Химией я заинтересовался лет с 6-ти, как первый раз увидел горение селитры. В основном селитра, марганцовка и пр. в-ва, которые тогда можно было достать, были основой моих опытов. Потом, по мере изучения школьного курса химии, опыты усложнялись. Основной мой друг детства — Саша Д., был моим бессменным помощником.

На краевой химической олимпиаде в Барнауле, в 1978 году жили мы в старой школе, где и проводилась олимпиада. В промежутке между заданиями болтались в коридорах, где делились опасными знаниями. Там я узнал, к примеру, как делают «кису», как получать меркоптаны из собственного, извините, дерьма, как синтезировать слезоточивые, получать бертолетку из дымовых шашек, порох из свинцового аккумулятора, цианиды из фотореактивов и пр. Слава Богу, большую часть знаний реализовать не пришлось.

Так вот. Кто-то с собой привез кристаллический йод. Купили аммиак в местном магазине и быстро сварганили йодистый азот. Разбросали в мокром виде по коридору. Взрывы, вопли, едкий газ! Весело, короче… Тут проходит некий задумчивый пацан, наступает на кучку, взрыв, пугается. Испуганно спрашивает: «А что это?!» Мы, думая, что забрел с соседнего этажа математик (там шла олимпиада по математике), снисходительно объясняем, что это, мол, йодистый азот. Парень отвечает: «Бабахает громко. Но слабо». И на наши возражения вытаскивает из кармана спичечный коробок. В нем — длинные острые бурые кристаллы, влепленные в оконную замазку. Вместе с замазкой отламывает аккуратно один такой кристалл и прилепляет на стену. Затем снимает ботинок и стукает по стене. Взрыв, грохот, отваливается кусок штукатурки. Мы с открытыми ртами спрашиваем, что это такое. Он: «А что у вас было?» Мы: «NI

3

». Он: «Лохи. А это IN

3

!» И ушел.

Знакомство на олимпиаде по химии в 1979 году. Обычное хвастовство — кто, что, где и как взорвал. Тут дошла очередь до этого мальчика, кажется, звали его Колей. Тихий такой и очень интеллигентный. «А у меня прозвище — „меркаптанщик“». И достает из сумки пластиковую коробку, оттуда склянку темного стекла с двумя пробками — шлиф+колпак. Уже когда достал, пошел легкий такой душок — как будто кто-то пукнул.

Коля снимает колпак, проводит им в воздухе и тут же закрывает банку. Запах… Не передать — ничего более отвратительного ни раньше, ни позже я не чувствовал. Как-то у меня холодильник разморозился, когда я был в командировке и загнило пару кило селедки. Соседи в милицию звонили. Так вот — это были духи «Шанель» по сравнению с тем запахом, что я испытал. Описать невозможно. Что-то типа смеси гниющего мяса с гнилым чесноком; насыщенный смрад выгребной ямы. Парня рядом с Колей стошнило. Другой бросился к окну. Кто еще был в палате, просто пулей вылетели в коридор.

Когда немного оклемались, все хором: «Что это?!!! Меркоптан?». Коля и поведал.

Типа меркаптан есть, да, но немного. Он слишком летуч и вообще синтезировать его надо. Немного тиоацетона есть, да. Но главные составные — производные скатола и индола. Хотя честно говоря, он не уверен. Потому что не синтезирует. Надо мол, перед получением целый день есть только мясо… (Кто посообразительней, наверное, все уже понял). Далее первую порцию, извините, кала он перегоняет с паром. Из перегона отделяет воду и полученную органику дальше гонит под вакуумом. Потом полученные «духи» смешивает для получения «нужного» аромата. (Парфюмер, блин…).

Мы спросили, что, если капнуть немного на пол? Он отвечает: «а ничего». Нокаут обонянию. То есть его отшибет напрочь. Он, например, давно ничего не чувствует. И вообще, мол, скатол в малых концентрациях в духах используют. Но если больше… Пару капель — 100 % срыв контрольной. А несколько пропитанных силикагельных шариков недругу — и в квартире неделю минимум жить невозможно.

В 10 лет из эффектной химии я знал только марганцовку, карбид и селитру. Про карбид и марганцовку еще расскажу, сейчас про селитру. В то время (70-е годы) натриевая селитра (точнее, нитрит натрия) в мешках в огромных количествах была на каждой стройке. А поскольку строились в то время хрущевки активно, дефицита ее не было. Самое распространенное развлечение, конечно — ракеты из селитрованных газет. Поэкспериментировав немного, я задумался, как усилить их мощь. С азами химии предстояло познакомиться только через 4 года, о порохе не знал, поэтому действовал методом тыка. В частности, обнаружил, что, если вместо газет взять что-то более впитывающее, получается лучше. Поэтому в классе я экспроприировал все промокашки.

Школа массово переходила с авторучек на шариковые ручки, поэтому они были не нужны. Пропитав промокашки, я их разглаживал утюгом и (ноу-хау) потом долго мял, удаляя лишнюю селитру. Полученное плотно набивал в самые разные прочные и непрочные трубки. Что-то летало, что-то взрывалось, но без особого эффекта. А тут пробегал мимо меня старший товарищ по дворовым играм. И подарил, кажется, окись свинца, сказав, что добавка улучшит горение. Итак, я набил почти полный аэрозольный баллончик из-под «Карбафоса» селитрованными промокашками с добавлением окиси свинца, один конец заплющил, залил его свинцом для прочности; в другом сделал дырку для сопла и фитиля. В качестве направляющей взял толстую картонную трубку, остающуюся от рулонов бумаги в типографии — баллончик туда как раз плотно входил. Трубку я еще сверху обмотал несколькими слоями стеклоткани с эпоксидной пропиткой — как мы делали для хоккейных клюшек.

