Олег Табаков родился 17 августа 1935 года в Саратове в семье врачей (в его родословной намешано четыре крови: русская, мордовская по отцу украинская и польская по матери). На момент рождения сына его отцу Павлу Кондратьевичу Табакову было тридцать два года, а матери, Марии Андреевне Березовской, на год меньше. Причем у каждого из них за плечами уже было не по одному браку. У матери нашего героя он был уже третьим по счету, у отца — вторым. И у каждого из них уже было по ребенку: у нее — дочь Мирра, у него — сын Женя. Поэтому скорое рождение очередного отпрыска в их планы явно не входило. Больше всего этого не желала Мария Андреевна, которая в ту пору училась на 5-м курсе медицинского факультета и мечтала закончить институт. А тут вдруг эта неожиданная беременность. В итоге от ребенка решено было избавиться. В ту пору сделать аборт еще не считалось преступлением (запретят их только через год), поэтому именно в 1935 году в этом деле случится небывалый всплеск — количество абортов в стране достигнет отметки в 1,9 миллионов. В это число должен был войти и аборт Марии Табаковой. Случись это — и не было бы на свете ни знаменитого артиста Олега Табакова, ни этой книги. Но судьбе было угодно, чтобы случилось противоположное. Как верно заметит много позже сам герой нашего повествования:

«Меня старались, как бы это сказать… извести. Но не тут-то было. Поэтому живучесть, бойкость и развитый инстинкт самосохранения считаю своими врожденными качествами…»

Первые детские воспоминания у Табакова относятся к раннему детству — к трем-четырем годам. И, как и полагается, эти воспоминания сплошь светлые. Ведь окружали его любящие люди: мама, папа, две бабушки — Оля и Аня, мамин брат дядя Толя и его жена Шура, сводные брат и сестра — Женя и Мирра. По словам О. Табакова:

«Мы жили в коммуналке на втором этаже так называемого "бродтовского" дома на углу Мирного переулка и улицы 20 лет ВЛКСМ, ныне опять Большой Казачьей. Когда-то дом принадлежал известному саратовскому врачу, доктору Бродту После революции его, естественно, реквизировали и устроили коммуналки. Квартира наша состояла из семи комнат… В последней жили мы: мама, я и Мирра (дочь Марии Андреевны от первого брака. —

Мама владела огромной комнатой в сорок пять метров, а отцу, по стечению обстоятельств, удалось заполучить двадцатиметровую комнату за стеной. Входы в родительские квартиры были через разные подъезды, поэтому их комнаты сообщались… через книжный шкаф. На верхних полках стояли книги, а внизу была дыра, через которую я свободно дефилировал из комнаты в комнату.

Детство будущего актера протекало так же, как и детство миллионов советских мальчишек военной и послевоенной поры, да еще из простых семей: босо и голодно. Особенно тяжело было в войну, начало которой Табаков застал в шестилетнем возрасте. Уже в июне 1941 года его отец ушел добровольцем на фронт — стал начальником военно-санитарного поезда № 87. Объездил почти все фронты. Был на Кавказе, на Южной Украине, под Сталинградом, в Румынии. Поезд перевозил раненых с передовой в тыл, нередко становясь мишенью для воздушных бомбардировок.

Олег Табаков в молодости

Тогда же юный Табаков испытал и первую в жизни потерю. В 1945 году умерла его баба Оля. Наверное, самый дорогой для него человек. Ведь это именно она приняла его из роддома, полуживого, паршивого, всего в диатезе, и выходила. Она была его главной заступницей. Если вдруг отец — очень редко — поднимал на сына руку, баба Оля всегда заступалась за внука. Еще она постоянно молилась за него, не таясь, у себя за загородкой, хотя иконы в комнате не было — икону ей заменял «красный угол».

