В настоящий том включены пьесы и киносценарии, написанные П. А. Павленко с 1936 по 1949 год. Сюда вошли пьесы «Илья Муромец» и «Счастье», киносценарии «Ночь», «Александр Невский», «Яков Свердлов» и «Фергана».
П. А. Павленко. 1949 г.
Пьесы
Илья Муромец
Пьеса в шести картинах
(По былинам)
Действуют:
Богатыри:
Илья Муромец.
Добрыня Никитич.
Алеша Попович.
Самсон Самойлович.
Картина первая
Опушка леса. Поле. Дикий пронзительный свист. Вбегает, испуганно озираясь, крестьянин ; он тяжело дышит. Снова свист. Он валится на землю, прячется, бежит, падает. За ним бегут, прячутся, падают еще двое крестьян .
Мишата
Смертушка пришла… бежать некуда.
Картина вторая
Двор перед теремом князя Владимира. Князь, княгиня, богатыри, гридни, просители.
Гридин
У кого обида, люди добрые,
Приходите на княжеский двор.
Картина третья
В тереме у князя Владимира. Свадебный пир. Хоры, гусли, скоморохи.
Певец
(под гусли)
Как во славном городе во Киеве
Картина четвертая
Шатер Калина. Трубы. Входит воевода Таврул , приветствует царя.
Калин
Здравствуй, Таврул-воевода,
Взят ли город русский?
Счастье
Пьеса в четырех действиях с прологом
Действующие лица
Воропаев Алексей Вениаминович
, демобилизованный полковник, 43 лет.
Лена Журина
, 25 лет.
Горева Александра Ивановна
, 30–32 лет.
Корытов Геннадий Александрович
, секретарь райкома, 45 лет.
Васютин
, секретарь обкома, 40 лет.
Пролог
Зал во дворце венгерского магната. Стены украшены картинами, многие из которых косо повисли, другие прорваны осколками. Большое венецианское окно прикрыто листом фанеры. Огромные люстры не досчитываются многих хрустальных нитей. Но общее впечатление все же очень внушительное, праздничное. Капитан Лазарев , окруженный товарищами, играет на рояле бурный марш. Ему хором подпевают. Очевидно, эта песня очень близка собравшимся. Сквозь приоткрытую дверь в следующую залу виден большой накрытый стол: там много гостей; оттуда доносятся крики «ура».
Из соседней залы входит Воронцов .
Лазарев
(Воронцову).
Сумасшедший день. Утром — сражение, днем — награждение, вечером — наслаждение.
Воронцов
. Такова война, дорогие товарищи. Нет, вы подумайте! Дунай форсирован, мы у стен Будапешта.
(Играющему на рояле Лазареву.)
Играй туш! Туш!
Действие первое
Картина первая
Зимний ветреный день на берегу моря. Прибой яростно бьет в устои каменной набережной. Слышно, как волны рассыпаются по асфальту. Гудок парохода доносится из порта. Софья Ивановна , кутаясь в шаль, приплясывает от холода. В ее руках корзина. Появляется группа людей с узлами и сундуками.
Софья Ивановна
(негромко выкрикивает).
Семечки жареные, семечки… Переселенцы, что ли?
Проходящий мужчина
. Переселенцы!..
Софья Ивановна
. Откуда будете?
Картина вторая
Большая, когда-то великолепная комната. Сейчас в ней пусто. Разбитые стекла заклеены бумагой. Она шуршит и рвется под ударами ветра, задувая моргалик на столе, за которым Корытов просматривает бумаги. Он в пальто и кепке. Воропаев сидит в кресле перед столом, внимательно следя за Корытовым.
Воропаев
. Вы меня не за жулика, часом, считаете?
Корытов
(продолжая разглядывать бумаги).
Полковник… шесть орденов… был начальником политотдела… четыре ранения…
Воропаев
. Выслушай меня, товарищ Корытов. В армии я, как ты понимаешь, не работник… а тут еще туберкулез обнаружился, сынишка тоже болен. Вот я и надумал сюда… Поправляться.
