В начале XX века большинство военных теоретиков предрекали, что в грядущей войне главной ударной силой станет кавалерия — неудержимые конные лавы будут сметать врага, преследовать и рубить бегущих, перехватывать тыловые коммуникации, сеять хаос и панику и, в конечном счете, решать исход боевых действий… Первая мировая война разрушила все эти надежды — именно кавалерия стала первой жертвой «позиционного тупика»: пулеметы в считаные секунды выкашивали целые эскадроны, под ураганным артиллерийским огнем любая атака в конном строю превращалась в самоубийство. На Западном фронте конницу фактически списали со счетов уже осенью 1914 года; на Восточном, где боевые действия носили более маневренный характер, кавалерия сохранила некоторую боевую ценность, но и здесь ее использовали больше для разведки или как ездящую пехоту. Эта книга — лучшее на сегодняшний день, самое авторитетное и содержательное, исчерпывающе полное исследование боевого применения русской кавалерии на фронтах Первой мировой. Это — история заката самого «аристократичного» рода войск, началом конца которого стала Великая война.
Введение
Первая мировая война стала последней войной между первоклассными государствами Старого Света, ведшейся традиционными родами войск. Зарождение и становление авиации переносило борьбу в воздушные пространства. Появление на полях сражений танков коренным образом изменило соотношение значения наступления и обороны в оперативном искусстве. Даже на море строительство подводных лодок и авианосцев уже несло в себе зародыш ухода со сцены орудийного линейного флота. Химическое оружие опрокинуло любые представления о гуманности вооруженной борьбы, основанной на мало-мальском подчинении международному законодательству, касавшемуся войны. Именно Первая мировая война высветила всю ту жестокость якобы «цивилизованных» наций, кичившихся своим «превосходством» над прочими народами, что не снилась никакому Чингисхану, Аттиле или любому другому азиатскому властителю. Европейское искусство массовой жестокости в двадцатом веке превзошло любой геноцид, что до того вообще смогла бы придумать человеческая мысль.
Но все это происходило уже в ходе войны, хотя, бесспорно, подготавливалось задолго до первых выстрелов. В войну же великие державы Европы, боровшиеся за гегемонию, вступили с той традицией, что осталась в наследство от прошлых столетий. Кавалерия, артиллерия, пехота — вот те три кита, на которых базировалась мощь любых армий. Ставки изменялись, но база оставалась прежней.
Триада родов войск сухопутных Вооруженных Сил великих держав Европы к июлю 1914 года состояла из пехоты, артиллерии и кавалерии. Войны последнего полувека высветили явную тенденцию упадка конницы как одного из трех основных родов войск. Прежде всего, это произошло вследствие развития техники вооружения. Современное дальнобойное оружие, отличавшееся высокой скорострельностью и выдающейся поражаемостью живой силы на поле боя, сделало поля сражений «пустыми». Там, где всего лишь столетие, даже полстолетия назад развертывались густые колонны войск, конница проводила сабельные атаки, а артиллерийские батареи били прямой наводкой, все изменилось коренным образом.
Теперь пехота продвигалась вперед исключительно цепями, причем чем цепи были разреженнее, тем меньше она несла потерь и могла лучше выполнять свои боевые задачи. Густые пехотные цепи были свойственны только малообученной и нестойкой пехоте, которую приходилось не столько вести в бой, рассчитывая на инициативу не только младших офицеров, но и низших чинов, сколько «подталкивать». Артиллерийские орудия укрывались за складками местности, ведя стрельбу с закрытых позиций при помощи угломера. Конечно, ничто не могло измениться в одночасье, и в условиях маневренной войны нет-нет да все еще повторялись тенденции ведения боя, присущие Крымской войне 1853 — 1856 гг., если не наполеоновским временам. Однако как только пехота применяла самоокапывание хотя бы в малой степени или укрывалась в населенных пунктах, подготовленных к обороне, шрапнель легкой 3-дм артиллерии уже пропадала впустую и главная роль переходила к гранатному типу снаряда и гаубичным батареям.
Наметился бесспорный упадок конницы как основного рода войск. В новых условиях кавалерист стал представлять собой слишком большую, заметную и малоподвижную цель на поле боя. Говоря о «малоподвижности», имеется в виду не скорость передвижения конника, а невозможность всадника и лошади укрыться от огня противника посредством сооружения элементарных полевых укреплений — окопов. Последней «соломинкой, сломавшей спину верблюда», окончательно изменившей роль кавалерии в сражении, стал пулемет. Плотность пулеметного огня, даже при небольшой насыщенности пехотной цепи этим видом оружия, сделала оборону пехоты практически непреодолимой для кавалерии. Отныне конный удар, именуемый «шоком», мог быть произведен лишь на расстроенную и потрясенную пехоту. Если орудие не всегда может находиться в пехотной цепи, да и ведение контрбатарейной борьбы собственно артиллерии существенно понижает эффективность орудийного огня неприятеля, то пулемет всегда был при пехоте.
