Возрождение, возникшее в XV веке на Апеннинском полуострове, было подобно пробуждению после длительного периода Средневековья. Выдающиеся люди стряхнули оцепенение этой эпохи сна и затишья и обратили свои взоры на другие моменты истории.

В частности, первые представители Возрождения обращаются к классическому миру, представление о котором им дали древние греки и римляне, а также, в известной мере, египтяне, персы – все те, кто проникал в глубь сознания и священного знания. Они обратились к прошлому в поисках семян, столь необходимых в то историческое время, в которое им выпало жить.

Но такой возврат к прошлому, поиск классических корней не означает простое историческое исследование. Человек эпохи Возрождения не довольствуется изучением истории классиков, того, что они делали, о чем думали. Он ищет живые зерна. Он пытается перенести их в настоящее, оживить, применить, придать им необходимые формы, чтобы превратить их во что-то полезное. С точки зрения Возрождения история – это повторяющееся становление, кульминация которого – золотой век, период, в котором преобладают мудрость и чистота. В своем циклическом развитии история проходит через золотой и серебряный века, затем через бронзовый и железный, и именно в «железные» времена, самые тяжелые и темные, необходимо возродить блеск золотых зерен.

Это движение, начавшееся в Италии, повлекло за собой огромные изменения в культуре. Изменяется представление о Вселенной, о процессе научного исследования; появляется новое искусство, новое понимание политики, новые религиозные идеи, происходят значительные изменения философских воззрений. Таким образом, отношение человека к жизни внезапно расширяется и углубляется.

Само слово, которое мы употребляем для обозначения этого важнейшего периода истории, возможно, заключает в себе мистический корень. «Возрождение» означает возможность родиться вновь, дать место новому, с точки зрения духовности, человеку, и эти понятия не кажутся нам незнакомыми: мы можем встретить их в Евангелии от Иоанна, в посланиях св. Павла. С глубокой древности существует необходимость пробудить или возродить другого человека, более возвышенного и глубокого.

Гуманизм – это течение религиозной терпимости, возникшее в умах великих мыслителей. Это еще одна попытка примирить философию и религию, которые были коренным образом разделены в эпоху Средневековья; попытка доказать, что религия не противопоставляется философии, что любая религия достойна уважения, и понять единое устремление к Божественному. Ибо вне зависимости от того, каким именем оно называется и какими ритуалами сопровождается, самое главное – это то, что человек испытывает тягу к Священному, пытается установить связь с божественными истоками и вернуться к ним.

Люди Возрождения называли это разными словами, в том числе универсальной религией, которая объединяет в себе все другие религии, но не уничтожает их. Благодаря идее, которая пока так и не приблизилась к своему воплощению, возникли терпимость и взаимопонимание, до сих пор необходимые нам и уже пять веков являющиеся основными двигателями Возрождения.

Гуманизм заимствовал у классической эпохи систему целостного образования, цель которого – формирование личности, дающее основные представления обо всех аспектах знания, чтобы каждый человек мог понять целостность мира, а не разные его части.

Менее чем через 200 лет – небольшое время с точки зрения истории – пути вновь разошлись, вновь проявились различия. Теперь, как мы обычно шутим, существует столько специализаций в различных областях знания, что мы скоро будем знать все ни о чем. Ведь сферы нашей специализации становятся все более и более узкими.

Эпоха Возрождения, напротив, стремилась к целостному интегральному образованию (не исключающему специализации), которое делало возможным глобальное видение Вселенной и человечества, взаимодействие людей друг с другом, а также со Священным. Без этого единства было невозможно развитие сознания, которое, как солнце, освещает все, чего достигают его лучи. Если мы будем направлять свет в одну сторону, мы будем хорошо знать только эту одну сторону реальности, в то время как все прочие останутся для нас темными.

Идея гуманистов повысить значимость человека и заставить его почувствовать себя частью Природы вызвала к жизни первые попытки создания экспериментальной науки.

До этого момента наука представляла собой комплекс теоретических познаний. Законы Вселенной и Природы были сформулированы раз и навсегда, и не было ни попыток, ни необходимости проверять и подтверждать их.

Возрождение, напротив, возвышает человека, который чувствует себя частью Природы, естественным образом связывает себя с ней и пытается понять, испытать и описать ее законы.

