Консультант Т. А. Гармаш — психолог Высший психологический колледж при Институте психологии Российской Академии наук

Согласно переписи населения Соединенных Штатов 1990 г., 30 % семей в этой стране — это неполные семьи с одним родителем. Воспитание детей в такой семье, пережившей развод, смерть или уход одного из родителей, становится серьезным испытанием. Принимая на себя возросшую ответственность, приспосабливаясь к изменениям своей роли и материального положения, родители-опекуны часто терпят неудачу в попытках адаптироваться к изменившимся условиям жизни. Вдобавок им приходится преодолевать устоявшееся социальное предубеждение, что неполная семья ущербна, поскольку забота о детях не под силу одному, а значит, в такой семье неизбежно вырастают проблемные дети.

Это общественное клеймо и справедливо и несправедливо одновременно. Чем больше одинокий родитель зависит от подобного стереотипа, тем меньше он уверен в себе и в своих способностях воспитателя, тем больше от его чувства неполноценности страдают дети.

Разумеется, двое родителей, делящих пополам заботу о детях в пределах одного дома, могут распределить работу и обеспечить взаимную поддержку, однако одинокие мамы и папы часто становятся прекрасными родителями. Пройдя испытание огромной ответственностью, они могут развить в себе замечательные способности, четыре из которых приходят на ум немедленно. Во-первых, родители, на чьем попечении остались дети, стремятся разговаривать с ними откровенно и устанавливать жесткие правила. Они знают: доверительное общение, твердость в установлении границ и требование их соблюдения скрепляет семью. Во-вторых, такие родители учатся справляться одновременно с различными обязанностями и действовать эффективно. Ведь теперь выполняемые ими функции намного разнообразнее, а времени на все остается несравнимо меньше, чем прежде. В-третьих, одинокие родители более ответственны: они понимают, что практически все ежедневные обязанности по уходу за ребенком ложатся на их плечи. В-четвертых, они постепенно осознают, что в одиночку ничего не добиться, и выбираются из раковины одиночества, общаясь с другими людьми, находя в них опору и поддержку.

Такая поддержка им абсолютно необходима, потому что родители-одиночки представляют собой часть общества, которой, несмотря на ее численность и огромное количество проблем, очень недостает внимания и заботы. Более четверти младенцев производится на свет брошенными матерями.

Почти половина браков в семьях с детьми заканчиваются разводом. Рост неполных семей — это не социальная проблема, требующая решения, а социальная реальность, которая ждет помощи. Общественное, эмоциональное и экономическое давление на такие семьи очень велико, но, к чести одиноких родителей, многие из них самоотверженно посвящают себя благополучию своих детей.

Обычно мать или отец вынуждены воспитывать ребенка в одиночку, пройдя через развод, овдовев или оказавшись брошенным. И самым тяжелым в происшедших переменах кажется гнет ответственности: теперь она целиком ложится на одни плечи. Роль оставшегося с детьми родителя стремительно меняется — ведь у единого теперь во всех лицах воспитателя и защитника возникает целый сонм новых обязанностей. Как справиться с этими обязанностями, как помочь детям приспособиться к новым условиям? Очевидно, что только упорно и терпеливо двигаясь вперед, преодолевая трудности переходного периода, можно с успехом совершить путь из старой семьи в новую, на который уйдет не один год. Понимание природы переходного периода может помочь родителю-одиночке подготовиться и достойно переносить трудности, с которыми и ему, и детям скорее всего придется столкнуться.

Первый этап адаптации — самый болезненный, когда нужно свыкнуться с мыслью, что прежние родственные связи безвозвратно утеряны. Ядро семьи, разрушенное разводом, любимый супруг и родитель, унесенный смертью, мужчина, обещавший вечную любовь и внезапно исчезнувший, как только наступила беременность, — эта боль еще долго будет напоминать о себе.

Разрыв сильных эмоциональных связей не происходит сразу. и легко. Потребуются время и силы.

Рассмотрим, как маленький ребенок сопротивляется принятию факта смерти родителя. Он не может смириться со смертью одного из родителей и просто отрицает ее, веря, что ушедший непременно возвратится. Таким образом он ограждает себя от боли. И это отнюдь не значит, что с ребенком что-то не в порядке. Отрицание смерти помогает ему отсрочить необходимость осознания боли, пока он не почувствует себя эмоционально готовым принять утрату.

Однако даже после этого дети часто продолжают цепляться за ощущение семьи, которая была у них прежде. Вместо того чтобы освободиться от прошлого, они зачастую ведут себя так, как привыкли при жизни умершего. Дети скрупулезно повторяют ритуалы, например, оставляют за столом место на случай чудесного возвращения мамы и папы. Со временем, словно освободившись от гипноза, они начинают выражать свои чувства, оплакивая того, кого им так недостает. Боль и скорбь помогают затянуться ране.

