Ночная бабочка

Роджерс Розмари

Кайла Ван Влит, приехавшая в Лондон из Индии, даже не подозревала, как далеко заведет ее желание отомстить людям, погубившим ее мать. Красавица вынуждена стать любовницей герцога Брета Уолвертона — человека, которого считает своим заклятым врагом. Однако герцог, поначалу видевший в Кайле всего лишь очередную «ночную бабочку» полусвета, сам не замечает, как его циничное презрение исчезает, уступая место подлинной страсти и нежной любви…

Пролог

Англия, 1799 год

В прихожей было совсем темно. Слабый огонек висящей на стене лампы не мог разогнать густую тьму. Тени притаились по углам наподобие хищных зверей, готовых наброситься на каждого, кто зазевается. Хотя это строго запрещалось, Кайла сунула большой палец в рот и стала энергично его сосать. Она медленно приближалась к тоненькой полоске света, который призывно пробивался сквозь щель приоткрытой двери из материнской комнаты. Кайла спешила добраться до двери раньше, чем она закроется, как это обычно случалось, когда девочка пыталась попасть к маме, а Мэри перехватывала ее на полпути. Где сейчас Мэри? Няня снова ушла, а когда вернется, от нее будет пахнуть вином, она будет хихикать и заставлять Кайлу спать, пугая тем, что в противном случае ее заберут с собой привидения.

Вспомнив о привидениях, Кайла всхлипнула. А вдруг эти кошмарные призраки придут сюда и схватят ее прямо у двери матери? Кайла уцепилась ручонкой за шершавую панель, продолжая держать другую руку у рта. Ей вдруг стало очень страшно, тем не менее она сделала шаг вперед, затем второй — и оказалась в струйке света, который пробивался из комнаты. Кайла на мгновение зажмурилась, но тут же снова открыла глаза.

Что происходит у мамы? До девочки доносились голоса. Похоже, это опять тот самый мужчина. Кайла недовольно выпятила нижнюю губу. Он ей совсем не нравился. Это был нехороший мужчина. Кайла однажды слышала, как мама стонала и кричала, когда он был здесь. Как будто маме сделали больно. Правда, чуть позже, когда Кайла увидела маму, та не выглядела обиженной. Она мягко улыбнулась дочери, хотя думала, видимо, о чем-то другом. Даже когда Кайла стала вредничать и разлила чай, а затем нарочно просыпала крошки бисквита на пол, мама лишь рассеянно посмотрела на нее.

И вот сейчас этот противный человек снова был здесь. Кайле это определенно не нравилось. Она приоткрыла дверь пошире, бесшумно переступила босыми ногами по деревянному полу и просунула голову в комнату. Волосы падали ей на глаза, однако сквозь спутанные пряди Кайле удалось рассмотреть, что там происходит. От удивления она широко раскрыла глаза.

ЧАСТЬ I

Глава 1

Лондон, 1816 год

Густой туман плыл над Темзой, окутывая корабли призрачной дымкой. Контуры зданий, проглядывавших из тумана, напоминали хищных чудовищ из кошмарных видений детства. Влажный туман приглушал и поскрипывание снастей, и шумный трепет парусов, и голоса матросов. Кайла Ван Влит сморщила симпатичный носик, глядя, как «Морячка» лавирует среди огромного множества судов, оставляя за собой широкий след грязной воды. От воды в лондонском порту исходило страшное зловоние, деревянные обломки и мусор прибивало к бортам кораблей и лодок. Когда временами туман редел, Кайла видела снимающиеся с якорей баржи с богатым золотистым орнаментом, соседствующие с ветхими купеческими барками. Сотни мелких лодчонок сновали по воде наподобие крохотных насекомых.