Таким образом, действуя с сердцем, человек приходит к новому представлению о науке. К этому прибавляются другие интересные моменты: например, во время Возрождения вновь появляются оригиналы работ Платона, Пифагора, трудов греческих астрономов, географов, математиков, поскольку для гуманистов было очень важно вернуться к изначальным текстам, уходя таким образом от средневековых переводов, догматичных и тенденциозных.

Изучение этих древних источников потрясло последователей, осознавших, что еще много веков назад жили ученые, астрономы, географы, математики, медики, астрологи, толковавшие основные законы Вселенной при помощи чисел и формул, которые использует язык математики для объяснения этих законов. Примером могут служить пифагорейцы и Платон, продолживший их философию.

Магия позволяет ученому не быть просто пассивным наблюдателем, она дает возможность действовать, активно постигать Природу, сотрудничать с ней, не преступать ее законы, а следовать им, вникая в их суть, в эту движущую силу, поддерживающую вечную жизнь Вселенной. Это представляло огромный интерес для гуманистов и ученых Возрождения, поскольку, увидев в самих себе новые возможности для действия, они хотели достичь тех же результатов, что и древние маги, которые своими загадочными формулами и описаниями давали понять, что сумели разработать некие средства, некие системы работы с Природой.

Попытаюсь хотя бы отчасти разъяснить, в чем состояла магия Возрождения. О ней много говорилось и говорится, но понять ее по-настоящему смогли немногие; в ней присутствовала значительная доля философского гуманизма и практической науки о Природе.

Если бы можно было дать определение магии Возрождения, мы назвали бы ее герметической магией, или герметизмом. Это название уводит нас в глубь веков, где мы обнаруживаем корни древней науки.

Любовь, которую питали люди Возрождения к древним культурам, и главным образом к Греции, Египту, Риму, привела к тому, что особое внимание было уделено египетскому божеству Тоту – богу букв, иероглифов, языка – сакрального и мирского, богу звука, голоса, слова, богу Мудрости. Когда греки впервые познакомились с Тотом, они нашли у него много общего с Гермесом. То же самое произошло с римлянами. Узнав египетского Тота и греческого Гермеса, они обнаружили, что их Меркурий имеет многие из характеристик этих божеств, с одним-единственным отличием: греческий Гермес – это греческий Гермес, римский Меркурий – это римский Меркурий, и египетского Тота, чтобы отличать его от этих божеств, стали называть Гермес Трисмегист – Трижды Величайший, Трижды Рожденный или Трижды Посвященный, тот, кто пребывает в трех ипостасях, поскольку считалось, что он был философом, жрецом и правителем-законодателем.

Во Флоренции в XV веке по инициативе Козимо Медичи была учреждена Платоновская академия, объединившая огромное число мыслителей, художников, мистиков, которые на пути общего поиска объединились в несколько групп. Золотой век – именно этот особый момент истории хотели они возродить. И Козимо Медичи направляет путешественников и монахов на Восток с поручением привезти все манускрипты, которые им покажутся интересными.

Бог есть великий Разум. Это не означает, что существует ум, парящий где-то над миром, а значит, что Бог есть Разум, Высший Разум, чьи идеи дали жизнь всему сущему. Это один из основополагающих постулатов герметической магии.

Но в то же время Бог – это великое Единство, связывающее между собой все существующее. Все, что нам кажется разделенным, разнородным, удаленным, несвязанным, – все совершенным образом объединено в этом божественном Разуме. Хотя нам сегодня не хватает магии, чтобы понять, какими путями и узами соединяется одно с другим в этом мире.

Маг ищет эти пути объединения. В божественном Разуме объединены все противоположности, или, по крайней мере, все, что нам кажется противоположным.

Разум человека подобен Разуму Бога. Это означает, что если мы освобождаем человеческий разум от телесных оков и материальных потребностей, то в нем будет достаточно места, чтобы заполниться божественным Разумом и попробовать проникнуть в него, познавая его идеи, мысли, законы, управляющие Вселенной.

Если человеческий разум подобен Разуму Бога и если все происходит из божественного Разума, мы можем понять, насколько с этой точки зрения наша жизнь, все, что мы делаем, думаем, чувствуем, все наше восприятие вещей и наши оценки далеки от нашего разума. Конечно, все мы обладаем способностью объективно видеть мир, людей и судить о событиях; но также наверняка можно сказать, что мы пропускаем все – события, людей – сквозь мелкое сито нашего разума. Именно сквозь него мы видим свою собственную вселенную, и когда мы выражаем свое мнение, свои идеи и чувства, все это сначала трансформируется в этой великой алхимической печи – нашем собственном разуме. С большей или меньшей мудростью, но мы в малом масштабе повторяем то, что великий божественный Разум творил в начале Вселенной.