Второй потерей для будущего артиста стал уход из семьи отца. В ту пору Олегу было 13 лет. Почему это произошло? Может быть, потому, что мама Табакова решила остаться с детьми в Саратове и не поехала с мужем на фронт, хотя тот очень желал этого. В итоге супруги все сильнее отстранялись друг от друга. И хотя первое время Павел Кондратьевич еще писал жене нежные письма (цитируя в них наизусть любимого Пушкина), то постепенно письма стали приходить все реже и реже. А когда отец Табакова устал от холостой жизни, он нашел себе другую женщину — Лидию Степановну которой на тот момент было чуть больше двадцати, а Павлу Кондратьевичу в конце войны шел 41-й год (в общей сложности у него будет пять жен!). Но, даже несмотря на это, его сын пронесет через всю свою жизнь любовь и уважение к отцу По словам О. Табакова:

«И по сей день отец остается одной из самых значимых человеческих фигур в моей жизни.

Деловые свойства — работоспособность, организованность, умение многое держать в голове и очень редко ошибаться, — конечно, унаследованы мною от него. Отец был, по сути дела, русским интеллигентом в первом поколении. Что-то чеховское было в основе его жизненной философии, его нравственности. Ирония как душевная потребность, самоирония как броня и защита от внешнего мира, а с другой стороны, как чрезвычайно продуктивный творческий метод — все подвергать сомнению. Человеческое достоинство он умудрялся не терять ни в повседневной жизни, ни на войне. Умница, спортсмен, хороший шахматист, он был тем самым аккумулятором, от которого заводились люди, машины, женщины и дети… Вспоминая о его способности увлеченно и доступно говорить о химии, его ночные беседы с моим старшим сыном Антоном, я с горечью думаю: Господи, как же у него не дошли руки написать что-то увлекательное для детей и юношества…

И пусть на жизненном пути он, может быть, достиг не слишком больших успехов, это вовсе для меня не есть показатель его потенциала. Потенциал отца был в удивительной трезвости суждений. Он никогда не говорил о том, чего не знал. Я даже не могу себе представить его, суесловящим на темы, которые, ну как бы это сказать, не входили бы в сферу его компетентности. И наоборот: мера его компетентности в своей профессии была очень высока. Ну не зря же сотрудники говорили: "Если чего не знаете, спросите у Павла Кондратьевича". Все, кто хотя бы немного общался с отцом, называли его "живой энциклопедией" — так велик и точен был объем его знаний. Господи, как бы я хотел пожелать сыновьям своим успеть насытиться мною, ибо чем дольше я живу, тем больше понимаю, как мало я был с отцом — и с матерью тоже, но с отцом особенно. И если было у кого поучиться человеческому достоинству, то прежде всего у него. Судьба посылала ему серьезные испытания, и нельзя сказать, что его жизненный путь был составлен из одних побед — нет, но, наверное, было что-то магическое в этом человеке, что, по сути дела, и есть человеческий талант…»

После ухода отца Табаков-младший едва не погиб. По его же словам:

«Помню, как в конце сороковых годов ехал по Саратову на подножке трамвая № 6, как раз мимо кинотеатра "Ударник". Трамвай разогнался, и вдруг я почувствовал, что правая нога соскальзывает вниз, под колеса. Все могло кончиться самым печальным образом, если бы не железная рука неизвестного майора, вдруг втащившая меня, как щенка, за шиворот обратно в трамвай…»

Между тем, оставшись без строгого отцовского присмотра, наш герой довольно скоро нашел себе друзей среди местной шпаны. Явление, в общем-то, весьма распространенное в те годы. Многие мальчишки, познавшие горечь безотцовщины, становились тогда объектом пристального внимания со стороны преступников и легко попадались на их удочку. Не стал исключением и Табаков. И кто знает, как в дальнейшем сложилась бы его судьба, если бы добрые люди не рассказали его матери, с кем связался ее единственный сын. Узнав об этом, мать нашего героя вовремя забила тревогу и сделала все от нее зависящее, чтобы отнять сына у улицы. В один из дней она взяла Олега за руку и решила отвести его в драматическую студию при городском Дворце пионеров. Почему именно туда? Дело в том, что Саратов считался городом театральным и большинство его жителей с трепетом относились к сценическому искусству. Любил театр и Олег. Особенно он обожал местный ТЮЗ, в котором он пересмотрел почти все его постановки, включая «Молодую гвардию», «Воробьевы горы», «Ее друзья» и др. Видимо, мать прекрасно знала об этом его увлечении, поэтому и привела сына в соответствующий кружок, которым руководила опытный педагог Наталья Иосифовна Сухостав. Кружок назывался… «Молодая гвардия».