Пройдя под арками высокого и широкого лондонского моста через Темзу, корабли попадали в каналы, запруженные французскими, голландскими, испанскими и прочими судами. Кайла разглядывала это весьма впечатляющее скопище кораблей, насколько позволял туман, смешанный с копотью и сажей. Трубы выпускали в небо густой черный дым, от которого щипало в глазах и в носу. Ей никто не рассказывал, насколько грязен Лондон, но, в конце концов, она же привыкла к базарам Пуны в Индии с толпами людей, шумом и грязью. С какой стати она решила, что Лондон будет отличаться от них? И все-таки Кайла испытывала тревогу и волнение в предчувствии чего-то неведомого.

Девушка стояла у борта, держась затянутыми в перчатки руками за деревянные поручни. Что ее здесь ожидает? Как ее встретят? Боже, ну зачем она сюда приехала? Впрочем, на этот вопрос она могла ответить: у нее не было выбора. Она приняла бы такое же решение даже в том случае, если бы папа Пьер не послал за тетушкой Селестой для того, чтобы тетя затем стала компаньонкой Кайлы во время путешествия в Лондон. Порыв легкого ветра затеял игру с белокурыми волосами Кайлы, выбившимися из-под шляпки. Волосы и голубая ленточка щекотали ей щеки. Лицо горело от обжигающего ветра, гулявшего по палубе. Один из членов команды, некто мистер Рэнд, первый помощник капитана, постоянно проявлявший к Кайле внимание, не прерывая своих занятий, искоса бросил на нее взгляд. Кайла сделала вид, что не заметила этого. Приятный собеседник в долгом путешествии, но не более того. Она тоже слегка флиртовала с ним, за что тетушка Селеста ей выговорила:

— Ты же знаешь, что это приведет его к глубокому разочарованию, ma cherie

Глава 2

Кайла смотрела на элегантную женщину, сидевшую перед камином. Желтые и оранжевые языки пламени отражались на стенках массивного серебряного чайника. Украшенные бельгийскими кружевами салфетки лежали на столе и на коленях женщины. Чопорная дама с надменным выражением лица смотрела на Кайлу поверх изящной чайной чашечки, украшенной прихотливым узором. Дама прихлебывала чай, сохраняя поразительное самообладание, и лишь легкая дрожь руки выдавала, чего ей это спокойствие стоило.

— Чего конкретно вы от нас хотите, мисс Ван Влит?

Вопрос был задан холодным, отчужденным тоном. Дама вела себя так, словно Кайла приехала для того, чтобы вернуть одолженный серебряный чайный сервиз, а не добиваться прав, которых ее когда-то лишили. Тон резанул Кайлу, и ее ответ прозвучал непривычно резко:

— Ничего из того, что мне не положено, ваша светлость.

Герцогиня слегка нахмурилась, однако самообладание и на сей раз не покинуло ее. У нее не дрогнули ресницы, не появилось ни малейшей искорки в глазах, не шевельнулись губы.

Глава 3

— Неслыханная наглость! — Беатрис, вдовствующая герцогиня Уолвертонская, с шумом втянула в себя воздух. Видно было, как под китайским шелком и бельгийскими кружевами вздымается ее грудь.

Брет бросил на нее короткий взгляд и снова вернулся к чтению письма.

— Я позабочусь об этом, мадам.

— Допустить даже мысль о том, что она смеет… Между прочим, вам известно, что леди Раштон намекнула, будто мисс Ван Влит — дочь английского герцога и французской маркизы? Похоже, до нее дошли какие-то слухи… Брет, да вы слушаете меня? Или вас не беспокоит, что мои дочери — законнорожденные дети Эдварда — могут серьезно пострадать, если эта тварь станет порочить нашу семью и наше доброе имя? Мы сделаемся посмешищем всего Лондона, если она публично заявит, что Эдвард ее отец! Мы не сможем появиться ни в одном респектабельном доме. Через несколько недель начинается сезон. Арабелла и Анна должны быть представлены обществу. Как я устрою им подходящий брак, если о нас пойдут сплетни? Я уверена, что никто из патронесс, даже моя подруга леди Каупер, не даст им рекомендации для визита к Алмэку, если все поверят, что они каким-то образом связаны с этой презренной, гадкой девчонкой, которая осмеливается… Ах, мне становится дурно, я могу упасть в обморок!