Эпоха Возрождения – не просто один из многочисленных периодов истории. Это своеобразный исторический феномен, один из тех поразительных моментов в истории мировой культуры, когда происходят коренные перемены в сознании человека и его видении мира.

Через семь веков после падения Рима, после продолжительного и во многом мрачного Средневековья наступает удивительный период, в который рождается и творит целая плеяда гениальных и великих людей. В течение сравнительно короткого по меркам истории времени происходит глобальное и уникальное в своем роде переосмысление в идеях и мировоззрении, создаются гениальные модели бытия и бессмертные творения, опередившие свою эпоху и повернувшие сознание людей на много столетий вперед.

Так что же произошло? Неожиданный всплеск гениальности и таланта или нечто гораздо более глубокое? Итальянский художник и архитектор Возрождения Джорджо Вазари во вступлении к своей книге «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих», опубликованной в 1550 году, пишет: «Судьбы человечества, а через них и развитие цивилизации, протекают подобно жизни отдельных людей, идя от юности к смерти, но допуская Воскресение… Всякая художественная деятельность и всякая цивилизация должны, по-видимому, претерпеть "хаос разрушения", после которого, однако, может начаться поступательный ход Возрождения».

Итак, феномен эпохи Возрождения удивителен еще и тем, что он закономерен. Это один из ярких примеров, подтверждающих на практике учения античных мыслителей относительно философии истории, которую очень любили изучать философы Возрождения. История цивилизации протекает согласно закону циклов. Упадок, кризисы и разрушение определенных систем закономерны. Но так же закономерно и то, что именно кризисы и развал старого, отжившего дают толчок для рождения новых идей и новых моделей, на которые будут опираться люди в следующем историческом цикле, в новой эпохе.

Но если то, что благодаря распаду и смерти старых форм происходит рождение нового, является закономерностью, все же нельзя забывать об одном важном факторе, который этот процесс может ускорить или затормозить, – о самом человеке. В периоды закономерной смены исторических циклов все зависит от реакции человека на эти процессы, от того, насколько он осознает происходящее, – а это, к сожалению, не подлежит никакому прогнозированию. От осознания и реакции человека зависит, как пойдет процесс возрождения и пойдет ли он вообще, в каком направлении он будет развиваться, какова будет его продолжительность и дальнейшая судьба…

Импульс возрождения созревал очень долго; трудно сказать, когда он родился и когда закончился. Принято считать, что он начался еще в XII веке и окончился в середине XVII, плавно перейдя в эпоху Просвещения, но все же апофеоз и кульминация эпохи Возрождения – это XV и XVI века. Колыбелью этого удивительного процесса была Италия, а точнее, город Флоренция.

В XV и XVI веках Флоренция находилась в центре европейской культурной жизни. Из Германии сюда приезжали изучать науки и искусства, в Париже «новинки» из Флоренции привлекали внимание профессоров Сорбонны, почитавших их почти за «новое евангелие». Р. Марсель пишет: «Необходимо признать, что нигде и никогда условия для такого возрождения не встречались. Центр гуманизма в течение полувека, Флоренция своим благосостоянием и своим престижем смогла, как очаг света, привлечь к себе все богатства человеческого духа. Будучи местом, куда стекались самые драгоценные рукописи и где встречались знаменитейшие эрудиты, она стала, помимо того, большой художественной мастерской, в которую каждый вносил свой талант». Ее называли «Афинами Запада», так как после завоевания Константинополя турками во Флоренцию стекались все духовные и культурные богатства античного мира. На самом деле, невозможно думать о Флоренции, не вспоминая Афины, ибо, как справедливо заметил Ш. Моррас, «единый мистический стебель объединяет в одно целое эти два шедевра Греции и Тосканы».