По словам самого Табакова, в тот день он прочитал стихотворение А. С. Пушкина «Во глубине сибирских руд…», однако это чтение не произвело на Наталью Иосифовну приятного впечатления. Голос у Табакова был тихий, и многих слов расслышать было просто невозможно. Брать его в студию с такими данными было не за что, и Сухостав его наверняка бы не взяла. Однако, кроме того, что она была педагогом, она была еще и женщиной, которая, видимо, прекрасно поняла, какая именно нужда привела молодую маму и ее сына в студию. Поэтому ее ответ был положительным.

Став учеником студии (занятия проходили три раза в неделю), Табаков довольно быстро освоился в ее стенах и уже через несколько месяцев стал одним из ведущих актеров, исполнив сразу несколько заметных ролей. Среди них были: Сказочник в пьесе-сказке Е. Шварца «Снежная королева», Ленточкин в пьесе А. Барто «У нас экзамены», Валерий в пьесе С. Михалкова «Красный галстук» (в последнем он играл отрицательную роль — зазнавшегося сынка-эгоиста). Как вспоминает ныне известный адвокат Г. Резник: «С Олегом мы учились в Саратове. Я в 19-й школе, он в 18-й. Он уже тогда был знаменитостью в городе, потому что рано начал демонстрировать артистические способности…»

Итак, попав в театральную студию, Табаков быстро там преуспел — стал местной знаменитостью. А все потому, что в нем с юных лет жила ЖАЖДА ПУБЛИЧНОСТИ, которая проснулась в нем довольно рано — лет примерно с одиннадцати. Уже тогда он распахивал окно своей комнаты на втором этаже и скликал народ со всего двора. Зачем? Он спускал им на ниточке игрушки и подарки. И указывал: «Это — вот тебе. А это — тебе!» И делал он это неспроста — он хотел, чтобы вокруг него собиралась АУДИТОРИЯ. Это были люди, над которыми он властвовал, чье внимание приковывал.

Еще у него сызмальства было еще одно важное свойство, без которого очень трудно стать профессиональным актером, — природная память. Поэтому никогда у него не возникало проблем с заучиванием текста. Как рассказывает сам актер:

«Я могу перечислить подряд всех Генеральный секретарей ООН. Или рассказать историю политических переворотов в Бразилии: пятьдесят лет тому назад президент Бразилии Жанио Куадрос порвал со своим правительством. Правительство стало воевать против него. А вице-президент Жоао Гуларт сбежал из страны на корабле. И так далее…

Наверное, если бы не было у меня верного куска хлеба в театре и кино, мог бы принимать участие во всевозможных телесоревнованиях так называемых эрудитов — людей, отягощенных множеством совершенно ненужных в нормальной жизни знаний. Теперь там весьма приличные призы и гонорары…»

С января 1992 года начался новый отсчет в истории нашей страны — постсоветский. Его наступление Олег Табаков встретил без какого-либо страха перед будущим. Поэтому и развал СССР он воспринял без особой трагедии, поскольку не любил советскую систему и устал жить двойной жизнью. Как объяснит он сам чуть позже:

«Рак совести — болезнь, поразившая общество после войны. Когда вдруг заткнули глотку людям, вкусившим настоящую свободу. Выигравший войну, заслуживший право на счастье народ взамен этого опять получил тюрьмы, ссылки и лагеря. А к пятидесятым годам все это стало усугубляться — возникли "космополитизм", "дело врачей" некие антисемитские акции, убийство Михоэлса. Наступила полная поляризация общества. Анна Ахматова говорила в середине пятидесятых: "Вот когда они вернутся, то встретятся две России — Россия, которая сидела, и Россия, которая сажала". Шлейф ошибок тянулся за тем, кто не хотел жить общей жизнью, что было закономерно для структуры, исследованной у Евгения Замятина в антиутопии 1924 года "Мы" когда всё — от того, с кем ты спишь, до того, что выносишь с работы — было ведомо Старшему брату, отслеживающему нашу жизнь. Примерно о том же было и в романе Джорджа Оруэлла "1984" написанном четверть века спустя…»