Собрали компанию пацанов, отошли подальше от домов (тогда это было просто — сто метров и ты за городом), поставили трубку вертикально, засунули туда «ракету». Я поджег фитиль и убежал подальше (привычка делать длинные фитили и убегать подальше, наверное и помогла мне дожить до нынешних дней). Дальше случилось странное. Ракета чуть пошипела, трубка наклонилась. «Видимо, засрался фитиль» — подумал я. Но в след. секунду раздался мощный взрыв, похожий на выстрел из гранатомета (это потом я узнал). Из трубы почти без пламени вылетела болванка баллончика и, пролетев метров 100 почти по прямой, ударилась о стену строящегося магазина.

Когда мы подошли к стене, увидели, что ударившийся снаряд пробил стенку в полкирпича толщиной. Пацаны меня резко зауважали, но просили больше таких опытов не повторять.

Главное случилось через день. Сначала с родителями во дворе побеседовали какие-то уголовные личности. Надо сказать, что в нашем городе было (и есть) две зоны особого режима. Тот, кто в них отсидел, часто далеко не уезжали, оседая тут же, в городе. Потом они подошли ко мне, все синие от наколок, и поинтересовались, тот ли я человек, что делает гранатометы на заказ. Им надо пару таких, помощнее. В руках они держали магазинную пачку тетрадей. Мол, правильные пацаны должны ворам помогать. Заплатят зоновскими поделками (очень котировалось в среде пацанов). Я и слова тогда такого «гранатомет» не знал. И очень испугался. По-моему, даже нассал в штаны. Личности тоже удивились моей молодости. И отстали.

Название этого устройства узнал только недавно, из статей «Популярной механики». Но что-то подобное делал в детстве.

По осени в то время народ активно запасался картошкой на зиму. Чтобы она долго лежала, нужно ее просушить и перебрать. После переборки во дворах во многих местах оставались гниющие кучи. Мы мальчишками любили насаживать ее на металлические прутья и кидать друг в друга. Брать в руки гнилье неприятно, да и прутом получалось кинуть надежнее. Нередко играли команда на команду — становились на две противоположные кучи, метров 30–50 и обстреливали друг друга. Проигрывал та команда, в которую попадало максимум гнилья;-). В соседнем дворе был пацан, крутой кидальщик. Мог кинуть гнилую картошку метров за 50. И довольно точно. Вечно из-за него наш двор проигрывал. Приходили домой с ног до головы в гнилье. Вот я и подумал: есть картофелекопалки, почему не может быть картофелеметалке?

Сначала была попытка сделать баллисту наподобие той, что показана в мультике «Коля, Оля и Архимед». Описывать устройство не буду, что-то типа арбалета. Болты метала неплохо, но гнилая картошка разваливалась уже на ложе. Поэтому мысли мои перенеслись к «гранатомету из промокашек». Но делать что-то пороховое для метания картошки было глупо и опасно. Недавно у нас в районе рванул бытовой газ, разнесло несколько этажей «хрущевки». Это навело меня на идею использовать заранее заготовленную газовую смесь. Но с воздухом метан взрываться отказывался. Поэтому пришлось использовать кислород. Итак, я брал презерватив за 2 копейки (по-моему, использовать, извините, этот гандон из толстой резины, посыпанной тальком по прямому назначению мог только жуткий мазохист), он у мальчишек был популярен при обливании водой. Презерватив был настолько прочен, что держал пару ведер воды. Наполнял его метаном от газовой плитки. Теперь нужно было добавить вдвое больше кислорода. Поначалу я использовал кислородные подушки, но они были в дефиците. Поэтому чаще всего засыпал туда смесь гидроперита с начинкой из использованных батареек — выделялся нужный кислород. Но остатки реагентов сильно загрязняли трубу после выстрела. Идеально, когда удавалось заполнить от баллона на стройке. Итак, получал презерватив, заполненный стехиометрической смесью метана и кислорода, примерно литров 5-10 суммарно. Его я засовывал в уже описанную ранее трубу от типографской катушки, усиленную несколькими слоями стеклоткани, пропитанной эпоксидкой. Заполнялась примерно 1/4 трубы. Сбоку прорезал отверстие, вставлял туда фитиль из селитрованной бумаги. Трубу упирал в гниющую кучу со стороны презерватива, закрывая таким образом одно отверстие. В другое набивал гнилой картошки, сколько войдет. Направлял трубу в сторону противника под углом градусов под 50–60 и поджигал фитиль.

Эффект — буквально сногсшибательный. Сильный хлопок, и на противника сверху обрушивается килограмм-два гнилой картошки. Предельная дальность — метров 100, если по баллистической кривой. Я стрелял по высокой кривой, как из миномета. Прямой наводкой боялся, т. к. эти 100 м заряд преодолевал за пару секунд. Дошло до того, что когда наш «отряд» появлялся на куче гнилой картошки с 2–3 такими трубами, противная команда сразу разбегалась;-) Правда, служило «оружие» недолго — после 2–5 выстрелов ее неизбежно разрывало, нередко прямо при выстреле. Раз один борзый пацан в пылу сражения поджег отверстие прямо спичкой. Трубу разорвало у основания, а весь заряд равномерно распределился на нашей команде. Хранился надутый презерватив тоже недолго — газы диффундировали сквозь резину до потери боеспособности менее, чем за сутки.