Из этого единого «мистического стебля» родилось замечательное явление не только в истории итальянской культуры, но и в истории европейской культуры вообще, которое носит название флорентийской Платоновской академии во главе с философом-платоником Марсилио Фичино. Платоновская Академия, или, как ее называли, «Платоническая семья»

(Platonica Familia),

имела короткую, но блестящую историю. Этому немало способствовало покровительство знаменитых правителей Флоренции Козимо и Лоренцо Медичи. Академию учреждает сам Козимо в 1462 году, но особенно она процветает во время правления Флоренцией его внука Лоренцо, который сам был ее членом. Хотя расцвет Платоновской академии был очень недолгим – всего лишь 10 лет, с 1470 по 1480 год, – она оказала огромнейшее влияние на европейскую мысль и культуру и вдохновила самых выдающихся мыслителей, философов, художников, поэтов, ученых и политиков своей эпохи.

Платоновская академия во Флоренции была не просто собранием высокодуховных, умных и талантливых людей. Это было братство единомышленников, объединенных мечтами о новом и лучшем мире, о новом и лучшем человеке, о новом и лучшем будущем, своего рода «золотом веке», который нужно пытаться возродить. Это было отнюдь не просто философствование, а образ жизни, особое состояние души и сознания. В этом новом духовном климате, который создается во Флоренции благодаря академии, были выработаны и развернуты те модели и идеи, которые считаются основными идеями эпохи. Следы, которые оставила академия за короткое время своего существования, поистине колоссальны. Академия стала носителем того, что можно было назвать «мифом Ренессанса». Она не только дала ключевой, кульминационный импульс для Возрождения, она была Возрождением.

В создании Платоновской академии есть нечто загадочное; создается впечатление, что в этом деле, как, впрочем, во многих великих начинаниях, не обошлось без вмешательства Судьбы. История такова.

Платоновская академия не была официальным учреждением, она не была связана ни с государством, ни с церковью. Ее также трудно назвать университетом, если подразумевать под этим образовательное учреждение, где регулярно читаются лекции по определенным предметам, где слушатели сдают экзамены и обучаются тем или иным наукам. Это было вольное общество свободных людей разных сословий и профессий, из разных местностей, людей, влюбленных в

Filosofia Perennis,

в Платона и неоплатонизм. Академии принадлежали и духовные лица (были даже каноники и епископы), и светские, поэты, живописцы, архитекторы, республиканские правители и деловые люди. Ее ядро составляла группа неразлучных друзей, разносторонних и талантливых людей, каждый из которых стал впоследствии знаменитостью: Марсилио Фичино, Пико делла Мирандола, Кристофоро Ландино, Лоренцо Великолепный, Анджело Полициано, Франческо Каттани, Микеланджело Буонарроти, Сандро Боттичелли и другие.

Марсилио Фичино

– душа и идеолог академии, философ, поэт, врач, мистик, один из самых выдающихся людей своего времени. Именно с ним связан решающий поворот в истории философско-гуманистической мысли эпохи Возрождения. Он был платоником-энтузиастом, пламенным служителем культа любви и дружбы, непринужденным мечтателем, услаждавшим себя не только упоением природой и восторженной игрой на лире, но также изучением философов древности, сочинением и переводами философских трактатов, поэтическим творчеством и искусством врачевания, в котором он применял все свои философские и метафизические знания. Он проделал колоссальнейшую работу по переводам оригинальных манускриптов и произведений философов древности. В 1462 году он переводит

«Corpus Hermeticum»

и Гимны Орфея, в 1463 – «Халдейский Оракул» и комментарии к Зороастру, в 1463–1477 – все произведения Платона, в 1484–1490 – «Эннеады» Плотина, в 1490–1492 – Дионисия Ареопагита, а также работы пифагорейцев и неоплатоников Порфирия, Прокла, Ямвлиха и других. Он был автором выдающихся философских трудов, самый известный из которых – «Платоновская теология», опубликованная в 1474 году. Один из историков итальянской философии справедливо пишет, что Фичино был не просто гуманистом, не просто оратором и не просто профессором, а философом в самом глубоком смысле этого слова. «Его наука – божественная наука, его поэзия – божественная поэзия, и его жизнь, воодушевляемая мистической любовью и религиозным чувством, преисполненным любовью, – жизнь Души… Он, по-видимому, живет только тогда, когда думает или когда пишет о божественных вопросах».