Давно вращаясь в высших сферах, Табаков знал, как сделать так, чтобы и в новых условиях не скатиться на самое дно. Тем более что к власти пришли люди, с которыми он был на дружеской ноге. Взять того же Бориса Ельцина — новоиспеченного Президента России, новоявленного Миссию, с которым Табаков, как мы помним, познакомился еще в конце 1986 года. Так что будущее Табакова не пугало. Он был сыт, обут, да еще вдобавок имел рядом с собой молодую любовницу, которая поддерживала его во всех начинаниях. Именно за стоическое терпение Табаков вскоре ее отблагодарит — уйдет из семьи.

Олег Табаков и Марина Зудина в фильме «После дождичка в четверг» (реж. М. Юзовский). 1986 год

Символично, что спустя месяц после награждения Табакова орденом из жизни ушел один из лучших и любимых его учеников — Игорь Нефедов (как мы помним, сын юношеского приятеля Олега Табакова — Вячеслава Нефедова). Было ему всего-то ничего — 33 года (ровесник Антона Табакова). Казалось бы, живи себе и живи. Но не смог — не приспособился к новым условиям. Не вписался в НОВУЮ кадровую политику постсоветских властей.

А вообще отношения ученика и учителя были сложными. Как пишет сам О. Табаков:

«"Обыкновенная история" появилась в девяностом. Делал я этот спектакль специально для Игоря Нефедова. Он работал серьезно, увлеченно, но роль у него получилась не сразу, так и оставшись не вполне завершенной. Возможно, этому помешала моя собственная биография — я долго играл "Обыкновенную историю" сам и несколько раз ставил ее за границей.

Мне было очень важно, чтобы именно Игорь сыграл Адуева-младшего, потому что среди моих учеников он был любимым ребенком. Любимым и балованным. Возможно, некоторая невыдержанность Игоря, его алкогольная беда осложнили эту работу. Но были и прекрасные моменты, особенно в первом акте. Они оправдывали мое возвращение к этой пьесе и именно с Игорем Нефедовым в главной роли…»

А вскоре рухнул Советский Союз, и для Нефедова, как и для большинства актеров, наступили черные дни. Его перестали приглашать сниматься в кино и играть в театре, поскольку от прежнего Нефедова уже мало что осталось. Из обаятельного и романтичного юноши он превратился в этакого мачо, покорителя дамских сердец. Он, конечно, мог играть каких-нибудь суперменов или, на худой конец, бандитов, но отнюдь не тех сентиментальных юношей, каких он создавал до этого. Одного из таких героев он, кстати, и сыграл на рубеже 90-х: в фильме «Авария — дочь мента» Нефедов играл одного из подонков, которые насилуют 17-летнюю девушку. В другие времена Нефедов никогда бы не согласился играть такого героя, но тут просто был вынужден пойти на это: и деньги нужны были, и машину он хотел научиться водить (во время съемок ему это пообещали).

В том же 1993 году Табаков сделал окончательный выбор — он ушел из семьи и связал свою жизнь с Мариной Зудиной. Этот роман длился чуть меньше десяти лет и вот разрешился таким образом. Пойти на это нашему герою стоило большого труда. Дело в том, что его самого в детстве оставил отец, поэтому Табаков прекрасно знал, каково это — пережить развод родителей. Жена и дети этого поступка ему не простили и прекратили с ним всяческое общение. И никак не комментировали это в прессе.

Зато сам Табаков в апреле 1994 года в одном из интервью рассказал следующее:

«Несмотря на все мои грехи, романы, увлечения, я все равно возвращался в свое стойло. По сути дела, можно сказать, что ложь никогда не проходит бесследно. Она отравляет жизнь…

Долгое время мне казалось, что мы будем жить с женой долго и умрем в один день. Мне кажется, я помню все доброе, что было у нас. Жена сделала максимум для того, чтобы я встал на ноги, когда у меня случился инфаркт (в 1965 году. — 

Ф.Е),

 и многое другое… Но десять лет назад наши отношения испортились. В конфликтах наших, доходящих часто до предела, она сама нередко говорила: "Нам надо разойтись". Наверное, это надо было сделать лет десять назад. В этом моя вина перед ней.