Брет мрачно посмотрел на Беатрис. Было бы слишком наивно надеяться, что она и в самом деле упадет в обморок и хоть на несколько мгновений оставит его в покое… Он встал, отбросил письмо и нетерпеливо провел рукой по волосам.

Глава 4

Спустилась ночь, и на Керзон-стрит зажгли фонари. Розовые шары света поблескивали вдоль улицы, напоминая Кайле о более счастливых днях в Индии, когда мать была еще жива, а несчастья случались только с другими людьми.

Сидя у камина и тихонько мурлыкая французскую песню, Селеста задумчиво смотрела на пламя и потягивала чай, который, как подозревала Кайла, был основательно разбавлен бренди. На Селесту иногда находила подобная меланхолия. В такие вечера они оставались дома и не принимали гостей, чтобы не слышать каких-нибудь малоприятных вопросов.

Кайла бесцельно бродила по комнате, брала в руки и тут же откладывала книгу, будучи не в состоянии читать или сосредоточиться на каком-либо одном предмете. Ее одолевали воспоминания, надежды сменялись страхами. Ну почему она считала, что это возможно? Скорее всего ничего не получится. Герцогиня была так холодна и надменна, а герцог — о Боже, этот герцог! Иногда Кайла думала о нем по ночам, когда сон не приходил, вспоминая его враждебный, но в то же время полный восхищения взгляд. Это всего лишь сон или мечта, потому что такие люди не меняют своих убеждений, и он никогда не признает женщину, которую считает авантюристкой.

Подойдя к окну, Кайла отодвинула занавеску и снова выглянула на улицу. Мостовая блестела от дождя. Вокруг уличных фонарей образовались розовые и золотистые нимбы из мелких капель. К дому подъезжала черная карета. Кайла рассеянно наблюдала за тем, как карета замедлила ход и остановилась у дома. Слуга в ливрее открыл дверцу кареты. На дверце даже при тусклом освещении можно было различить герб.

Уолвертон. Это он с ленивой грацией вышел из кареты — его высокую фигуру узнать было нетрудно.

Глава 5

Предвечернее солнце, проглядывавшее в разрывы между облаками, освещало Сент-Джеймс-стрит. Брет стремительно поднимался по лестнице игорного дома Уайта, перепрыгивая через ступеньку, и на душе у него было гадко и противно. И причиной тому была угроза Кайлы Ван Влит. Проклятие! Последние два дня он не давал покоя барристерам Эдварда, пытаясь выяснить все, что имеет отношение к ее смехотворному иску, в котором она называет себя законнорожденной дочерью герцога. Хуже того, этот болван барристер признал, что он и раньше слышал о ее иске, но считал, что об этом не стоит говорить, поскольку Фаустина подписала документы, в которых отказывалась от своих прав.

Брет чертыхнулся себе под нос. Какого дьявола он все еще в Европе? Ему давно бы следовало находиться в Америке, которую он считал своей родиной. Там он чувствовал себя уютнее. Новые земли за рекой Миссисипи, приобретенные Соединенными Штатами в 1803 году, были практически не заселены. Еще недавно права на пограничную территорию оспаривались Испанией, которую подталкивала Мексика, однако американские переселенцы и искатели приключений бесстрашно бросили вызов и Мексике, и Испании.

Техас. Он был по душе Брету. Обширный и дикий, он являлся именно тем местом, где может сделать карьеру человек, который способен противостоять невзгодам. Брет скучал по нему, скучал по знойному лету и засухе. Здесь дожди шли почти ежедневно, и голубое небо проглядывало лишь на короткое время.

К тому моменту, когда Брет дошел до игорного дома Уайта — черт бы побрал ее за то, что она знает о его частых посещениях этого заведения! — его настроение нисколько не улучшилось. Бэрри Бейлор, виконт Кенуортский и четвертый сын третьего герцога Монтграмерсийского, приветствовал его поднятием бровей и самоуверенной улыбкой:

— А, Уолвертон. Вы, похоже, чем-то расстроены?