Картина третья
Большой табачный сарай без передней стены. Облака бегут по небу, то и дело закрывая луну. Гудит и стонет ветер, слышен грохот разбушевавшегося моря. Голый тополь качается на ветру. Раскачивается и «летучая мышь», повешенная над столом, покрытым красной материей. Собрание. Колхозники поеживаются от холода, дремлют на скамьях, а у стола ораторствует председатель .
Председатель
(хрипло).
Я, честное слово, голос сорвал, второй час говорю, а толку нет.
Боярышников
. И не будет.
Председатель
. Звенья не организованы, бригад нет, перекопка отстает. Чуете, какой итог впереди? Нету итога.
Действие второе
Картина первая
Солнечное январское утро. На склоне холма — крохотный домик с открытой терраской и ступенчатым двориком перед нею. Дерево горького миндаля в розовом цвету осеняет дворик легкой узорной тенью. За домом видны горы в снегу, а внизу, справа, — полоса сияющего синего моря. Терраска завешена плащ палаткой.
Появляются Воропаев и Городцов в сопровождении Ленки Твороженковой.
Ленка
(трагическим топотом).
Вот здесь они живут, Поднебески. Такие бедные, дядя Алеша, такие… прямо не знаю, что сказать…
Воропаев
(Городцову).
Знаешь их?
Картина вторая
Двор городцовского дома на отвесном берегу, окруженный каменным забором. Внизу — море. За домом — горы. На топчане под старым кедром лежит Воропаев . Доктор Комков и Городцов стоят возле.
Комков
(просматривая длинный температурный листок).
Ну, что же, дело улучшается. Медленно, но улучшается. Я вам продлю бюллетень еще недельки на две, а на очередном колхозном собрании попрошу еще раз высказаться по моему адресу. Будет очень уместно.
Воропаев
. Вы, как я понимаю, собираетесь всерьез меня лечить?
Комков
. Вы не лишены некоторой наблюдательности. Собираюсь.
Действие третье
Картина первая
Двор в здании райкома. Из комнаты в первом этаже слышен стук пишущей машинки. Курят, оживление, шум. Здесь Юрий, Наташа, Лена, Огарновы, Городцов.
Лена
. Вы только слушайте, иду дальше — опять едут. Какой-то старый… сигара во рту, как палка, глаза навыкате… и во всех вглядывается, будто у него что украли…
Наташа
. Толстый и глазами сверлит — это Черчилль, а высокий, пьяный — это Гарриман… А Рузвельт — тот, говорят, красивый, лицо хорошее такое, печальное…
Лена
. Я о товарище Сталине думаю. Раз в жизни повидать случай вышел, а не придется.
Картина вторая
Стеклянная веранда дома Софьи Ивановны, выходящая в зацветающий сад. Эта веранда, вероятно, служит Воропаеву рабочим кабинетом. Стены в книжных полках, кипы газет на полу. Лена сидит за столом, который завален томами энциклопедии. Софья Ивановна перебирает рис.
Софья Ивановна
. Я тебе, Лена, всегда говорила, что так получится. Вот по-моему и вышло. Вызвали-то не зря, пошлют куда-нибудь в центр, поверь мне.
Лена
. Оставьте, мама. Никогда вы мне ничего не говорили и не могли говорить.
Софья Ивановна
. Это почему же? Глупа, значит, стала?
Картина третья
Стеклянная веранда дома Софьи Ивановны. Лена сидит за столом, который завален томами энциклопедии, роется в книгах.
Лена
. Ну, откуда я возьму про этого Суворова… И ничего нет… был в Крыму или не был… вот еще хлопоты.
Голос Наташи
. Леночка, ты дома?
Лена
(отрываясь от книги и перегибаясь через открытое окно).
Дома, дома! Вот кстати! Я как раз о тебе думала…
Действие четвертое
Набережная, что и в первой картине. Осень. Деревья слегка позолотели, но еще пышны, а солнце по-летнему горячо. На скамейке доктор Комков . Появляется Лена с чемоданчиком в руке.
Лена
. Здравствуйте, доктор. Отдыхаете?
Комков
(раздраженно).
Пациента жду. По случаю воскресенья рассчитывал застать его дома, но не угадал: день секретаря райкома строится вне законов логики. Раньше, бывало, больные бегали за врачами, теперь врачи гоняются за своими больными.
Лена
. А почему здесь его ловите?
