Вашингтон, округ Колумбия.

Первый сюжет, триллер, включал в себя иракского офицера и писательницу-детективщицу. Офицер оглядывал роскошный двенадцатиэтажный жилой дом и думал: «Вот, значит, как живут богатые и знаменитые. Все у них устроено довольно глупо, но они наверняка чувствуют себя в безопасности».

Он начал детально изучать возможности проникновения в здание.

Выяснилось, что служебным входом в задней части роскошного жилого дома «Риверуок» жильцы и даже их угрюмые слуги пользовались очень редко. Более укромный, чем парадный вход или подземный гараж, он был менее защищенным, но, казалось бы, вполне надежно.

И точно, в четыре часа тридцать четыре минуты пополудни дверь служебного входа открылась изнутри. Высокий черный слуга в пятнистом зеленом комбинезоне и с прической «афро» снял цепочку с внутренней стороны двери и прицепил к стене снаружи. Его тележка, нагруженная пластиковыми мешками, битком набитыми мусором, не проходила в проем.

Слуга медленно, лениво носил по два мешка к двум самосвалам-мусоровозам, стоявшим в дальнем конце крытой погрузочной платформы.

Этот человек до сих пор раб белых, подумал Касим. Только посмотреть на него — жалкое шарканье, опущенный взгляд. Он тоже сознает свое рабство и ненавидит эту работу и этих ужасных людей в здании «Риверуок».

Касим пристально наблюдал и вел счет. Двенадцать шагов от двери, девять секунд, чтобы забросить мешки в кузов, потом возвращение.

Когда слуга понес мешки в третий раз, Касим незаметно проскользнул мимо него. И если его фуражки и зеленого комбинезона окажется недостаточно, чтобы обмануть видеокамеру, это не столь важно. К тому времени, когда кто-то обнаружит несанкционированное проникновение, его уже здесь не будет.

Некоторое время назад я отошел от полицейской работы. Пока что меня это вполне устраивало.

Я стоял, прислонившись спиной к кухонной двери, пил кофе, который приготовила мама Нана, и думал, что, может быть, причина заключается в чем-то, содержащемся в воде, но твердо знал только одно: трое моих детей растут слишком быстро. Прямо на глазах. Дело заключается вот в чем: либо тебе невыносима мысль, что твои дети покинут дом, либо ты не можешь дождаться этого, и я, определенно, непоколебимо принадлежу к первому лагерю.

Мой меньший, Алекс-младший, Али, уже должен пойти в детский сад. Али — умный малыш, почти никогда не умолкает, кроме тех случаев, когда знает, что ты хочешь от него что-то узнать. Его нынешние увлечения — фильм «Самые-самые» из документального сериала «Планета животных», биография Майкла Джордана «Соль в его кедах» и все связанное с космосом, в том числе очень странная телепередача под названием «Гигантор» с еще более странной, периодически повторяющейся музыкой, навязшей у меня в ушах.

У двенадцатилетней Дженни худенькое тельце начинает обретать рельеф. Она — наша художница и актриса, берет уроки живописи в картинной галерее Коркоран.

А Дэймиен, переросший отметку шесть футов один дюйм, ждет перехода в среднюю школу. Пока он не шумит, не ругается и как будто больше считается с окружающими, чем его сверстники. Дэймиена даже приглашали в несколько частных школ, в том числе в одну, в Массачусетсе, очень настойчиво.

Сюжет триллера продолжался. Сорок восемь часов спустя после безупречно прошедшей репетиции проникновения Юсеф Касим вернулся к зданию «Риверуок», где жили богатые и беззаботные американцы.

Но теперь он собирался действовать всерьез, и от волнения его слегка подташнивало. Это был поистине знаменательный день для него и для его дела.

Само собой, в четыре часа тридцать четыре минуты дверь служебного входа открылась и тот же высокий черный уборщик апатично потащил наружу мешки с мусором. «Старый черный Джо, — подумал Касим, — по-прежнему в цепях. В Америке ничто, в сущности, не меняется. Даже за сотни лет».

Не прошло и пяти минут, как Касим поднялся на двенадцатый этаж и встал перед дверью квартиры, где жила женщина по имени Тэсс Ольсен.

На сей раз он позвонил. Дважды. Этой минуты он ждал очень долго — месяцы, а может, если быть честным с самим собой, всю жизнь.

Касим вновь сильно дернул поводок, Тэсс Ольсен с трудом поднялась, потом развела руки и наконец обрела равновесие, по крайней мере достаточное, чтобы идти.

Все это казалось ей совершенно нереальным. Она попятилась на балкон — пока не уперлась поясницей в железное ограждение.

Она дрожала всем телом. Двенадцатью этажами ниже поток машин в час пик полз по Коннектикут-авеню. По тротуарам шли сотни пешеходов, большей частью с опущенными головами, не подозревая о происходящем наверху башни «Риверуок», что было весьма символично для жизни в Вашингтоне.

Юсеф Касим протянул руку и сорвал скотч со рта женщины:

— Теперь кричи. Кричи по-настоящему! Будто ты перепугана до безумия! Чтобы тебя слышали в Виргинии! В Огайо! В Калифорнии!