Дело в том, что в какой-то момент мне показалось, что близкие не уважают то, что я делаю. Не уважают. Фамильярничают. Я взял в Америку своего трудно живущего племянника, чтобы он прожил там месяц и из интроверта, может быть, стал бы другим человеком. Я это сделал, потому что считал нужным это сделать. А близкие мои были уверены, что это показуха. Я помогаю своему двоюродному брату Они опять говорят — "показуха". Моим близким кажется, что вокруг меня одни холуи и подхалимы. И только одни они, то есть близкие, — носители истины обо мне, правдивого и трезвого взгляда. Но единственное, чего я не прощаю людям, — хамства в адрес моих занятий…

Уход из семьи не повлиял на творческую деятельность Табакова. А если и повлиял, то только с положительной стороны — активность Табакова актера и режиссера возросла. Несмотря на то что страна переживала в то время по-настоящему лихие годы (две чеченские войны, расстрел парламента, разгул преступности, дефолт и т. д.), Табаков этого практически не замечал — работал не покладая рук. Только теперь каких-то высоких гуманистических и духоподъемных целей в искусстве никто не проповедовал, поскольку магистральной линией в обществе победившего чистогана стала ПОТРЕБЛЯДСКАЯ. Чтобы понять это, достаточно было включить телевизор или открыть любую из газет, например «Московский комсомолец» или «Мегаполис-Экспресс».

На сцене МХАТ ни одного нового спектакля в постсоветские 90-е Табаков не сыграл. Зато в родной «Табакерке» таких постановок у него было пять. Назовем их все:

1994 — «Ужин» Ж.-К. Брисвиля. Постановка А. Смирнова — Талейран;

1995 — «Последние» М. Горького. Постановка А. Я. Шапиро — Иван Коломийцев;

1996 — «Анекдоты» А. Вампилова. Постановка В. В. Фокина — Анчугин;

24 мая 2000 года из жизни ушел Олег Ефремов. Похороны состоялись неделю спустя (ждали возвращения МХАТ имени А. П. Чехова, который был на гастролях в Тайване). Олег Табаков на похороны своего коллеги, естественно, пришел. Как писал Б. Войцеховский:

«Все места в зале были заняты актерами и работниками МХАТа. Самое большое впечатление на всех произвела сцена. Во всю ее длину был сделан черный крест, весь в цветах и венках. А в основании креста — убранный белым гроб с Ефремовым. Перед гробом на ярко-красной ткани лежали его награды.

Проститься с Олегом Николаевичем пришли, кажется, все столичные актеры. Чтобы выразить соболезнование его сыну, на сцену поднимались Виталий Соломин, Александр Калягин, Марк Захаров, Михаил Ульянов, Юрий Любимов, Альберт Филозов, Михаил Ширвиндт, Эммануил Виторган, Кирилл Лавров, Владимир Меньшов и Вера Алентова, Геннадий Хазанов, Олег Табаков, Никита Михалков. Приехали проститься Григорий Горин (скончается спустя полтора месяца — 15 июня. — 

Ф.Р.)

 и Андрей Вознесенский, Михаил Касьянов, Сергей Степашин, Михаил Горбачев и Валентина Матвиенко. Драматург Виктор Розов предложил присвоить театру «Современник» имя его создателя Олега Ефремова…»

Похоронили О. Ефремова на Новодевичьем кладбище, не где-нибудь, а рядом с Константином Сергеевичем Станиславским. Некоторые расценили это как кощунство. Все-таки Станиславский создал МХАТ, а Ефремов его разделил, не сумев отстоять как единое целое. Однако, как заметил в траурной речи А. Смелянский: «Им там будет о чем поговорить». Думается, разговор получился весьма жесткий.

Тем временем надо было найти замену Ефремову на посту главного режиссера МХАТ. И она быстро нашлась — в это кресло сел Олег Табаков, который переименовал МХАТ в МХТ, вернув ему дореволюционную аббревиатуру. При этом ни его самого, ни многих других не смутило то, что параллельно новый руководитель МХТ работал еще в нескольких ипостасях: