт чувствовала себя неприкаянной и злилась на весь свет.

— Ну и как там движется ваш «Онегин»? — как-то вечером за ужином спросила дочь Наталья Николаевна.

— Не знаю. Движется как-то… — нехотя отозвалась Кэт.

Мать удивленно округлила глаза:

Глава 5. В таких делах посредников быть не должно!

Руслан Шмаевский тоже всячески уклонялся от подготовки к Дню влюбленных. Нинуля, уставшая уговаривать его сыграть в одной из сцен Онегина, наконец отцепилась, потому что и без него желающих было достаточно. Руслана тревожила Катя Прокофьева, упорно желающая откликаться только на глупое имя Кэт. Он не хотел о ней думать, но почему-то мысли сами собой упорно возвращались к ней. Он специально разглядывал ее в школе. Если до этого он смотрел на Иру Ракитину, как на потрясающей красоты картину, то в лице Прокофьевой взгляду абсолютно не за что было зацепиться. Она не была уродиной, но уж очень обыкновенной.

Руслан все время вспоминал прикосновение Катиных губ к своим, и при этих воспоминаниях у него как-то странно теснило в груди. Странным было и то, что в тот момент он ничего необычного не почувствовал, а теперь вдруг так всерьез растревожился. Ему хотелось встретиться с Прокофьевой и поговорить. Зачем она сделала то, что сделала? Зачем поселила в нем такое беспокойство? Он обрадовался, когда столкнулся с ней в библиотеке один на один. Она же почему-то смотрела на него с презрением. Нагрубила. Это же ненормально: лезть с поцелуями, а потом грубить! Надо все-таки постараться о ней не думать.

А как не думать, если он сейчас остался совершенно один? Все, как ненормальные, репетируют сцены из «Онегина». Девчонки (если опять-таки не считать Катю) возомнили себя Татьянами Лариными: томно поджимают губки, закатывают глазки и носятся со всякими стишками. Парни тоже с ума посходили. Сочиняют какие-то «отповеди» в онегинском стиле и пишут девчонкам записки. У них в классе давно уже идет месяц влюбленных. Что к этому сможет добавить еще один жалкий день четырнадцатое февраля? И кто только придумал его праздновать? Не праздновали же раньше, и ничего! Жили — не тужили.

Мишка Ушаков тоже как-то незаметно отдалился. Он закрутил такой серьезный роман с Катиной подружкой Вероникой, что сразу почувствовал себя взрослым и здорово тертым жизнью. Руслан даже разозлился на него за это.

— Может, хватит изображать из себя плейбоя? — как-то спросил он у приятеля.