Наталья Ромашова
Герман, пора домой!
Герман прижал кулак. Скосил глаза, обнажив желтые белки. Прислушался. Внутри морщинистой темноты о пергамент старческой кожи билась в истерике муха. Не муха - добыча.
Он осторожно, как чашу полную до края, понес кулак на вытянутой руке.
Дура! И что бьется!