В субботу с утра старшина выдавал нам шинели. До сих пор солдаты-новички ходили в ватных куртках-бушлатах, и теперь всем не терпелось получить настоящее солдатское обмундирование.

Получил шинель и я.

Надел и первым делом — к зеркалу. Посмотрел на себя и даже замер от удивления. Урод уродом. Да разве ж это шинель! Висит на мне серый длинный халат. У пояса гармошкой собрались складки. Худая шея торчит из широкого воротника, на груди топорщится пузырь.

В такой шинели не то что сфотографироваться да родным карточку послать — у себя в части из казармы выйти стыдно.

Снял я шинель и пошёл к старшине.

Служил в нашем взводе один солдат, который считал себя очень хитрым человеком. Фамилия его была Сорокин.

Наша солдатская служба ещё только начиналась, мы ещё и перезнакомиться как следует не успели, а он уже поглядывал на всех свысока: мол, вы, простачки, слушайте, что вам говорят командиры, а я — сам себе на уме, я-то и без командиров знаю что к чему…

И вот, когда получал наш взвод противогазы, этот хитрый Сорокин решил словчить. Он подумал, что если возьмёт противогаз размером побольше, то ему в этом противогазе будет легче дышать, а значит, и легче работать, и легче бегать. И вообще будет легче, чем остальным.

Он так и сделал.

Правда, старшина хотел выдать ему маску поменьше, но хитрый Сорокин незаметно надул щёки и весь напыжился.

Как-то послали наш взвод тушить лесной пожар. Дело это очень нелёгкое. Нужно копать траншеи, рубить кустарник, растаскивать бурелом. А ветер несёт в лицо дым, пепел, дышит жаром.

Ещё до начала работы выдали всем солдатам лопаты, кирки, велели взять по фляге воды. А потом построил наш командир взвода, лейтенант Петухов, солдат и говорит:

— Воду берегите. Поблизости воды нет, а работать нам сегодня долго. Вам ясно, Котомкин?

А Котомкин — это был солдат-новичок. Он только недавно появился во взводе.

— Ясно, ясно, — говорит Котомкин.

Однажды выстроили наш взвод по тревоге. Стал командир отделения, сержант Остроухов, проверять солдатское снаряжение и видит: у рядового Машкина нет сапёрной лопатки. И автомат на месте, и противогаз, а лопатки нет.

— Что же это вы, Машкин, — говорит сержант, — так плохо по тревоге собираетесь? Или вы всегда такой рассеянный?

— Да ну её, эту лопатку, товарищ сержант, — отвечает Машкин, — только лишняя тяжесть, бежать мешает. Я в книжках читал: теперь окопы для солдат экскаваторы роют! Зачем мне лопатка?

— Это верно, — говорит сержант, — и экскаваторы окопы роют, и другие машины. Только всё равно без сапёрной лопатки солдат — как без рук. Умелого солдата лопатка из беды выручит, в бою спасёт, самого грозного врага победить поможет…

— Интересно! — говорит Машкин. — Может, этой вашей лопатой и танк победить можно? — А сам на солдат, товарищей своих, весело поглядывает — словно бы приглашает их посмеяться вместе с ним.