Переход к жизни в неполной семье ставит перед необходимостью, во-первых, освободиться от оберегаемых дорогих связей с прошлым и, во-вторых, встретить новое. Расставание с прошлым часто причиняет страдания, а будущее страшит, вызывая чувство неуверенности.

Чтобы смягчить страх перед неизвестностью, родитель-одиночка и ребенок должны вместе сформулировать свои ожидания, попробовать заглянуть в будущее, ответить на вопрос: «Какой будет наша новая жизнь?»

Сталкиваясь с переменами, связанными, к примеру, с разводом родителей, дети должны знать, на что могут рассчитывать во время долгого периода замешательства, чего ждать от матери и отца. Вот почему родитель-одиночка должен установить четкие границы дозволенного поведения и режим, которые будут служить ребенку опорой и обеспечат чувство защищенности. Налаженное (чем скорее, тем лучше) родителем-неопекуном регулярное общение идет ребенку только на пользу. Когда в семье происходят перемены, ребенок хочет знать, что его ждет.

Родителю-одиночке полезно до конца осознать свершившиеся в его жизни перемены, связанные с новой ситуацией и бывшим супругом.

Это означает необходимость смириться с переменами, на которые, как это ни прискорбно, он не может повлиять. Поддерживать в себе нереалистичные ожидания в сложившихся обстоятельствах очень вредно Это может привести к стрессу, а в жизни и без того хватает проблем. Лишняя эмоциональная травма совершенно нежелательна.

Гнев не является эмоцией, доставляющей удовольствие, но он очень функционален. Гнев стоит на страже самоуважения. Когда человек оскорблен, словно загорается сигнал: «это нечестно», «это больно и обидно», «это неправильно», «этого не должно было случиться». Гнев дает нам возможность продуцировать три важные реакции: экспрессивная реакция на оскорбление («выплескивание» обиды), защитная реакция (установление границ), корригирующая реакция (указание на необходимость перемен). Благодаря этим реакциям мы можем сохранить безопасные и справедливые взаимоотношения.

Люди, не умеющие гневаться или не позволяющие себе непосредственно выражать гнев, подвержены опасности оказаться абсолютно беззащитными перед теми, кто дурно с ними обращается. Они рискуют или воспринимать обиду без сопротивления, или страдать молча. Тем самым, не желая того, они поощряют несправедливость. Так, не делая замечания подростку, который без спроса берет родительские вещи и возвращает их безнадежно поломанными или не возвращает вовсе, родитель поощряет это недозволенное поведение. Возмущенные мать или отец жалуются друзьям, но не решаются приструнить собственного ребенка, опасаясь поссориться с ним и отдалить от себя.

Многие боятся выразить свое справедливое возмущение, потому что другой может рассердиться, обидеться. Им кажется, что из-за вспышки гнева испортятся отношения, исчезнет доверие, все пойдет вкривь и вкось. Внутренний голос часто подтверждает эти опасения, поэтому прежде, чем дать волю гневу или решиться сдержать его, необходимо взвесить все «за» и «против». Подавленный гнев, во-первых, оставляет обидчика в неведении, а во-вторых, имеет тенденцию накапливаться, порождая стресс и в дальнейшем неадекватную реакцию на малейшие жизненные невзгоды. Люди, склонные сдерживать свои эмоции, игнорируя свое раздражение или вовремя не давая ему воли, «запасают» его впрок, нанося тем самым вред себе и окружающим.

Обычно дети учатся управлять своим гневом в семье, наблюдая, как формируется эта эмоция у взрослых, с их разрешения и под их присмотром. В неполной семье родителю приходится брать на себя нелегкую задачу — на собственном примере научить ребенка управлять эмоциями, с пользой применяя вспышки гнева. Без конца теряя терпение и срываясь на крик, выговаривая ребенку за совершенную ошибку или неверный поступок, взрослые подают ему дурной пример: он видит, что свой гнев нужно выражать таким образом, чтобы причинить человеку ощутимую боль. С другой стороны, если в семье гнев принято сдерживать и чувствам никогда не дают воли, ребенок думает, что гнев в принципе недопустим, его необходимо безжалостно подавлять. Между этими двумя крайностями и находится золотая середина, которую предстоит найти одинокому родителю. В этом поможет честный разговор об обидах и границах дозволенного в поведении. «Если ты не держишь слова, не выполняешь обещания, я сержусь, потому что абсолютно не могу на тебя рассчитывать».

В неполной семье умение конструктивно выражать свой гнев особенно важно. Если супруг умирает или уходит, в душе поднимается обычно буря обид на несправедливость жизни.