Пико делла Мирандола

Важно то, что в Платоновской академии все представления о новой эпохе и новом «золотом веке» были построены на идее обращения к истокам, к

Filosofia Perennis,

«Нетленной философии», отражающейся во всех учениях и произведениях классиков древнего мира. Это отнюдь не было простым возвращением к прошлому. Античность для представителей академии являлась не полем ученых и занимательных исследований, а сокровищницей духовной культуры человечества и стимулом для творческого поиска новых моделей и мировоззрений, на которых могла бы основываться новая эпоха. Мудрость древних была для них примером, моделью, образом жизни. Изучать эти чудесные произведения, впитывать их магическую силу, сливаться с ними и преображаться в них означало одновременно и возобновляться, возрождаться с помощью этой щедрой сокровищницы, вновь обретая все духовные богатства человечества.

Согласно идеям академии, философия, наука, религия тождественны, они неотъемлемая часть единой вечной философии, которую Фичино называл еще

Docta religio

– «ученой религией», которую понимали как познание самого себя через познание Божественного в природе и Вселенной и, наоборот, как познание Божественного в природе и Вселенной через познание самого себя.

Философия познается не интеллектуально, а через откровение и озарение. Задача философского поиска состоит в том, чтобы подготовить душу к восприятию божественного откровения.

«Ученая религия» черпает вдохновение в священных мистериях. Учения Древнего Египта и герметизма, Зороастра, Пифагора, Платона и неоплатоников и многие другие являются тому подтверждением.

Во всех религиозных откровениях и песнях поэтов, во всех проявлениях красоты природы и математической гармонии, во всех истинных произведениях искусства отражается единая душа Божественного Логоса, которая проявляется также и в нас самих. Вся природа, душа человека, звездное небо, все существующее в бесконечности – все есть Божественное, все есть откровение.

Философия Платоновской академии находила свое красивейшее отражение и во взаимоотношениях ее членов. В своей книге «Эстетика Возрождения» А. Ф. Лосев пишет: «Князья, гонфалоньеры, приоры, купцы, артисты – все связаны между собою приятной простотой отношений, сглаживающей все различия возрастов, сословий, положений, профессий, которые существуют, чтобы разъединить людей на земле… они дорожат взаимной дружбой, они охотно встречаются друг с другом, они высказывают уважение друг другу… они узнают друг друга по тем ясным знакам, которые отличают истинного неоплатоника: возвышенная душа, любовь к мудрости, мистика, божественное вдохновение, служение высшему благу…

Подобная дружба не лишена поэзии, нежности и любви, которые делают эти отношения особенно тонкими и красивыми… Это больше чем дружба – это Любовь. Но такая любовь не заключает в себе ничего нечистого… Это высшая любовь – совершенно духовные отношения, похожие на земле на то, что представляют на небе сочетания счастливых звезд… Любовный жар, их воодушевляющий, есть жар чистой красоты, влекущий душу к философии и к исполнению справедливых и благородных дел… Красота, которую они обожают, есть не что иное, как та внешняя гармония и совершенство, которая происходит от внутренней гармонии и совершенства, от того, что Марсилио Фичино назвал "Светом доброты", "блеском Божественного лица"».

Неоплатонизм во Флоренции был крайне далек от научной строгости и сухости. Это была весна, это была радость, это был праздник. Это учение было необычайно человечно, отличалось сердечностью, теплотой, интимностью. Во флорентийской академии все было наполнено духом радости, романтичной влюбленности в жизнь, в философию, в собратьев по неоплатонизму.

Может быть, лучше других о себе расскажут сами члены академии. «Мы составляем одно целое, работая изо всех наших сил, побуждаемые не корыстью, а любовью» (А. Полициано в письме Фичино). «Мы жили в славе – и мы будем в ней жить и в будущем, но не в школах грамматиков и педагогов, а в собраниях философов, в собраниях мудрых, где не спорят ни о матери Андромахи, ни о детях Ниобеи и тому подобных пустяках, но о смысле божественных и человеческих дел» (Пико в письме Е. Барбаро). «Если мы должны говорить о золотом веке, то это, конечно, век, который производит золотые умы. И что наш век именно таков, в этом не может сомневаться никто, рассмотрев его удивительные изобретения: наше время, наш золотой век привел к расцвету свободные искусства, которые почти было погибли, грамматику, философию, поэзию, риторику, живопись, архитектуру и древнее пение лиры Орфея. И это все – во Флоренции» (М. Фичино в письме П. Миндельбургу).