Ярцевы давно задумывались о собственном домике в деревне, и вот их надежды наконец осуществились – у детей Варвары и Олега появились деньги, и они купили родителям дом их мечты в райском уголке: с лесом, чистейшим озером и дивной природой. Есть только один минус – по деревне ходит странное поверье, якобы в лесу в пещере обитает настоящий Змей Горыныч, который испокон веков похищает молодых девушек. Желая разобраться в странной легенде, Варвара узнает, что за последнее время в этой местности бесследно пропали множество красивых девушек. Исчезла и Варина знакомая Карина, в последний раз ее видели на престижной и пафосной вечеринке. А позже Карину нашли в том же лесу с ужасными ранами, оставленными зубами неизвестного чудовища. Теперь же жуткий доисторический монстр «прицеливается» и к самой Варваре, остальные более-менее симпатичные селянки поспешили подальше уехать из проклятого места...
ПРОЛОГ
– Доктор, ну что там? – Высокий, аристократично худой (как он себя называл, хотя прислуга между собой именовала хозяина «наш Кощей») мужчина подбежал к вышедшему из спальни рыхлому коротышке, слишком плотно упакованному в кипенно-белый медицинский халат. – Как Магдалена?
– Ваша супруга справляется великолепно, малыш тоже не капризничает, идет строго по графику, – успокаивающе улыбнулся коротышка, больше похожий на гигантский цилиндр эскимо, а не на почтенного профессора, авторитета в таинственном мире акушерства и гинекологии. – Я же обещал вам, господин Кульчицкий, что роды пройдут легко и практически безболезненно, так оно и получается пока.
– Что значит – пока? – нахмурился Кульчицкий. – Иосиф Львович, на те деньги, что я выплатил вам на протяжении всей беременности моей жены, можно виллу на Лазурном Берегу купить, поэтому я вправе ожидать наилучшего результата! Который вы, между прочим, мне гарантировали!
– Тише, тише, – поморщился профессор, – не надо так кричать. Вас услышит супруга, занервничает, а это может осложнить роды...
– Вот только не надо заранее подготавливать себе алиби на случай неудачи! – прошипел Кульчицкий. – Я слов на ветер не бросаю, учтите. И если с Магдаленой или моим сыном случится что-то плохое, с вами произойдет то же самое!
ЧАСТЬ I
Пресвятый Боже, страшно-то как! Сыро, темно, дышать тяжко. И тело все болит, словно по камням тащили или... В зубастой пасти?!!
Ой-ой, не надо, Груня, даже думать не смей об этом! Матушка ведь говорила, что чудищ не бывает, что идолища поганые, языческие давно огню преданы, и, ежели примстится какое, надо молитву сотворить, и оно, идолище, в сей момент сгинет!
А она вот не успела... Потому что черничную поляну, на ягоды больно богатую, нашла. И, не желая с подружками делиться, с которыми в лес пошла, затаилась, на их ауканье не отзывалась. Потеряться не боялась, она эти леса вокруг деревни вдоль и поперек исходила.
Правда, в эту часть леса деревенские не ходили, дурной славой она пользовалась. Навроде как люди тут пропадают, в основном девки молодые из соседних деревень. Не так чтобы часто, раз в году, а то и того реже, но ведь пропадают же! А бабки с тех деревень, что живут здесь с рождения – их-то село барин целиком перевез из Сибири лет тридцать назад, так что свои бабки местных легенд и не знали раньше – бают, что где-то в лесу есть Белая Пещера, где живет Змей Горыныч. Давно живет, тыщу лет, а то и дольше. Раньше, в стародавние времена, когда Змей помоложе был, он в страхе всю округу держал, деревни жег, баб да ребятишек истреблял, скотину воровал. Мужики вроде пытались извести чудище, да не вышло. И тогда начали поклоняться ему, богом своим сделали. И, чтобы Змей больше деревни не разорял, каждый год ему в жертву приносили самую красивую девку. Ну, как приносили – приводили. Девку, разодетую в самые лучшие одежки, отводили к пещере, привязывали там к дереву и оставляли. А что уж с ней чудище делало – неведомо. Может, ело, а может...
Ой, даже думать про такое страшно!
ГЛАВА 1
Задумалась. И если бы над глобальными проблемами бытия, о мировом кризисе или, на худой конец, о падении моральных устоев в современном обществе, так ведь нет! С самого утра пытаюсь понять, как правильно называть жителей славного города Сысерть?
Словно мне больше размышлять не о чем. А вот как раз есть над чем, их, размышлизмов, накопилось до безобразия много, на все места в голове не хватает, мозг медленно, но верно начинает закипать, угрожая снести крышку чайника.
Строительство загородного дома, сброшенное на мои хрупкие плечи свинорыльским братцем, намеченное на начало января открытие собственного кабинета психотерапии, подготовка к празднованию Нового года – это список самых крупных дел, а ведь есть еще и куча повседневных мелочей.
А я вот уже битых – хотя нет, я их не била, всего лишь доставала – полчаса бормочу себе под нос странные для постороннего уха слова. Хотя собственное ухо тоже не в восторге от «сысертяне», «сысерцы», «сысерчане», «сысцы, черт побери!» и так далее.
