Господа, прошу к барьеру!

Пикуль Валентин Саввич

Все началось в доме композитора Серова, который по четвергам принимал у себя гостей — любителей камерной музыки.

Нахохлив плечи, Серов взъерошился за роялем, как воробей в весенней лужице, и вдруг, растопырив бледные пальцы, он с силой обрушил их на клавиатуру. И сразу же, похорошев и даже загордившись, встряхивая копною неряшливых волос, он одарил гостей потоками чудной музыки… Александр Федорович Жохов, столичный публицист и чиновник Сената, никогда не мог слушать музыку на людях. Это ему казалось так же невыносимо и нелепо, словно обнимать женщину при свидетелях. Тихонько вышел он в соседнюю комнату, присел перед шандалом возле курительного столика и, блаженствуя, окунул свое рыхлое лицо в пухлые короткопалые ладони… Пробудил его резкий шорох дамского платья.

Молодая невзрачная женщина, склонясь над столом, раскуривала от свечи дешевую копеечную пахитоску. Небрежно выпустив дым, она угловатым жестом подала ему руку, и по ее неопрятным ногтям, незнавшим ухода. Жохов сразу определил в женщине нигилистку худшей формации («нигилье» — как с презрением говорили тогда в чиновных кругах столицы). Впрочем, Валентина Семеновна, жена композитора, и сама была близка к радикальным кругам; можно полагать, эта женщина пришла сюда не ради серовской музыки…

— Я племянница известного вам Лаврова, — резко заявила она. — Того самого! Вы, конечно же, знаете, о ком я говорю.

П. Л. Лавров, полковник и математик, убежденный враг монархии, был слишком хорошо известен в столичном обществе; сосланный под Вологду, он недавно совершил побег за границу.