В начале XIX в. Н.М. Карамзин создал свою 12-томную «Историю государства Российского» – труд весьма солидный и серьезный. Спустя некоторое время А.К. Толстой написал знаменитое ироническое стихотворение «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева». А через полторы сотни лет наш современник Сергей Сатин решил отразить отечественную историю – от времен становления государственности у восточных славян до последних десятилетий – в частушках.
Остроумные, едкие, веселые и живые – они не раз заставят читателя не только рассмеяться, но и задуматься. Взглянуть же на свое прошлое, даже на самые мрачные его страницы, под неожиданным углом бывает иногда очень полезно. И позволить себе это может только человек, который действительно любит и знает родную историю.
Для широкого круга читателей.
Сергей Сатин
История государства Российского в частушках. Учебник для всех классов, включая правящий
Предисловие или то, что вместо него
Какие поэтические формы традиционно считались наиболее подходящими для описания исторического события? Сага? Баллада? Ода? Так обстояло дело до середины XIX в., пока эту традицию решительно не порушил Алексей Константинович Толстой. Для своей знаменитой «Истории государства Российского от Гостомысла до Тимашева» он выбрал иронические четверостишия. Проходящий через все повествование фирменный толстовский рефрен: «Земля у нас богата, порядка в ней лишь нет» с тех пор стал универсальным ключом к пониманию прошлого, настоящего, да, пожалуй что, и будущего нашего любезного Отечества. Спустя полторы сотни лет наш современник Сергей Сатин дерзнул освежить творческое наследие славного предшественника.
«Ходить бывает склизко / По камешкам иным, / Итак, о том, что близко, / Мы лучше умолчим», – так закончил свою «Историю» классик. Сатин бесстрашно ступил на эти камешки, дабы озвучить события также и последних двух веков. А они, надо сказать, по накалу высокой трагедии и не менее высокого идиотизма вполне сопоставимы с теми, на которые направил свой бритвенно-острый взор блестящий насмешник Алексей Константинович.
Единицей измерения исторического потока Сатин избрал частушку. Это, надо заметить, абсолютно уникальная поэтическая форма, по плотности сравнимая с концентрированным соляным раствором, а по едкости – с нашатырным спиртом. Ничего духоподъемнее похабной русской частушки я лично не знаю. К сожалению, в данном формате мы не можем подкрепить это смелое утверждение сочными примерами.
Отметим, что и наш летописец в основном не преступал границ нормативной лексики, хотя исторический материал сплошь и рядом недвусмысленно провоцировал его на это. Возможно, упомянутое обстоятельство порой сказывалось на живости повествования, но никоим образом не отразилось на его высокой научной ценности.
