Северная Англия. Декабрь 1564 года

Насколько Ориел помнила себя, молодые аристократы обычно смотрели мимо нее, не замечая, словно она была пустым местом И теперь, когда она стала наследницей крупного состояния, ее раздражали их алчные взгляды. Последние восемь лет из своих двадцати она, оставшись без родителей, жила на попечении двух теток, находясь от них в полной зависимости. Они были сущие ведьмы.

В этот холодный декабрьский день, последний день уходящего года, Ориел укрылась от этих фурий в кабинете своего двоюродного дедушки Томаса, в комнате, до потолка забитой книгами, рукописями, диковинными часами и прочими вещами. Когда Ориел вбежала в кабинет, как всегда, запыхавшись от бега по лестнице, она застала его за важным занятием: он давал указания слугам, вешавшим на стену только что приобретенную им картину-портрет королевы Анны Болейн. Встретившись с дедом взглядом, Ориел улыбнулась ему. Томас, вздохнув, покачал головой: он понял, что она вновь прячется от своих теток.

— Малышка, сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не носилась как угорелая по дому. Девушке твоего положения и воспитания не подобает так себя вести.

— Тетя Ливия ищет меня, — ответила Ориел, рассматривая модель печатного станка. Она взяла ее в руки, словно желая узнать, насколько тяжела эта штуковина. — Дедушка, почему вещи падают вниз, а не летят вверх?

Франция Январь 1565 года

Долина реки Луары-сердце Франции. Если шпиону требуется выведать секреты двора, ему нужно только завести знакомство со знатью, чьи замки украшают берега этой лазурной реки. Вот почему Блэйд скакал вдоль берега Луары в направлении замка Клод де ла Марш, любовницы принцев, кардиналов и шпионов. Эти места он любил, но сейчас ему было не до красот тронутого инеем леса. Блэйд уткнулся носом в мех, которым был обшит капюшон плаща, и беспокойные мысли вновь овладели им.

Неужели у него нет других забот, как только думать об этой юной леди, которая не могла даже запомнить его имя. И все-таки ее образ неотступно преследовал его. Тогда, в Англии, он дал волю своему проклятому языку, своему гневу и ранил ее, хотя целил в отца. Привычку крепко выражаться он заимствовал у Кристиана де Риверса и считал в определенных ситуациях ее полезной.

Мордочка куницы — какая чушь! Он хорошо запомнил это лицо-с некрупными чертами, с широким лбом и заостренным, подбородком. Оно скорее напоминало лицо феи, а ее глаза он сравнил бы с нежной майской листвой. Она не ответила на его письмо, в котором он приносил извинения.

Однако сейчас ему нужно сосредоточиться на серьезных вещах и не думать об Ориел Ричмонд. Ему вообще нельзя думать о чем-либо, связанном с Англией, ибо в данный момент он во Франции, и любая промашка — в речи или в манерах — может окончиться для него плачевно. Он обернулся на своего слугу и телохранителя — Рене. Блэйд помнил его с детских лет. Рене служил в доме матери Блэйда и остался с ним, когда та умерла восемь лет назад. Леди Фитцстивен просила Рене охранять ее сына, и ничто, даже возражения со стороны Блэйда, не могло заставить его отказаться от выполнения данного поручения. Даже сейчас, будучи взрослым, Блэйд часто обращался к нему за советом и помощью.