Ночь. Звезды. Ветер таинственно шелестит в ветвях деревьев. Словом, благодать и романтика.

Если бы не одно «но».

В половине первого ночи лучше сидеть дома, а не брести с тяжеленным ранцем по темным, бурно заросшим всякой зеленью дворам. Это не безопасно.

Я нервно потеребила кулон у себя на шее.

Бегаю я плохо, дерусь еще хуже, маньяков боюсь панически. Им, знаете ли, все равно, ведьма ты или нет. А если дернуть за шнурок… Кхм… Вообще-то инквизиторов я боюсь еще больше, чем маньяков. Им, знаете ли, все равно, кто там на тебя напал.

Как мы с мамой в спешке готовили противоядие и извинялись перед «достопочтимым Смотрителем» — отдельная история. Но настоящие трудности начались, когда пришлось объяснять маме, как я вообще во все это влипла. История ей очень не понравилась.

— То, что ты, опоздав на электричку, мне не позвонила — возмутитильно. Я уже не говорю о том, что обманывать Инквизицию себе дороже. Но меня больше беспокоит, куда делся вампир — как, кстати, его зовут? — и откуда он взялся… — мама задумчиво подперла рукой подбородок. — В Зеленом не так много ночных охотников, и среди них нет ни одного синеглазого брюнета. Или хотя бы потомственного вампира. И уж точно никто из местных не рискнул бы напасть на ведьму. На мою дочь. Они чтут Договор и знают, с чего началась Вторая война.

Вторая война… Я поежилась. Прошло почти три с половиной тысячи лет. сменились сотни поколений ведьм, но Королевы еще помнили своих сестер и матерей, погибших от когтей вампиров. А среди князей и старейшин Ночного народа были те, кто видел войну своими глазами. Вампиры боялись и ненавидели нас. А мы…мы отвечали взаимностью.

И все вместе ненавидели Инквизицию.

— Приезжий, наверное. Решил попировать в чужом городе, перепрыгнуть ступеньку за счет неопытной ведьмочки. То есть меня. И развлечься заодно, — я содрогнулась, вспомнив «мостик». — А сейчас на всех парах мчится в свой клан, жаловаться князю.

Я очнулась оттого, что какая-то штука давила мне на плечо.

— Что за дурак так сильно затянул ремень безопасности? — сонно пробормотала я и окончательно проснулась.

За окном с пугающей скоростью мелькали деревья, подступившие к дороге почти вплотную. Небо уже темнело и наливалось звездами. Мне не хотелось смотреть влево, я и так знала, кто сидит за рулем.

Итак, меня похитили. Причем из-под носа у мамы, брата и девочек. Феникс попыталась отстоять, но не преуспела. Печально. И теперь меня увозит садист-вампир в неизвестном направлении и с туманной целью. Хотя, впрочем, цель-то ясна, но мне от этого не легче.

Прелестная ситуация.

Это было похоже на комариный писк. Не то, чтобы громко — но очень настойчиво. И еще такое смутное чувство опасности… На грани сна и яви чувства обостряются. Звук становился все громче, назойливое насекомое нарезало круги, задевая то лицо, то руки. Я качнула головой, пытаясь отогнать мелкую пакость. Тут звон стал невыносимым, и я проснулась.

Стояла гнетущая тишина. Максимилиан поспешно отдернул руку и виновато улыбнулся. Странно было видеть на его наглой красивой физиономии такое человеческое чувство.

— Давно вернулся?

— Только что. А ты, смотрю, отдыхаешь?

— Пытаюсь. Если честно, без особого успеха, — я украдкой зевнула, склонив голову к плечу, и поморщилась. Конечности затекли и нещадно ныли при попытках разогнуть их. — Такое чувство, будто меня каток переехал. Раза четыре, туда-обратно.

В траве что-то зашуршало. Я шарахнулась в сторону, зацепилась за корень…

Здравствуй, мать сыра земля!

Максимилиан — само терпение — прислонился к стволу, наблюдая за тем, как я встаю, ругаясь вполголоса, отряхиваю коленки (не рваные — хвала сверхпрочным эльфийским тканям)… Проникновенно вопрошает:

— Проблемы с вестибулярным аппаратом?

Я сердито посмотрела на него: