Упомяну о выступлении на своем девяностолетии в Центральном Доме литераторов в Москве:

��Дорогие товарищи! Так как в зале большинство из присутствующих � самые близкие мои друзья, прошу не ждать от меня выспренной, сугубо официальной, торжественной речи. Я буду говорить с вами, как обычно, просто и кратко.

Итак: я должен быть занесен в Книгу рекордов Гиннесса! Почему? Да потому, что три фильма, поставленные по моим сценариям, получили Сталинскую, извините, Государственную премию, а я � автор � не получил�

В энциклопедическом словаре 1980 года я � в отличие от многих из вас � упомянут дважды: первый раз, как левый приток Дуная, второй, как учебное судно Черноморского флота, поддержавшее взбунтовавшийся броненосец �Потемкин�. Но вы не волнуйтесь: на �Пруте� восстание было подавлено.

Таким образом, в энциклопедическом словаре 1980 года нет фамилии драматурга Прута. Правда, там, скажем, нет и слова �красота�, имеющего прямое отношение к моей внешности, равно как нет и слов �честность�, �порядочность�, которые хотя, быть может, в небольшом количестве, но все-таки имеются в моей биографии.

Знаменательное событие моего рождения произошло 5 ноября 1900 года по старому стилю, то есть за пятьдесят шесть дней до окончания XIX века.

Мои родители жили в Ростове-на-Дону, но повезли меня рождаться в соседний Таганрог: там жила и работала знаменитая акушерка, некая Фрума. Она принимала детей у всех женщин моей семьи и круга наших близких знакомых. Только она одна твердо знала, когда и кому надо рожать. Всякие споры по этому поводу, попытки доказать несвоевременность столь значительного события были абсолютно бесполезны: женщины рожали тогда, когда назначала Фрума. Как сие ни парадоксально, она ни разу не ошиблась!

Так, на 5 ноября в Таганрог была вызвана и моя дорогая мама. А ей в ту пору исполнилось всего восемнадцать лет.

На торжество появления нового члена семьи, первого внука или внучки, выехали оба деда, одна бабушка: дед Прут был вдовцом, тетя Аня � его двоюродная сестра, старая дева, богатая особа, жившая в Одессе. Она тогда переживала очередную жизненную неудачу: оперный бас, некий Сангурский, обещавший на ней жениться, слово не сдержал! Но тетя Аня � хорошая пианистка,�� верная своему чувству, усиленно занималась изучением оперных клавиров, и в тот знаменательный момент как раз �сидела� на �Пиковой даме�.

Она громогласно заявила, что, если моя мать родит мальчика � его должны назвать Германом! Коли появится девочка � Лизой!

Совсем недавно, в перерыве работы над сценарием о Лефорте, который пишу вместе с моей Леночкой, я � составил свое генеалогическое древо.

У каждого человека имеются мать и отец, две бабушки и два дедушки, четыре прабабушки и четыре прадедушки, восемь прапрабабушек и восемь прапрадедушек� и так далее � до незапамятных времен. Исключением, вероятно, были первые люди, их, кажется, звали Адамом и Евой.

Из всей �вышестоящей� родни я отлично помню двух своих прабабушек: Анастасию Соломоновну Прут (урожденную Безчинскую)�� бабку моего отца и Анну Лазаревну Итину (урожденную Собсович)�� бабушку моей матери. Конечно же деда � Соломона Прута, бабушку Веру, деда Леона Аптекмана и мою дорогую маму � Франю (так звали ее в семье).

Бабушку Лизу � мать моего отца и его самого не мог знать, потому что бабушка Лиза умерла за семь лет до моего рождения, а папа скончался, когда мне было шесть месяцев и семь дней.

Далее прапрадедов я не дошел по той простой причине, что об остальных �пра-пра� ничего не знаю и рассказов о них не помню.

Возвращаюсь к людям более близким мне по родству.

Мой дед по материнской линии � Леон Лазаревич Аптекман � служил на Кавказе. События развивались в 1861 году. Полк с Кавказа был переведен в Туркестан. И в ряде экспедиций против хивинцев и бухарцев участвовал дед Аптекман. Он был человеком необычайной храбрости и решительности. За годы военной службы он четырежды (!) был награжден орденом Святого Георгия. Солдатским орденом. Стало быть, в конце военной службы, когда он демобилизовался, Леон Лазаревич Аптекман был полным Георгиевским кавалером.

Ну что такое был полный Георгиевский кавалер в старое время, надо знать! Это было очень почетно!

Когда, уже живя в городе Ростове-на-Дону, где он открыл хлебно-комиссионную контору, дед Аптекман входил в офицерское собрание 136-го Таганрогского полка, располагавшегося в Ростове, все присутствовавшие офицеры вставали, чтобы его приветствовать.

Леон Лазаревич был человеком мудрым, силы физической необычайной и удивительной честности. О своем деле он говорил: �Наше дело � копеечное!�

Мы с мамой оказались в Швейцарии. Как я уже говорил, ростовские врачи не питали иллюзий на мой счет: �Не выживет!� � было их единодушное мнение по поводу шестимесячного, начиненного палочками Коха ребенка.

Швейцарские же доктора в горном санатории Лезан сказали маме:

��Либо он умрет, либо мы вернем его вам здоровым.

Первые полтора года мама провела со мной в санатории. К ее материнскому молоку добавляли для моего питания бычью кровь.

Позже, уже отлученный от маминой груди, я заедал довольно неприятное пойло (коровье молоко с бычьей кровью) черной икрой, регулярно присылаемой моими дедами для выхаживания их единственного внука.