То ли последствия серьезной черепно-мозговой травмы сказываются, то ли мозг решил ренегатски свернуть с прямой и ровной дороги в светлое будущее на кривую проселочную веселого разгильдяйства. А вот не хочу работать – и не буду! Надоело перенапрягаться, ты, хозяйка, наверное, забыла, как нам с тобой тяжко пришлось совсем недавно! Нам сейчас надо на берегу океана лежать и расслабляться под шум волн, а ты! Два месяца как из больницы, а уже гойцаешь по городу и окрестностям, как подстреленная!
ГЛАВА 2
Хотя нет, вру, один раз Мартин все же пришел. Там, в Швейцарии, на следующий день после того, как меня почти убили.
Олег, не отходивший от реанимационного блока, в котором я лежала, рассказывал мне об этом визите.
Мартин в сопровождении главврача клиники стремительно прошел мимо моего брата, даже не заметив его, открыл дверь в палату, увидел кокон из гипса и бинтов, подключенный к навороченной медицинской аппаратуре, побледнел до синевы, с шумом втянул воздух и, не сказав ни слова, ушел.
А меня в тот же день вертолетом переправили из маленького городка Глион в лучшую клинику Женевы.
В общем, откупился Мартин Игоревич деньгами. Ну и ладно, ну и пусть, зато теперь наконец я смогу заниматься своим делом, работать только на себя и ни от кого не зависеть.
ГЛАВА 3
В общем, купили мы тот участок, причем по более чем приемлемой цене – почти на треть дешевле, чем запрашивал владелец. И вовсе не потому, что мы с братом профессионалы торга, нам, как это ни странно, помогли местные жители. Вернее, жительница. Наша будущая соседка.
Хотя и я, и Олежка были настроены заплатить требуемую сумму прямо сейчас, здесь, не торгуясь, хоть чуточку, хоть задаточек, лишь бы застолбить за собой это чудо.
Настоящее чудо, в которое мы влюбились с первого взгляда.
Во-первых, сама деревенька. Каких-то пять километров от федеральной трассы – и словно в другой мир попал. Тишина, слышно, как птицы поют. Дома аккуратные, ни одной полуразвалившейся избы, с затейливо раскрашенными ставнями и наличниками, с крепкими заборами, дворы большие, чистые, никаких завалов и хлама, никаких гор мусора. В деревне всего одна улица, домов на тридцать, не больше, но есть и магазинчик, и фельдшерский пункт. И мобильная сеть здесь работает, так что проблем со связью быть не должно. По словам нашего риелтора, пьянства особого здесь нет, поскольку почти все местные работают на ближайшем кирпичном заводе, куда их отвозит и привозит обратно служебный автобус. Платят на заводе хорошо, деньги не задерживают, поэтому работники за место держатся и пить не рискуют. Хватило пары случаев, когда появившихся на рабочем месте в состоянии «после вчерашнего плюс опохмел» владелец завода уволил в тот же день.
Так что соседи у нас предполагались трезвые и работящие.
ГЛАВА 4
Кстати, родителям участок тоже очень понравился. Мамуся мгновенно перезнакомилась почти со всеми будущими соседями, а вездесущая Матрена Ивановна так прониклась ко всей нашей семье, что решила взять персональную опеку над городскими несмышленышами. Хотя мамика и папу Колю довольно трудно причислить к этому подвиду рода человеческого, они-то как раз в сельской жизни были очень даже смышленышами, ведь тот домик, с которым мы собирались прощаться через две недели, папа Коля восстановил из абсолютной развалюхи собственными руками. И баньку сам строил, и вообще он у нас рукастый. Нет, руки у папса нормальной длины, и ладони вовсе не похожи на лопаты для чистки снега, просто он относится к той довольно редкой сейчас категории мужчин, у которой они, руки, растут из нужного места. Мамуле не пришлось, как большинству современных женщин, осваивать навыки электрика, сантехника, слесаря и плотника (а заодно и автомеханика), у нас в доме ничего не капало, не отваливалось, не искрило и не болталось на соплях. Ножи были всегда заточенными, старенький папин «жигуленок» бодрячком бегал по дорогам Москвы, а мы с мамулей охотно признавали себя неумехами в мужских делах.
Но Матрена Ивановна все равно считала, что без ее опеки новые соседи обязательно натворят «всяких глупостев», и с энтузиазмом принялась за дело.
Для начала установила тотальный контроль над нанятыми нами строителями. Мы ведь не могли постоянно находиться на участке, да и мотаться каждый день туда-сюда было накладно. Поэтому мы полностью доверились прорабу нанятой бригады.
Впрочем, полностью вовсе не означает, что мы (вернее, я, поскольку братец как раз ускакал на очередные фотосъемки, ведь гонорар от Пименова должен был уйти на новый дом, а жить на что-то надо) прекраснодушно вручили прорабу картбланш в виде пластиковой карточки банковского счета. Фигвам, изба такая индейская.
Я приезжала на стройку раз в неделю, оценивала движуху, придирчиво осматривала сделанное, требовала с прораба чеки на закупленные стройматериалы, сравнивала расход этих материалов с реальным (специально для этого консультировалась с архитектором, делавшим проект нашего дома), тут же, на месте, через мобильный интернет проверяла стоимость стройматериалов – в общем, контроль все же был. Но обычный, без фанатизма, поскольку бригаду мы наняли по рекомендациям, ребята работали на совесть, строили быстро и качественно.
