Юная Уилладен обладает способностью распознавать и запоминать запахи. Именно этот дар — или проклятие? — в конце концов приводит служанку с постоялого двора сначала в дом госпожи Травницы Халвайс, которая открывает ей секреты своего мастерства, а затем в замок герцога. Но в замке гнездится Зло: ослепленная жаждой власти дочь его бывшего хозяина Сайлана плетет интриги против наследницы нынешнего правителя Махарт. Однажды девушка таинственно исчезает… На поиски ее отправляется следопыт Николас, а вместе с ним Уилладен и отважный принц Лориэн. Помогает им и странное существо — необыкновенный зверек Сссааа. Оказавшись в царстве Зла — разрушенном замке Игиби — они бесстрашно вступают в поединок с Сайлапой…
1
НА ГЛАВНОЙ ДОЗОРНОЙ БАШНЕ ударил большой колокол — даже самые сведущие книжники города не знали, сколько веков насчитывала эта традиция. Тяжелый вибрирующий звук проник в каждый из старых домов, что расположились на слоне высокого холма, вершину которого увенчал герцогский замок. Хотя на улицах все еще царили зимние сумерки, колокол призывал тех жителей Кроненгреда, кто обеспечивал процветание и безопасность города, пробудиться ото сна и приступить к обычным дневным делам.
Его высочество герцог, услышав этот звон, наверное, мог себе позволить спрятаться под одеяло и продолжать мирно спать на своей огромной кровати, но в тесной каморке (скорее похожей на шкаф, чем на комнату) рядом с кухней «Приюта странников» Уилладен со вздохом поднялась и села, чувствуя, как при каждом движении жесткие соломинки тюфяка колют ее сквозь старую дырявую простыню. Прошли годы, с тех пор как великая чума собрала свой урожай смертей, и сироту по распоряжению магистрата передали двоюродной сестре ее отца в качестве прислуги.
Каждое утро начиналось с одного и того же: вот и сейчас, нащупав на груди маленький мешочек, девушка поднесла его к лицу, глубоко вдохнув аромат измельченных пряностей и трав, прояснявший мысли. Однако сейчас это не помогло избавиться от сильной головной боли.
Уилладен поспешно оделась; ее сильно поношенное платье грязно-серого цвета наверняка когда-то принадлежало более крупной женщине. Она как раз заправляла непокорные пряди волос под косынку, когда раздался грохот, от которого всякий раз внутри у нее все холодело: тетка Джакоба расставляла на длинном столе сковороды и, судя по звукам, сегодня находилась не в лучшем расположении духа. Грохот и запахи — именно с ними Уилладен приходилось бороться каждое утро. Что ж поделать: кухня — не цветущий сад, ублажающий взоры и обоняние какой-нибудь знатной дамы, с этим вряд ли кто поспорит.
— Уилла… а ну иди сюда немедленно, ленивая девка! — Голос, похожий на скрежет ножа по котлу, перекрыл шум, доносившийся с кухни. Даже когда тетка пребывала в хорошем настроении, попадаться ей под руку не следовало. На пороге девушке удалось увернуться от тяжелой пивной кружки, которая, не будь Уилладен столь ловка и привычна к «приветствиям» Джакобы, наверняка сбила бы ее с ног.
2
ОН ПОДНЯЛСЯ С ПОСТЕЛИ и, сбросив на пол одеяла, направился к окну. За тяжелыми шторами городские здания тонули в сером свете раннего утра. Большой Колокол еще не звонил.
Уттобрик Кроненский никогда не производил впечатления важной особы, даже надевая церемониальные богатые одежды; тем более — сейчас, когда, глядя на город, погрузился в размышления, не дававшие ему покоя всю ночь. Его жидкие волосы, когда-то каштановые, теперь изрядно припорошила седина, узкое лицо изрезали морщины, тяжелыми складками обрамляя тонкогубый рот. Близоруко щурясь, он вглядывался в предрассветный сумрак, в котором лишь первые редкие огни фонарей предвещали наступление нового дня…
Конечно, герцог сожалел о жизнях, унесенных чумой, — как любой человек; и, конечно, не его вина была в том, что он — последний потомок мужского пола в прямой линии наследования. Сейчас уже можно признаться себе в том, что его предшественник, Вубрик, был подлинным правителем, каким никогда не стать его наследнику.
На столе догорали свечи; Уттобрик прекрасно знал, что лежит там — донесения, великое множество донесений… и доносов. Будь их воля, обожаемые придворные разорвали бы в клочья своего герцога.
Кому он мог доверять? Иногда подозрительным казалось даже поведение Вазула — хотя, случись что с Уттобриком, это означало бы падение и канцлера, ведь тот не принадлежал к родовитой знати, а вышел из купеческого сословия.
