Эту рыжую стерву Марго ненавидели все! Но та не переживала по этому поводу. Да, она наглая и везучая. Не станет мучиться глупым чувством вины только потому, что рядом с ней кто-то несчастен. Главное, у самой все отлично! На завтра ею намечены три мишени. Первая – шеф Марков, здесь чисто денежный интерес! Вторая – Эмма Быстрова. Эту надо заставить страдать. Подумаешь, красавицей родилась! Третья – мышь серая, Машка Гаврилова. Ишь, что удумала! Грозить самой Марго! Итак, завтра рыжая бестия разыграет гениальную комбинацию… Но завтра не наступит для нее никогда…
…Эта баба, чью фотографию за последние две недели он истрепал в кармане куртки, все не ехала и не ехала. Он устал ждать на сквозняке. Он хотел получить свои деньги, нырнуть в теплое нутро винного магазина, купить вожделенные пол-литра, попутно прихватить сигарет и закуски. И все! После этого он хотел навсегда забыть это дело, за которое ему, если честно, было немного стыдно.
Разве не позор: пригвоздить беспомощную бабу? Разве такими делами ворочал, когда был в форме и в прямом, и переносном смысле?
Нет, тогда он гарцевал по жизни. Он был профессионалом. К нему шли с заказами толпами. Нет, неправильно, а то кто-нибудь подумает, что он ларек на центральной площади держал по оказанию киллерских услуг. Не шли, конечно же, это перебор. Заказы он получал через десятого посредника в виде лаконичного звонка на домашний телефон. Потом при встрече получал аванс и подробные инструкции. После операции получал остальную сумму. Каждый посредник знал по цепочке лишь следующего за ним и никогда другого, поэтому его так долго и не могли взять.
И до сих пор не взяли, хотя теперь его и брать-то не за что.
Он прокололся однажды. Глупо, дико прокололся. Деньги вернул, но весть о том, что он уже не тот, быстро облетела всех, кто на него полагался. К нему перестали обращаться. Сначала он психовал, лежал дома и часами смотрел глупые наивные сериалы про киллеров и охотников за ними. Смотрел и ржал.
Глава 1
Раз, два, три, четыре, пять, вышел Зайчик погулять…
Ее Зайчик тоже теперь на прогулке, наверное. Маленький, пухлый карапуз с умными серыми глазищами в пол-лица, носом пуговкой, алым сочным ротиком, прямо как перезрелая черешня, которого она назвала при рождении Гавриилом и с которым до недавнего времени не расставалась почти ни на минуту, в это время должен быть на прогулке со своей воспитательницей.
Звягинцева Надежда Степановна – до отвращения правильная, до крахмального хруста стерильно-чистоплотная – чопорная дама, понукала теперь ее мальчиком.
– Гавриил, так нельзя, – должна она сейчас повторять ему нравоучения хорошо поставленным бесцветным голосом.
– Туда не ходи! Там опасно!
